Агент Звездного корпуса

Да, он не супер. Он всего лишь агент звездного корпуса. Конечно, его реакции может позавидовать любой обычный человек. И обоняние у него более острое. А еще зрение. Он видит гораздо лучше и дальше, чем все тот же обычный земной человек. Но это все.
Он не супер и никогда супером не станет. Не сможет решать в уме интегральные уравнения и не обладает умением телепортации. Попытка вымыть руки соляной кислотой или прополоскать рот кипящим металлом кончится для него фатально. И прочее, прочее, прочее…
Вот только супер на его месте не мог и оказаться. Еще до большой звездной бойни суперы участвовали в нескольких наиболее важных операциях, но, когда началась тотальная война, быстро выяснилось, что их место на командных постах.
Да, конечно, один супер мог победить в рукопашном бою несколько десятков противников, но, став командиром эскадры рейнджеров, он мог выиграть сражение и соответственно нанести противнику больший урон. Именно поэтому, как только началась война, все суперы моментально оказались в командирских креслах.
Потом наступило перемирие. Но ведь перемирие и в самом деле не мир, а всего лишь передышка перед новой схваткой. Поэтому суперы своих боевых постов не покинули.
Таким образом, состав звездного корпуса изменился. Теперь его агентами стали обычные люди. Конечно, благодаря разработанной суперами системе подготовки они приобрели кое-какие необычные свойства, но не более.
Михаил положил окурок в одну из грязных чашек и снова обвел взглядом разложенное на столе содержимое контейнера.
До него вдруг дошло, что вот сейчас он должен сделать выбор. На что он решится? Попытается удрать с планеты или останется, зная, что шансов выбраться из той каши, которую заварили рагниты, почти никаких.
Совсем недавно, в горячке боя, когда путей для отступления не было, он знал, что будет драться до конца.
Теперь же у него появились вполне реальные шансы унести с этой «тихой» планеты ноги. Опять же инструкции…
Конечно, по большому счету, они были придуманы не дураками. Если он погибнет, то там, на Земле, об этом узнают не скоро. Таким образом рагниты получат дополнительное время, за которое, вполне возможно, завершат ту операцию, которую начали на Абаузе. А в том, что операция крупная и очень важная, Михаил не сомневался.
Еще бы. Устроить в столице нейтральной планеты, среди бела дня, настоящее побоище. И все для того, чтобы пришить одного-единственного агента звездного корпуса. Нет, для этого нужны очень веские причины.
Какие?
Вот в том-то и суть. Никаких таких веских причин Михаил придумать не мог. Кроме тех гипотетических сведений, которые якобы узнал Хака.
Что же ему такое попалось? Почему рагниты считают эти сведения настолько важными, что потеряли всякую осторожность? Может, они касаются второго раунда большой звездной бойни? В самом деле, не может перемирие продолжаться вечно. А если рагниты готовятся его нарушить, значит, равновесие исчезло, значит, они получили некое преимущество, благодаря которому надеются второй раунд выиграть.
Согласно инструкции Михаил должен был немедленно улететь с Абаузы. Где-то через неделю он доберется до ближайшей планеты, на которой находится туннель перехода на Землю. Пользоваться этими туннелями могут только суперы. Поэтому Михаил пошлет вызов и станет ждать. Когда появится супер, Брадо расскажет ему, что произошло на Абаузе. А тот, в силу своей гениальности, поймет, что же на самом деле случилось, и примет необходимые меры. Если, конечно, еще будет не поздно. При этом развитии событий рагниты выиграют более недели. Может, как раз этого времени им хватит, чтобы начать второй этап большой звездной бойни.
Впрочем, все может быть совсем не так. Никаких особо важных сведений Хака не узнал. Просто рагниты решили, что в этом районе космоса стало подозрительно спокойно. Опять же, два агента звездного корпуса, которые действуют в нем уже почти год, причем вполне успешно. Почему бы не попытаться их нейтрализовать. Как? Очень просто. Ухлопать обоих. Только на этот раз что-то у рагнитов сорвалось, и Михаила они перехватить не сумели. Узнав, что он появился на планете, они выслали отряд захвата и тем самым сделали вторую ошибку.
Вместо того чтобы тихо-мирно убрать агента звездного корпуса, наемники рагнитов, в силу своей бестолковости, устроили совершенно ненужную перестрелку в центре города и окончательно завалили все дело. Может, теперь рагниты занимаются тем, что ломают головы, пытаясь придумать, как выбраться из создавшегося положения без большого урона? Может, им до Брадо нет никакого дела? Справиться бы с собственными проблемами.
И все-таки Михаил буквально кожей чувствовал, что наиболее реален первый вариант. Что-то за всеми этими событиями стояло, что-то очень важное и жутко опасное.
А стало быть…
«Да, остаюсь, – подумал Брадо. – Решено. По крайней мере до тех пор, пока хоть немного не прояснится».
Он посмотрел в окно.
Солнце, словно большая полудохлая золотая рыбина, опускалось за горизонт. Улицы инопланетного района, чем-то неуловимым смахивающего на парк развлечений, постепенно пустели, одевались завесами теней, приобретали таинственный и немного жутковатый вид.
На какую-то секунду Михаилу захотелось оказаться как можно дальше от этой планеты, от этого города и всех поджидающих его в нем опасностей, но лишь на секунду, не больше.
«Хватит, – сказал он себе. – Решил? Решил. Ну так действуй. Не тяни время».
Он взял брусок пластисимбиота. На ощупь тот напоминал самый обыкновенный пластилин. Конечно, в отличие от пластилина, он был теплый той внутренней теплотой, которая присуща только живым существам. Но и все.
Некоторое время Михаил сосредоточенно мял пластисимбиот, пока не придал ему форму лепешки. Потом, глубоко вздохнув, Брадо закрыл глаза и прилепил лепешку к лицу.
Ощущение было необычным. Михаилу даже стало слегка страшно. Вдруг процесс пойдет неправильно? Тогда пластисимбиот вполне может залепить ему ноздри и рот, добраться до глаз и растворить их или сделать еще что-нибудь похуже. Но уже вскоре страх куда-то исчез. Осталось ощущение тепла и покоя. Это означало, что симбиот благополучно совмещается с кожей его лица. Пора было начинать лепку.
Он мысленно представил себе лицо, обычное, ничем не привлекательное лицо жителя Абаузы, сделав главный упор на больших глазах. Насколько он понимал в лепке, сформировать их будет сложнее всего.
Тотчас вслед за этим ему показалось, что кожа у него на лице вскипела. Нет, температура ее почти не изменилась, может, она лишь чуть-чуть стала теплее. Но в то же время, он это чувствовал, вся ее поверхность бурлила, словно поверхность разбушевавшегося океана.
Глаза. Если с ними что-то получится не так, лепку придется повторить. И еще ноздри. Михаил мог задержать дыхание минуты на четыре, не больше. Примерно две из них уже прошли.
Он продолжил. Ему было трудно все время удерживать у себя в памяти то первоначальное лицо, с которого он начал лепку. Сейчас ему в голову пришло, что кое-что в нем не мешало бы исправить. Слишком уж оно походило на лицо портье из гостиницы, в которой они с Хакой жили. Но он прекрасно понимал всю гибельность подобного пути. Он изменит в этом лице какую-нибудь деталь, потом еще одну. И не сможет остановиться. В результате у него получится черт знает что.
Нет уж, с чего начал, тем и закончит. Тем более что времени осталось немного.
Через две минуты образовались ноздри, и Михаил смог дышать. Но процесс был еще не закончен. Для того чтобы его завершить, Брадо понадобилось еще несколько минут.
Наконец последние штрихи были нанесены. Лепка закончилась.
Несколько мгновений Михаил стоял с закрытыми глазами, стараясь выровнять дыхание, успокоиться. Потом он их все-таки открыл.
Теперь, когда у него изменились глаза, угол зрения стал другим, значительно расширившись. Михаил прикинул, что некоторое время это будет причинять ему неудобство, но уже через пару часов он привыкнет к новому зрению.