В небе Ленинграда

Не была закончена в округе и реорганизация авиационного тыла. Доформирование 28 батальонов аэродромного обслуживания (БАО) и формирование 18 дополнительных удалось завершить тоже в дни войны. 
Очень большие трудности возникли и при формировании частей связи. На базе действовавших кадровых рот связи, к тому же имевших значительный некомплект, предстояло спешно создать 17 батальонов и 91 роту связи. Людей пришлось обучать ускоренными темпами, а технику с окружных и центральных складов буквально выколачивать. 
Противник же был в полной боевой готовности. На севере от Ленинграда он выставил против нас финскую авиацию и 5-й воздушный флот Германии - всего 900 самолетов. С такими силами авиация округа могла справиться. Но в первых числах июля на ленинградском направлении целиком стал действовать и 1-й воздушный флот немцев, имевший 1070 боевых машин. 
Численное соотношение сил в воздухе сразу стало в пользу неприятеля. 
Начало войны всегда ставит перед военными множество сложных задач. Возникли они и перед нами, авиаторами. В первую очередь нам предстояло как можно быстрее и с наибольшей точностью решить такие вопросы: как наивыгоднее всего сгруппировать авиацию, какие направления усилить и за счет чего, как соблюсти допустимую, без значительного ущерба для боеспособности соединений, пропорцию между старыми и молодыми летными кадрами, на какие точки целесообразнее всего посадить полки основной силы авиации фронта ленинградской группировки, подтянуть ли полки, базировавшиеся в районах Луги и Старой Руссы ближе к Ленинграду или оставить их на прежнем месте? 
23 июня после тщательного обсуждения вариантов я подписал приказ. Согласно ему, авиация округа была распределена следующим образом. 
ВВС 14-й армии (мурманское и кандалакшское направления) 
1-я сад. Всего 142 боевых самолета, в том числе 35 бомбардировщиков и 107 истребителей, одна разведывательная эскадрилья и одна эскадрилья связи. 
Учитывая важность этого участка и его удаленность, затруднявшую оказание быстрой помощи, мы оставили 1-ю сад в прежнем составе. Все ее части были слетаны и укомплектованы опытными кадровыми летчиками. К сожалению, усилить ВВС 14-й армии мы в то время не могли, хотя и понимали, что сил ее окажется недостаточно для борьбы с вражеской авиацией, базировавшейся на севере Финляндии. Лишь спустя две недели мы спешным порядком перебросили в Мурманск девятку скоростных истребителей ЛаГГ-3, установив на них дополнительные баки для горючего. Да и эти машины мы выкроили с большим трудом. 
ВВС 7-й армии (петрозаводское направление) 
55-я сад. Всего 83 самолета, в том числе 41 бомбардировщик и 42 истребителя, и одна разведывательная эскадрилья. 
Это направление мы не считали особенно опасным и потому изъяли из состава 55-й сад старый 153-й иап, усилив им ВВС 23-й армии, а взамен перебросили сюда 155-й иап, укомплектованный молодыми летчиками. Рассчитывали, что на относительно спокойном участке фронта молодые пилоты успеют без спешки поднабраться мастерства и к решающим событиям, если таковые здесь наступят, окажутся вполне подготовленными. 
В составе 55-й сад был еще один истребительный авиаполк, но он находился в стадии формирования и имел только штаб. 
ВВС 23-й армии (Карельский перешеек) 
Это направление в плане нашей обороны считалось главным. Именно со стороны Выборга советское командование усматривало наибольшую опасность Ленинграду. Исходя из этих соображений, мы постарались создать на Карельском перешейке наиболее сильный воздушный заслон. Здесь была сосредоточена самая мощная авиагруппировка. В двух ее смешанных авиадивизиях, 5-й и 41-й, насчитывалось 435 боевых самолетов, в том числе 114 бомбардировщиков и 321 истребитель. 
Фронтовая авиагруппа 
Эта группа подчинялась непосредственно мне. Ее части базировались на аэродромах к югу от Ленинграда. Входили в нее 2-я смешанная авиадивизия и 39-я истребительная авиадивизия, две корпусные эскадрильи, четыре эскадрильи связи и одна санитарная. Всего 317 боевых машин, в том числе 154 бомбардировщика и 163 истребителя. 
Авиация ПВО Ленинграда 
Это было самостоятельное звено в системе ВВС фронта. Но в конечном счете даже до официального решения Ставки, оперативно подчинившего мне авиацию 2-го корпуса ПВО страны, за ее состояние и боевое применение отвечало командование ВВС округа. 
Война застала авиацию ПВО Ленинграда в стадии реорганизации. Приказом НКО от 19 июня 1941 г. две истребительные дивизии ее - 3-я и 54-я - сводились в 7-й истребительный авиакорпус ПВО страны. 
3-я иад была сложившимся соединением. Из четырех полков ее только один имел недолгую воинскую биографию и был укомплектован молодыми летчиками. 54-я иад числилась лишь на бумаге. Полки ее подлежали укомплектованию техникой и людьми, в течение года. 
В самый канун войны, чтобы усилить авиацию ПВО Ленинграда, насчитывавшую всего 123 истребителя, было решено передать 7-му иак из состава других дивизий пять полков. Обстановка заставила отказаться от этого мероприятия, и 7-й иак остался в прежнем составе - мы лишь дали ему недостававшую боевую технику и внесли некоторые изменения в его организацию. На 23 июня в 7-м иак имелось 272 истребителя, в том числе 30 скоростных высотных перехватчиков МиГ-3{75}. 
Таковыми были в первые дни войны боевой состав и организация ВВС фронта и ПВО Ленинграда. В дальнейшем в связи с началом боев на подступах к городу нам пришлось срочно перенацеливать основные силы ленинградской авиагруппировки на псковское и новгородское направления, усиливая елико возможно одни соединения и ослабляя другие. 
Сo второй декады июля и до конца сентября фронтовая авиагруппа, 7-й иак и значительная часть сил ВВС 23-й армии действовали только в интересах наших войск, сдерживавших натиск группы армий "Север". Частые перегруппировки авиации и большие потери в людях и технике, в результате чего нам приходилось сводить полки, поломали прежнюю организационную схему ВВС фронта. Процесс этот не коснулся лишь ВВС 14-й и 7-й армий. Авиация этих армий осталась в неизменном составе, а в августе в связи с разделением Северного фронта на два - Ленинградский и Карельский - была передана в состав последнего. 
Помимо чисто военных вопросов, нас в то время не в меньшей степени волновали и иные. Хотя в первые недели войны из-за отсутствия своевременной и точной информации мы далеко не всегда знали, что происходит на других фронтах, все же масштабность постигшей страну беды была ясна всем. Естественно, что в такой обстановке меня как командующего ВВС фронта в те дни не мог не тревожить и вопрос, как отразятся на моральном состоянии личного состава ВВС округа наши временные неудачи на фронте и отставание в технике. Испытание-то было очень тяжелым и внезапным. Тут и при равенстве в силах можно было растеряться. 
Я, конечно, не сомневался в твердости духа ленинградских летчиков, большинство которых были коммунистами и комсомольцами. И все же моральный фактор беспокоил меня. Однако первые же воздушные схватки убедительно показали, что на этом "фронте" все в порядке и фашистам здесь побед не ждать. 
День 27 июня начался для меня обычно. Проснувшись у себя в служебном кабинете, я занялся текущими делами: выслушал доклады начальников отделов оперативного и боевой подготовки - полковников С. Рыбальченко и Н. Селезнева, ознакомился с разведданными, отдал необходимые распоряжения и уехал на один из аэродромов, где собирались и облетывались МиГ-3. 
Настроение у нас было неважное. К этому времени выяснилось направление главных ударов гитлеровцев в Прибалтике: 18-я армия двигалась на Ригу, 16-я армия и 4-я танковая группа действовали на наикратчайшей прямой к Ленинграду Даугавпилс - Остров - Псков - Луга. Войска Северо-Западного фронта не смогли остановить противника и стали отступать по расходящимся направлениям: 8-я армия - на Ригу, 11-я армия - на Свенцяны. В результате путь на Даугавпилс оказался прикрытым слабо. Ставка приказала 27-й армии срочно выдвинуться навстречу противнику и занять оборону на правом берегу Западной Двины. Однако соединения 56-го моторизованного корпуса немцев опередили наши войска. 26 июня головные части 8-й тд генерала Бранденбергера подошли к Даугавпилсу. 8-я рота 800-го полка особого назначения "Бранденбург"{76}, переодетая в нашу форму, направилась к команде, выделенной для взрыва моста, обезоружила ее и захватила мост. Вражеские танки переправились через Западную Двину, ворвались в Даугавпилс, в котором не было советских войск, и стали расширять плацдарм. Но так как 56-й мк далеко оторвался от своей пехоты, то немецкое командование вынуждено было остановить его. Брошенный на ликвидацию прорыва наш 21-й механизированный корпус не смог выполнить эту задачу. Он был еще недостаточно сколоченным соединением и имел лишь около 15% материальной части{77}. К тому же в пути он подвергся сильным ударам гитлеровской авиации и понес большие потери.