Агент Звездного корпуса

Михаил, старательно делавший вид, что он крупно рассержен, мысленно улыбнулся.
Все верно, если начальство не в духе, лучше его не беспокоить. Иначе можешь об этом пожалеть. Очень пожалеть.
Он шел чуть-чуть быстрее, чем нужно, но замедлить шаги был не в состоянии. До долгожданной свободы оставалось пять комнат. Нет, уже четыре.
Три. Две. Одна. Коридор.
Он был в десяти шагах от парадной двери, когда завыла сирена. Полное ощущение, будто на сотню сумасшедших мультяшных дятлов напал приступ неудержимого смеха.
Ага, значит, его побег все-таки обнаружили. Ну, теперь уже поздно… Или нет?
Он успел сделать еще четыре шага, когда из ближайшего коридора, прямо на него, выскочили два центуриона. Один из них был лысый, толстый с длинными, почти до колен руками, второй – худой, слегка сутулый, с большим носом. Худой центурион был тот самый, пытавшийся заговорить с Михаилом, когда его конвоировали в камеру.
– Шеф, побег! Этот проклятый землянин смылся. "Спокойно, – подумал Брадо.
– Если ты сейчас начнешь суетиться – все пропало. А вообще, забавно. Похоже, мне придется руководить собственными поисками".
Остановившись, он повернулся к центурионам и попытался воспроизвести знаменитый зубовный скрежет главного центуриона. Конечно, до совершенства тому звуку, который он издал, было далеко, но все же Михаил искренне надеялся, что центурионы этого не заметят.
– Как он умудрился это сделать? – поинтересовался Брадо. – Этот проклятый инопланетчик.
– Совершенно непонятно, – промолвил толстый центурион. – Но, похоже, он каким-то образом умеет менять внешность.
– Это еще что за бред? – буркнул Брадо. – Такого не бывает.
– Но никак иначе объяснить то, что он проделал, невозможно.
Говоря это, центурион вытащил лучемет и стал затравленно озираться. Похоже, ему вдруг пришло в голову, что землянин может оказаться монстром, наподобие тех, которые частенько встречаются в галофильмах. Этакое здоровенное, клыкастое чудовище, жутко кровожадное и способное незаметно подкрадываться к своим жертвам.
– Ты, – Михаил ткнул пальцем в бок толстого центуриона, – немедленно соберешь весь личный состав. Устроишь обыск здания. Тщательно, комнату за комнатой, коридор за коридором. Каждого подозрительного – в камеру. Охрану удвоить.
– Но у нас не хватит людей! – воскликнул толстый центурион.
– Снимешь со всех ближайших постов, – приказал Михаил. – Первым делом перекрыть все выходы. Понял?
– Да.
– Тогда – выполняй.
Толстый центурион опрометью бросился прочь.
– Ты! – Он ткнул в грудь худому центуриону. – Останешься здесь. Никого не выпускать. Никого, понял?
Центурион усмехнулся. На какую-то секунду его глаза и глаза Михаила встретились. Этого было достаточно, чтобы агент звездного корпуса понял, что центурион догадывается, кто перед ним.
Сунув руку в карман, Михаил нащупал рукоять лучемета.
– В этом нет нужды, – промолвил центурион.
– Почему? – Михаил отпустил рукоять и вытащил руку из кармана.
Центурион слегка потупился, потом сказал:
– Я слишком долго работаю центурионом и уж подкупленных свидетелей повидал немало. Все свидетели по твоему делу – подкуплены. Все. Это наводит на размышления.
«Время, – напомнил себе Михаил. – У тебя почти не осталось времени».
– Хорошо, центурион, – вслух сказал он. – Значит, вы будете стоять здесь и охранять дверь. Никого не выпускать.
– Будет исполнено.
Центурион встал рядом с дверью и сделал свирепое лицо.
Когда Михаил выходил из здания управления, он услышал, как центурион прошептал:
– Ты поступил правильно.
– Ты – тоже, – на ходу сказал Михаил.
Он закрыл за собой дверь, вдохнул прохладный ночной воздух и стал спускаться, перепрыгивая через ступеньку, к стоянке машин. На десятой ступеньке он понял, что попал в засаду.
Журналисты!
Они вылезали из машин, из-за колонн, отрезая ему путь назад, продирались сквозь окружавшие управление кусты зеленой изгороди, спрыгивали с росших на другой стороне улицы деревьев.
Михаилу стало немного не по себе. Все эти устремившиеся к нему люди чем-то походили на стаю хищников, только, в отличие от хищников, они бежали не для того, чтобы полакомиться его мясом и кровью, а лишь желая получить информацию. Хотя… Все-таки что-то общее с хищниками в них было. Может, та же лихорадочная жажда в глазах? Наесться, любой ценой насытиться…
– Скажите, как вы лично относитесь к арестованному вашими подчиненными землянину? Вы его ненавидите?
– Какие у вас отношения с тещей?
– Скольких центурионов этот землянин уже покусал?
– В каком возрасте вас в первый раз выпороли родители?
– Вы пользуетесь кремом «Утренняя роса»?
– Сколько у вас любовниц?
– Не упоминал ли арестованный о планах землян? Готовят ли они вторжение на нашу родную Абаузу?
Михаил заскрипел зубами. На этот раз у него получилось гораздо лучше. Впрочем, журналисты не обратили на зубовный скрежет никакого внимания.
Они теснились вокруг него, не давая пройти, хватали за руки, тыкали в лицо микрофонами, слепили вспышками галокамер и задавали, задавали, задавали свои нелепые вопросы.
Михаил прикинул, что через эту толпу ему не удастся пробиться даже силой. А время уходит. Вот-вот центурионы поймут, что их одурачили, обнаружат дверь в «комнату отдыха»…
Если нельзя пробиться силой, надо попытаться это сделать с помощью хитрости.
– Стоп! – крикнул Михаил. – У меня сообщение. Для всех!
Репортеры замолчали. Приняв важный вид, Михаил промолвил:
– Итак, сегодня мои доблестные подчиненные поймали кровожадного землянина. Хорошо понимая, что наши репортеры жаждут отразить это на страницах своих галогазет, и для того чтобы пресечь возникновение нежелательных слухов, я решил устроить интервью в порядке очереди.
– Что это за штука и с чем ее едят? – спросил один из репортеров.
– Все очень просто, – весело сказал Михаил. – Сейчас вы построитесь в очередь перед дверью моего управления. Через пятнадцать минут вас начнут запускать. По одному. Каждый сможет задать арестованному не более чем по три вопроса.
– Тот, кто будет первым?! – взвыло несколько голосов.
– Тот, кто окажется первым в очереди, – пожал плечами Михаил.
В то же мгновение вокруг него не осталось ни одного репортера. Пожав плечами, Михаил стал спускаться по лестнице. За его спиной, у входа в управление по делам центурионов, началась драка. Репортеры сражались за право оказаться первыми в очереди. Судя по крикам и звукам ударов, схватка была яростной.
«Ну вот, – облегченно подумал Михаил, подходя к стоянке мобилей. – Все закончилось благополучно. Мне удалось удрать. Рагниты и центурионы остались с носом. Пока. Наверняка уже завтра они придумают что-то новое. Не центурионы, так рагниты обязательно».
Он хмыкнул.
А кто мешает придумать что-либо ему самому? Никто. И конечно, он именно так поступит. Но сначала…
«А сначала не мешает немного отдохнуть, – подумал Михаил. – День сегодня был жутко хлопотный. И вообще, утро вечера мудренее. Да, мудренее».
Он подошел к первому же попавшемуся такси, взялся было за дверцу, но открывать передумал. Стоял, смотрел на то, как дерутся возле входа в управление по делам центурионов репортеры, потом неторопливо осмотрел стоянку мобилей.
А ведь рагниты вполне могли этот побег предугадать. А если могли, то наверняка и предугадали.
Стало быть, вполне возможно, где-то поблизости находятся наемники рагнитов. Один или два, не больше. Стрелять в него они не будут. Цель у них другая. Проследить и выяснить, где он нашел себе убежище.
Отпущенное ему на раздумья время еще не кончилось. И уговора о том, что он должен его обязательно провести в камере, – не было. Именно поэтому наемники обнаруживать себя не станут. Им нужно лишь выследить его, чтобы знать, где найти в случае отказа.
"А вот этого допустить нельзя, – подумал Михаил. – Поэтому, прежде чем отправиться к дому профессора, придется покрутиться по городу, сменить не сколько такси и, лишь убедившись, что «хвост» отстал, отправиться отдыхать.