Клио (История, Книга 1)
92. Такова история царствования Креза и первого покорения Ионии. Крезом были сделаны еще многие пожертвования в Элладе сверх тех, о которых мы сказали выше. Так, в Фивах Беотийских находится золотой треножник, пожертвованный им Аполлону Исмению, в Эфесе – золотые коровы и большинство колонн; в храме Афины Пронии, что в Дельфах, – большой золотой щит. Эти пожертвования уцелели до моего времени, а некоторые погибли. Пожертвованные Крезом предметы в Бранхидах милетян, как я узнал, одинаковые с дельфийскими по весу и похожие на них… Пожертвования в Дельфы и в храм Амфиарая сделаны на собственные средства Креза или на первую долю полученного от отца наследства, остальные пожертвования на средства врага его, который раньше воцарения Креза был его противником и ревностно помогал Панталеонту овладеть царством. Панталеонт этот был сын Алиатта, единокровный брат Креза; мать Креза была родом из Карии, а мать Панталеонта ионянка, обе – жены Алиатта. Когда Крез по воле отца получил царскую власть, он велел казнить своего противника на «чесальном гребне» [28], а имущество его, еще раньше обещанное на храмы, он пожертвовал сказанным выше способом в упомянутые местности. О пожертвованиях Креза достаточно.
93. Достопримечательностей, заслуживающих описания, каковые имеются в других странах, в Лидии нет, за исключением золотого песка, который вода несет с Тмола. Есть, впрочем, громаднейшее сооружение, уступающее по величине только египетским и вавилонским, а именно гробница отца Креза, Алиатта; основание ее из больших камней, все остальное – курган. Соорудили ее торговцы, ремесленники и публичные женщины. Еще до моего времени сохранились на могиле пять пограничных столбов с надписями; в надписях обозначено, какую часть могилы соорудил каждый разряд строителей; при вычислении оказывается, что наибольшая доля принадлежит публичным женщинам. Вообще в среде лидийского народа все дочери занимаются проституцией, собирая себе таким способом приданое; они делают это до замужества и выдают себя замуж сами. Окружность могилы шесть стадиев и два плефра, а ширина ее тринадцать плефров. Подле могилы есть большое озеро, которое, по словам лидийцев, никогда не высыхает; называется оно Гигесовым озером. Такова могила.
94. Обычаи лидийцев похожи на эллинские, кроме разве того, что они торгуют телом дочерей своих. Они первые, насколько нам известно, ввели в употребление золотую и серебряную чеканную монету, они же были первыми мелочными торговцами. По словам самих лидийцев, употребительные теперь игры у них и у эллинов изобретены ими; единовременно с этим изобретением они заселили Тиррению. Рассказывают они об этом так: в царствование Атиса, сына Манеса, была большая нужда в хлебе по всей Лидии. Вначале лидийцы терпеливо сносили голод; потом, когда голод не прекращался, они стали измышлять средства против него, причем каждый придумывал свое особое. Тогда-то, говорят они, и были изобретены игры в кубы, в кости, в мяч и другие, кроме шахматной игры; изобретения шахмат лидийцы себе не приписывают. Изобретения эти служат для них средством против голода: один день они играли непрерывно, чтобы не думать о пище, на другой день ели и оставляли игру. Таким образом они жили восемнадцать лет. Однако голод не только не ослабевал, но все усиливался; тогда царь разделил весь народ на две части и бросил жребий с тем, чтобы одной из них остаться на родине, а другой выселиться; царем той части, которая по жребию оставалась на месте, он назначал себя, а над выселявшейся поставил сына своего по имени Тиррен. Те из них, которым выпал жребий выселиться, отправились в Смирну, соорудили там суда, положили на них нужные им предметы и отплыли отыскивать себе пропитание и местожительство. Миновав многие народы, они прибыли наконец к омбрикам, где основали города и живут до настоящего времени. Вместо лидийцев они стали называться по имени сына того царя, который побудил их выселиться, имя его они присвоили себе и названы были тирренами.
95. Итак, лидийцы порабощены были персами. С этого времени повествование наше будет следить за Киром: кто он, этот разрушитель Крезова царства, и за персами, какими средствами достигли они преобладания в Азии. Я буду писать по рассказам некоторых персов, не желающих прославлять через меру подвиги Кира, но передающих настоящую правду; однако я знаю о Кире еще три других рассказа.
96. Ассирийцы владычествовали в Верхней Азии в течение пятисот двадцати лет. Первые отпали от них мидяне. Они сражались с ассирийцами за свободу и, кажется, доказали свою доблесть, свергнув с себя иго рабства и добыв свободу. После этого и остальные народы поступили так же, как мидяне. Таким образом, все народы азиатского материка, освободившись, стали самостоятельны, но вскоре опять подпали под иго. Произошло это так: в числе мидян был некто Деиок, сын Фраорта, человек умный; он страстно домогался власти и употреблял для этого следующие меры: мидяне жили в то время отдельными деревнями; в родной деревне Деиок уже и прежде пользовался доброй славой; теперь он еще строже соблюдал справедливость, между тем как по всей Мидии царило беззаконие; притом он знал, что несправедливые враждуют со справедливыми. За такое поведение жители его деревни выбирали себе Деиока в судьи, а он, стремясь к власти, судил честно и справедливо. Этим образом действий Деиок стяжал себе большие похвалы от сограждан, так что жители остальных деревень узнали его, как единственного праведного судью; подвергаясь прежде несправедливым приговорам, они, прослышав о Деиоке, охотно обращались к нему за разбором своих дел, пока наконец не стали доверять ему одному.
97. Число обращающихся к Деиоку становилось все больше благодаря тому, что разносилась молва о справедливости его приговоров. Деиок увидал, что обойтись без него больше не могут; тогда он не захотел, как прежде, садиться публично и так творить суд и совсем отказался судить впредь, так как для него убыточно, говорил он, по целым дням разбирать дела соседей в ущерб собственным. Между тем грабеж и беззаконие по деревням сделались еще больше, нежели прежде; поэтому мидяне собрались в одно место, совещались между собой и обсуждали положение дел. Как мне кажется, главным образом друзья Деиока говорили так: «При теперешних порядках мы не можем дольше жить в нашей стране, поэтому поставим над собою царя; тогда страна будет пользоваться благими законами, мы сами займемся нашими делами, и беззаконие не вытеснит нас из родины». Так приблизительно говорили они и убеждали друг друга подчиниться царской власти.
98. Когда вслед за сим стали совещаться, кого поставить царем, все настойчиво предлагали Деиоку, восхваляли его, пока наконец не согласились сделать своим царем. Тогда Деиок приказал соорудить для него дом, достойный звания царя, и оградить его власть вооруженной стражей копьеносцев. Мидяне сделали это: они построили для него обширный дворец на месте, указанном им самим, и предложили ему самому выбрать стражу из всех мидян. Получив таким образом царскую власть, он принудил мидян образовать один город, сосредоточить заботы на нем только и обращать поменьше внимания на остальные местности. Склонив и к этому мидян, он велел возвести большие крепкие стены, теперь носящие название Акбатаны, причем одна стена кольцом замыкалась в другой. Акрополь устроен был так, что одно кольцо возвышалось над другим только своими зубьями. Такое устройство достигнуто было частью благодаря холмистой местности, частью с помощью искусства. Всех колец – стен было семь, в последнем из них помещались царский дворец и сокровищница. Наибольшая из крепостных стен почти такого же объема, как обводная стена в Афинах. Зубцы первой снаружи стены белые, второй – черные, третьей – ярко – красные, четвертой – голубые, пятой – цвета сурика. Так покрашены краской зубья на пяти стенах. Одна из двух последних стен имеет зубцы посеребренные, а другая – позолоченные.
99. Такой акрополь воздвиг Деиок для себя и такими стенами окружил дворец; остальному народу он велел селиться за пределами акрополя. Когда постройки были сооружены, Деиок впервые ввел следующий порядок: никому не входить к царю, но во всех делах сноситься с ним через вестников, лицезреть царя также никому не дозволяется, равным образом считать непристойным смеяться или плевать в присутствии царя. Всем этим Деиок возвысил себя для того, чтобы его сверстники, с ним вместе воспитывавшиеся, не уступавшие ему ни по происхождению, ни по личным достоинствам, не оскорблялись при виде Деиока и не восставали против него. Если они не будут его видеть, думал он, то станут почитать его за существо совершенно от них отличное.