Жемчужина любви

– Колетт, почему ты плачешь? – едва слышно спросил Жан-Пьер. – У тебя что-то болит? Может быть, вызвать врача? Давай я догоню его… пусть сделает тебе укол обезболивающего.
– Нет-нет, Жан-Пьер, у меня ничего не болит… кроме души. От этого мне не поможет ни одно лекарство.
– Колетт, я хочу, чтобы ты знала. – Жан-Пьер сглотнул слюну. – Я… я не оставлю тебя. Я по-прежнему хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Я буду заботиться о тебе…
– Нет.
– Нет? Колетт, в каком смысле?
– Я не выйду за тебя замуж, Жан-Пьер.
– Но почему?
– Ты сам прекрасно знаешь причину.
– Нет, не знаю.
– Мне не нужна твоя жалость. А тебе не нужно искупать свою вину, жертвуя будущим.
– О чем ты говоришь, Колетт?! Я люблю тебя. Ты поправишься… и мы будем вместе до конца жизни.
– Жан-Пьер, ты и сам не веришь в то, что сейчас говоришь, – спокойно ответила Колетт. – Кроме того… я не люблю тебя. Да и ты вряд ли любишь меня по-настоящему. Так что расстанемся друзьями. Конечно, мы слишком привыкли друг к другу. Но ты ведь бросил курить… Считай, что и я – твоя вредная привычка.
– Колетт, ты с ума сошла? Как ты можешь сравнивать себя и… – Жан-Пьер схватился за голову. – Ты, наверное, до сих пор в состоянии шока.
– Я ни в чем тебя не виню. Слышишь? – Колетт погладила Жан-Пьера по руке.
– Колетт, я ведь люблю тебя.
– Ты любишь ощущение собственной значимости, нужности для другого человека. Так вот: ты мне не нужен. Я справлюсь сама. У меня отличный лечащий врач… Мадлен и Натали наверняка в лепешку расшибутся, чтобы поставить меня на ноги.
– Мадлен, Натали… Ты готова принять помощь от кого угодно, но только не от меня! Ты меня презираешь, признайся!
– Неправда. Я всего лишь не хочу быть для тебя обузой. Мне ни к чему твои жертвы. Считай, что я дарю тебе свободу. Можешь распоряжаться ею, как сочтешь нужным. Наверняка найдется масса желающих занять мое место в твоем сердце. Может быть, одна из них даже ближе, чем я… или ты сам подозреваешь.
Жан-Пьер похолодел. Неужели Колетт каким-то образом узнала о Флоранс и поэтому отвергает сейчас его помощь? Какой же он болван! Распинается перед ней… Колетт же смеется над ним. Уступает его без боя сопернице…
– А теперь извини, но я устала.
– Колетт, мы ведь не закончили.
Она нажала на заветную кнопку возле изголовья кровати. Интересно, на этот раз снова придет Оливье? Однако, к разочарованию Колетт, на пороге появилась молодая женщина.
– Мадмуазель Вернон, вам что-то требуется?
– Да. Будьте любезны, проводите мсье Норто. Я хочу отдохнуть.
Медсестра согласно кивнула и распахнула перед Жан-Пьером дверь.
– Сюда, пожалуйста, мсье. Мадмуазель Вернон еще очень слаба. Да и вам не мешало бы отдохнуть. После выписки мы советовали бы вам провести хотя бы два-три дня дома. Вы потеряли много крови. Необходимо восстановить силы…
– До свидания, Колетт. Я еще приду к тебе. Надеюсь, что ты передумаешь.
– Прощай, Жан-Пьер. – Колетт перевернулась на другой бок, не желая смотреть, как от нее уходит мужчина, которого она почти привыкла считать своим суженым.
Колетт снилось, что она снова в Сан-Тропе, в земном раю… Она лежала на пляже и блаженствовала под солнечными лучами. Вокруг раздавался беззаботный смех и щебетание красоток, которые охотились на пляже на знаменитостей и богачей. Голову сильно напекло… конечно, Колетт ведь забыла надеть панаму. Она провела рукой по волосам и почувствовала что-то чужеродное на собственной макушке. Она резко вскочила, где-то на краю сознания пытаясь успокоить себя, что все это ей лишь приснилось. Что могло случиться с ней в больнице? Она испуганно озиралась по сторонам и тяжело дышала.
Все в порядке, Колетт, успокойся, внушала она себе. Видишь? Ты в больничной палате. Вокруг только голые, стерильно белые стены, жалюзи на окне, капельница…
– Доктор Лоран! Что вы здесь делаете?
– Простите, я не хотел вас пугать. – Оливье смущенно улыбнулся. – Вы улыбались во сне.
– Вы смотрели на меня, пока я спала?!
– Вынужден сознаться: грешен.
– Это тоже входит в ваши обязанности?
– Нет, но я решил сделать себе приятное и навестить вас перед окончанием своей смены.
Колетт пригладила растрепавшиеся волосы.
– Боже, должно быть, я ужасно выгляжу.
Она прикусила язык. Какая, черт возьми, разница, как она сейчас выглядит? Она ведь не собиралась в самом деле флиртовать с собственным врачом.
Оливье всего лишь выполняет свою работу. Если он и уделяет ей чуть больше внимания, чем другим пациентам, так им движет то же самое чувство, которое привело к ней Жан-Пьера. Жалость. Чувство, которое ей не нужно.
– Нет, вы прекрасны, – тихо ответил Оливье, не сводя с нее восхищенного взгляда.
– Это что, какая-то новая методика психотерапии? – язвительно спросила Колетт.
– В каком смысле?
– Ну, доктор пытается внушить женщине, обреченной провести остаток жизни в инвалидной коляске, что она способна вызывать у мужчины какие-то чувства и желания…
– Колетт, вы ошибаетесь! Вы… на самом деле мне нравитесь.
– Доктор Лоран, неужели я похожа на наивную дурочку?
– На дурочку – нет. А на наивную – очень даже, – искренне ответил Оливье.
– Вы ошибаетесь.
– Возможно, это вы ошибаетесь. – Оливье лукаво улыбнулся уголками губ. – В силу своей природной наивности.
– Мне не нужно, чтобы вы или кто-либо другой нянчился со мной. Мне не нужна ваша фальшивая, показная любовь!
– Очень похвально. Я тоже не любитель фальши в отношениях.
– Раз уж вы тут, доктор Лоран…… – Колетт сменила тон на официально-деловой: – Когда меня выпишут?
– Еще слишком рано говорить о выписке. Конечно, вы поразительно быстро идете на поправку. Всего лишь за один день, который вы находитесь в сознании, большинство ваших жизненных функций пришло в норму. Но я уже сказал, что вы пострадали куда сильнее, нежели ваш жених…
– Жан-Пьер мне не жених! – возразила Колетт.
– Хорошо, ваш друг, любовник… Вас не устраивает слово «жених»?
– Нас с Жан-Пьером больше ничто не связывает. Если он придет, скажите, что я не желаю его видеть.
– Почему?
– Вы ведь не хотите, чтобы у вашей пациентки поднялось давление или разболелась голова, верно?
– Верно. – Оливье выдержал паузу и спросил: – Так чем же вам не угодил Жан-Пьер? Неужели он бросил вас, узнав, что вы временно не можете ходить?
– Вы весьма тактичны, доктор Лоран, – подметила Колетт. – Возможно, я вообще никогда не смогу ходить.
– Однако если бы он любил вас…
– Жан-Пьер уверяет, что любит. Он не отказывается от своего намерения жениться на мне. Вас ведь это интересует?
– Тогда почему же вы не желаете, чтобы он навещал вас?
– Потому что мне не нужна его жалость. Я вижу, что Жан-Пьер боится даже прикоснуться ко мне. Я вызываю у него омерзение, презрение, словно древняя, дурно пахнущая старуха, за которой он вынужден ухаживать, чтобы получить завещанное ему наследство.
– По-моему, вы преувеличиваете и драматизируете.
– В силу своей наивности, – усмехнулась Колетт.
– Вы думаете, что и у меня вызываете жалость и омерзение? – Оливье пристально посмотрел ей в глаза.
Колетт молча помотала головой из стороны в сторону.
– Вот видите. Вы способны вызывать в мужчине и иные чувства.
– Вы врач. Это совсем другое дело. Вы привыкли к человеческим увечьям и страданиям. Врач вроде как и не мужчина вовсе.
– Однако ничто человеческое нам не чуждо. – Оливье печально вздохнул.
– Сожалеете о выбранной профессии?
– Нет.
– Тогда о чем же? – не унималась Колетт. Ей нравилось разговаривать с Оливье. Даже когда они спорили.
– О том, что завтра у меня выходной и мы не увидимся.
Теперь вздохнула Колетт. Ее вздох таил в себе не меньше печали, чем его собственный.
Они переглянулись и рассмеялись.
– Зато послезавтра обещаю устроить вам какой-нибудь сюрприз.