Белый Бурхан
- Я согласен остаться ширетуем дацана. Он не скрывал, что доволен! Ему очень хотелось похозяйничать среди лам и свести кое с кем личные счеты. И хотя Жамц хорошо знал об этом, не противился Гомбожабу: дисциплина нужна для порядка, а порядок должен соблюдаться неукоснительно. Хотя безгрешность лам и узаконена Цзонхавой, одного только страха за свою карму им мало, необходим еще страх и за эту жизнь!
- Меня не будет долго. Возможно, что таши-лама оставит меня при себе. Поэтому берите вожжи управления нашей колесницей в свои руки твердо и решительно, Гомбожаб! Это особенно важно сейчас, когда в дацане начались всякие шатания, сплетни и шепотки, когда святая молитва становится обузой...
- Я наведу порядок, ширетуй! Вы ничего не хотите поручить или сказать Тундупу? Он ждет.
- Можете позвать его, Гомбожаб.
Тот резко повернулся к своему ховраку Рахо, и парень исчез.
Жамц прокрался к входной двери, стремительно распахнул ее, но коридор был пуст и подслушивать их доверительный разговор было некому, если не считать Пунцага, который спал в соседней комнате. Но он уезжал вместе с ним, и Жамц его не боялся.
- У меня остались бумаги покойного Баянбэлэга. По ним надо получить в банках Урги и Иркутска довольно крупную сумму в линах и рублях. Найдите человека, который это сделает аккуратно.
- Я хотел бы посмотреть на эти бумаги, ширетуй.
- Вот они. - Жамц открыл шкатулку, стоящую в изголовье ложа, достал сверток, перевязанный голубой лентой. - Сколько вы, Гомбожаб, можете дать мне за них наличными или золотом сейчас?
Гэцул бегло просмотрел бумаги, усмехнулся:
- Половину их стоимости. Риск слишком велик, ширетуй... К тому же, у меня нет столько золота... Да оно вам и не потребуется в Тибете, придется только заплатить стражникам. А у них в цене китайские императорские монеты и английские фунты. Шо - тоже, хотя цена их невелика вообще... Серебра дам, камней...
В дверь осторожно постучали. Гомбожаб поспешно сунул бумаги за пазуху, шепнул: "Я пришлю Рахо!" Кивнув, Жамц шагнул к двери, широко распахнул ее:
- Входите, Тундуп. Мы вас ждем слишком долго, дарга!
- Я был занят неотложными делами, - отвел глаза тот. - Караван требует забот, ширетуй...
- О караване вы знали давно, Тундуп!
Дарга стражников беспомощно развел руками, взглянул, ища поддержки, на Гомбожаба, но тот сделал вид, что занят узорами оконной решетки.
- Мне нужно для охраны и услуг пятьдесят ховраков, что поисполнительнее и поглупее. Вроде моих. Тундуп кивнул.
- Все они должны быть вооружены винтовками и ножами.
Тундуп снова кивнул.
- Одеты в рваные шубы и облезлые малахаи тибетских стражников. И такие же грязные и злые.
Тундуп удивился, но все равно кивнул.
В первый момент Пунцаг не узнал ширетуя: крепкие сапоги с шипами, толстые темные брюки, широкий кожаный пояс с бесчисленными карманами, стеганая китайская меховая куртка, тяжелая кобура нагана. Рядом, на табурете, лежали наготове полосатый халат грубой работы и черный малахай с зеленым сатиновым верхом.
Сделав вид, что не заметил изумления молодого ламы, Жамц озабоченно спросил:
- Ты умеешь стрелять?
Пунцаг отрицательно мотнул головой, не зная, как теперь обращаться к грозному ширетую, снявшего с себя одежды высокого ламы и превратившегося не то в цирика, не то в арата.
- Плохо, баньди! Придется поучиться. Нам идти через Тибет, а там умение владеть оружием ценится больше, чем святая молитва!
Подумав, Жамц взял четки и протянул их Пунцагу:
- Возьми, хороший лана должен иметь дорогие четки!
Но это же ваши четки! - изумился Пунцаг, сразу вспомнив, что именно они послужили причиной для первого его наказания.
- Теперь они твои. Я прошу тебя забыть, что я - лама, гэлун и ширетуй! Я - купец! Во всем нашем караване ты будешь единственным ламой. Так надо.
Пунцаг кивнул. Жамц попросил подать халат, накинул его на плечи, прошелся:
- Наган не торчит?
- Я не заметил.
Широко и торопливо распахнул двери дарга Тундуп. Увидев известного ему ховрака в одеянии ламы, поморщился, как от зубной боли: глава стражников не любил, когда в дацане что-то менялось без его ведома.
- Все готово, ширетуй! - сказал он мрачно. - Я удалил всех, кто мог бы вас увидеть в этой одежде. Остался только он! - Тундуп кивнул в сторону Пунцага. - Прикажете убрать и его?
- Ради этого баньди, Тундуп, караван и идет в Тибет!
Дарга смутился: он так не любил попадать впросак. И, пожалуй, это случилось с ним впервые за много-много лет службы.
- Проклятый ховрак! - прошипел он, открывая дверь. - Ты еще у меня запрыгаешь, когда вернешься!
Тундуп закрыл дверь и ушел так быстро, что Пунцаг не успел смутиться или испугаться.
- Он пригрозил тебе, баньди? - нахмурился Жамц - Может, его вернуть и заставить извиниться?
- Дарга пожелал мне счастливого пути, ширетуй. Жамц усмехнулся: он достаточно оценил мужество парня - хороший лама должен быть сдержанным и не обращать внимания на пустяки и житейские неурядицы. А Тундупом надо бы заняться! Скоро его власть в дацане станет неограниченной... Впрочем, это уже забота Гомбожаба!
- Завяжи мне лицо платком, - сказал Жамц сухо. - Я не хочу, чтобы меня узнали даже случайно. Ты - лама и имеешь право проводить до ворот дацана случайно забредшего на огонек гостя.
Они быстро прошли коридор, проскользнули по каменному двору, где руками Пунцага был выметен каждый камень в бытность его ховраком, остановились у резных ворот, которые тотчас распахнулись и закрылись вновь, как только путники перешагнули через чугунную цепь, натянутую от одного столба до другого.
Караван стоял за глухой стеной дацана. Суетились люди, лениво перебирали челюстями верблюды, прикрыв глаза и пережевывая жвачку, изредка погромыхивая железными колоколами. Деловитые и угрюмые люди в грязных шубах, среди которых Пунцаг узнал нескольких ховраков, проверяли тюки и упряжь. Жамц подошел к головному верблюду, дюжие руки подхватили его и усадили в седло. Тотчас, повинуясь знаку караван-бажи, все всколыхнулось и, взметая желтую пыль, медленно сдвинулось с места.
Пунцагу не нашлось верблюжьего седла, и ему пришлось сесть на осла, пристроившись в самом хвосте каравана. Уплывали стены дацана, шла к концу сто девятая луна его жизни за ними, а впереди был длинный путь и полнейшая неизвестность.