Тайны и загадки нашей жизни
История поисков
Первым проникнуть в Кремлевские подземелья с целью поиска библиотеки путем раскопок попытался еще в XVIII веке пономарь церкви Иоанна Предтечи «что на Пресне», Конон Осипов. Осенью 1718 года он просил у князя-кесаря Ивана Федоровича Ромодановского «дозволения» поискать в подземельях палаты с сундуками, которые видел дьяк Макарьев, ходивший в 1682 году по приказу царевны Софьи Алексеевны в подземный Кремль. За каким делом посылала туда Софья дьяка Большой казны Василия Макарьева, пономарь не знал. Однако ему было известно, что тот прошел подземным ходом от Тайницкой до Собакиной (Арсенальной) башни через весь Кремль. По пути и встретились дьяку две палаты до самых сводов заставленные сундуками которые он мог разглядеть сквозь решетчатое окно запертой двери. Софья Алексеевна просила дьяка в тот тайник до государева указа не ходить.
Найденный Кононом Осиповым вход в подземную галерею из Тайницкой башни оказался засыпан землей. Попытки расчистить ее от грунта с помощью выделенных солдат вызвали новые обрушения. А просьба «подвесть под тое землю доски (установить крепь), чтобы тое землей людей не засыпало» осталась неудовлетворенной, поэтому надежду отыскать палаты с загадочными сундуками пришлось отложить. В декабре 1724 года Осипов предпринимает еще одну попытку добраться до галереи, на этот раз со стороны Собакиной башни. На новом «доношении» пономаря попавшего из Комиссии фискальных дел в Сенат, а затем и к императору, рукою Петра I начертано «Освидетельствовать совершенно». Московский вице-губернатор обязан был подчиниться и выделил для этого команду арестантов приставив, однако, к ней архитектора, в задачу которого входило наблюдение за подземными работами. Из-за сложностей возникших в связи с постройкой здания «Цейхгаузного двора», фундамент которого встал на пути раскопок, повышения уровня грунтовых вод и опасений архитектора по поводу обрушения основания стены Кремля, работы были прекращены.
Неудачи не смогли остановить упрямого пономаря. Не сумев попасть в галерею через существовавшие когда-то входы, Конон Осипов пытался проникнуть в нее сверху. Заложенные сразу в нескольких местах траншеи: у Тайницких ворот, в Тайницком саду близ Рентареи, за Архангельским собором и у колокольни Ивана Великого, также не дали результата. Лишь за Архангельским собором отыскали каменные погреба. «Пономарь Осипов в Кремле-городе поклажи искал, — доносил в Сенат секретарь Семен Молчанов, и по его указанию от Губернской канцелярии рекрутами рвы копаны… и той работы было немало, но токмо поклажи никакой не отыскал».
Спустя сто с лишним лет, в 1894 году, раскопки тайника были организованы директором Оружейной палаты князем Н. С. Щербатовым при поддержке московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Работы проводившиеся с мая по сентябрь в районе Никольской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной башен и продолжавшиеся полгода, были приостановлены на неопределенное время из-за смерти Александра III и коронации Николая II. По прошествии времени денег для их возобновления в казне не нашлось. Работы по обследованию подземных сооружений продвигались крайне медленно, поскольку все ходы оказались заполненными землей и глиной. Все же в результате раскопок удалось собрать интересные сведения об устройстве военных тайников Кремля.
В 1913 году Щербатов обратился в «Русское военно-историческое общество» с предложением продолжить работы по изучению Кремлевских подземелий, однако дальше общественного приветствия этой инициативы дело не пошло — вскоре началась Первая Мировая война.
После революции одним из самых страстных исследователей, посвятивший большую часть своей жизни поискам легендарной библиотеки, расположенной, по его мнению, в тайнике под Кремлем, устроенным зодчим Аристотелем Фиораванти, стал археолог и спелеолог Игнатий Яковлевич Стеллецкий. Долгие годы раскопок, проводимых в трудное время сталинского террора, позволили ученому исследовать множество подземных ходов на территории Кремля, Китай-города, Новодевичьего монастыря, Сухаревой башни и т. д.
Несмотря на препятствия комендатуры кремля и постоянную оглядку на сотрудников НКВД, пристально следивших за деятельностью Стеллецкого, ему все же удалось отыскать и исследовать часть подземной галереи, которой пользовался дьяк Василий Макарьев. В 1945 году Игнатий Яковлевич начал работу над документальной историей «Либерии», мечтал написать книгу о подземной Москве. К сожалению, смерть помешала планам ученого.
Новый всплеск интереса общественности к проблемам поиска библиотеки произошел в 1962 году, во времена хрущевской оттепели, когда при поддержке главного редактора «Известий» Аджубея в газете «Неделя» были напечатаны отдельные главы из неизданной книги Стеллецкого. Публикации вызвали поток читательских писем и способствовали созданию общественной комиссии по розыску библиотеки под председательством академика Тихомирова. По результатам работы комиссии предусматривались архивные изыскания, изучение топографии Кремля, археологические раскопки. Однако после прихода к власти Брежнева и смерти в 1965 году Тихомирова руководство страны отказало в поддержке работе комиссии и Кремль снова стал недосягаем.
Вообще, создается полное впечатление, что загадку «Либерии» крепко хранят некие таинственные силы. Как только кто-то из исследователей вплотную подбирается к кремлевским подземельям, тут же происходит какое-либо событие, делающее дальнейшие изыскания невозможными.
И сегодня попасть в подземный Кремль практически нереально — там всем заправляют российские спецслужбы, которые мало интересуют научные тайны. Впрочем, в связи с последними событиями в США их можно понять.
Так или иначе, загадка «Либерии» остается, и кто знает, может быть, еще на нашей памяти она все таки будет разгадана. Поживем — увидим…
ЦЕНЗУРА БЫЛА, ЕСТЬ И БУДЕТ?
Дела давно минувших дней…
Западная цивилизация сегодня утверждает, что одним из краеугольных камней, на которых держится демократия в развитых странах, является свобода слова. Но по иронии судьбы именно в государствах, ныне стоящих на так называемом западном пути развития, зародилось, развивалось и достигло небывалого размаха такое проявление несвободы и государственного контроля за свободой слова, как цензура.
Скорее всего, первый из официально задокументированных случаев применения цензуры относится к 605 г. до н. э. Именно тогда царь Иудеи Иоаким приказал сжечь книгу пророчеств пророка Иеремии. Возможно, это деяние Иоакима стало также началом практики самоцензуры — существует мнение, что библейские авторы после истории с Иеремией начали более активно использовать намеки и умолчания.
Официально же цензоры появились в анналах истории в 443 г. до н. э. В городским магистрате Рима вводится новая должность — «цензор». Кроме контроля за выполнением городских законов и ведения списка римских граждан, цензоры занимались борьбой с нарушениями нравственности.
Первый случай массового уничтожения книг тоже относится к деяниям, совершенным гражданами Римской империи. В 48 г. до н. э. ни кто иной, как сам Гай Юлий Цезарь из политических соображений повелел сжечь крупнейшее собрание книг античного мира — Александрийскую библиотеку, в результате чего безвозвратно погибло примерно 700 тыс. уникальнейших книг. Что интересно — примерно через 400 лет восстановленную библиотеку разрушили по эдикту римского же императора Феодосия (христианский император повелел сжечь библиотеку, потому что в ней хранились труды языческих авторов).
Еще через три столетия остатки многострадальной библиотеки были в третий раз и, на этот раз окончательно, уничтожены по приказу халифа Омара, который заявил: «Если эти книги противоречат Корану, значит они вредны. Если эти книги содержат то же, что содержит Коран — они бесполезны».