Возвращение к людям

Питера Бейкера, правого защитника, во многом недооценивали. Его жесткий, бескомпромиссный стиль игры прекрасно сочетался с изощренной манерой его партнера Рона Генри. Я не припомню случая, чтобы крайний нападающий обхитрил Питера, и это в те времена, когда каждая команда широко использовала на флангах форвардов, которые в основном действовали в этой зоне. Питер мог при необходимости играть очень жестко, почти жестоко, и не раз он останавливал опасные атаки противника великолепно рассчитанными перехватами.
Рона Генри я бы поставил в один ряд с шестью лучшими левыми защитниками, каких мне приходилось встречать, играя в разных командах, в том числе и за сборную Англии. Он был мыслящим игроком, которого, возможно, ценили не так высоко, как он того заслуживал, потому что свое дело он делал без лишнего шума. Рон являлся мастером позиционной игры. Жаль, что ему довелось играть за сборную Англии только один раз. Менеджером сборной тогда впервые стал Альф Рамсей. Сборная Франции, помнится, разбила нас со счетом 5:1, и невезучий Рон был одним из тех, кому больше всего досталось за проигрыш.
Наш капитан Денни Блэнчфлауэр был артистичной натурой. Он придавал игре стиль и изысканность и был капитаном в полном смысле этого слова, воодушевляя нас своей уверенной, почти надменной манерой вести бой. Он подбадривал нас, не скупясь на мудрые советы и добрые слова утешения. Я считаю просто ужасно несправедливым, что «Тоттенхем» не назначил его менеджером после ухода Билла Никольсона. Футбол нашей лиги был бы во много раз интереснее и богаче, будь Денни Блэнчфлауэр принят на эту должность. Он бы привнес свежее видение и творческие идеи, столь необходимые, чтобы хоть немного ослабить те путы, которыми сковали, как смирительной рубашкой, английский футбол наши узколобые тренеры. Я очень обрадовался, когда узнал, что у «Челси» оказалось достаточно здравого смысла, чтобы вернуть Блэнчфлауэра футболу, пусть даже на уровне клубной команды. Жаль, что этого пришлось долго ждать.
То, что делал Денни, для «Тоттенхема» имело не меньше значения, чем вклад Билла Никольсона. Его влияние на команду было глубже, чем просто участие в игре. Он был тактиком в раздевалке, теоретиком на тренировочных играх, человеком, который умел, поговорив с игроком, помочь ему найти выход из кризисного состояния. К тому же Денни мог соперничать с моим давним товарищем по сборной Англии Джонни Хейнсом в умении пробить самую плотную защиту.
Денни прекрасно видел игру, и у него было достаточно смелости и ума, чтобы принимать тактические решения в самый разгар боя, тогда как большинство предпочитает это делать в раздевалке во время разбора матча, когда уже слишком поздно. Помню, как однажды Денни фактически забрал у Билла Никольсона бразды правления и сам провел беседу с командой, в которой сумел нас настроить на победу в матче на Кубок обладателей кубков.
Если можно в чем-то упрекнуть Билла Никольсона, так это в том, что он бывал слишком обеспокоен сильным влиянием Денни на команду. Всегда существовала опасность, что напряженность в его отношении к Денни передастся и нам, как заразная болезнь, которая может «разъесть» нашу сплоченность и уверенность. Перед финальным матчем на Кубок кубков с мадридским «Атлетико» в Роттердаме в 1963 году Никольсон был как раз в таком настроении. А ведь мы уже сделали серьезную заявку на то, чтобы стать первой командой, которая завоюет Британии европейский трофей.
Незадолго до финала врачи отстранили Дейва Маккея от игры по состоянию здоровья, и это, конечно, выбило Билла из равновесия: он, как и все, верил в чудо, которым был Маккей. Во время установки на игру Билл был совершенно подавлен и растерян, и «Атлетико» из Мадрида в его рассказе предстал перед нами как самая сильная команда в мире.
У нас создалось тогда такое впечатление, будто испанские защитники громадны и неприступны, как горы, и они раздавят любого нападающего, который будет иметь глупость приблизиться к ним. Их атаки Билл описывал так, словно у них было пять нападающих, обладавших мастерством Ди Стефано и силой удара Пушкаша. Я понимал, что Билл Никольсон хотел не дать нам самоуспокоиться на фоне предыдущих успехов, но он перестарался и напугал нас до смерти.
После того как Никольсон таким образом нас «подготовил к игре», Денни устроил еще одно, тайное собрание игроков, и оно сделало доброе дело: к нам вернулась былая уверенность. Жаль, что сказанные им слова не были записаны на магнитофон: его речь могла бы послужить всем менеджерам и тренерам примером того, как поднять дух команды перед решающим матчем. Капитан предложил нам поставить себя на место игроков «Атлетико» и представить, что они могут думать о нас. Наша команда пользовалась репутацией сильнейшей в мире. Денни красноречиво убедил нас, что «Атлетико» будет побежден. Мы выиграли со счетом 5:1, и впервые я был рад, что Билл Никольсон оказался не прав в своей оценке другой команды.
Если бы мне, угрожая смертью за попытку погрешить против истины, предложили назвать самого сильного игрока тогдашнего могучего состава «Тоттенхема», я бы назвал Дейва Маккея. У него было все: и сила, и мастерство, и выносливость, и, что, пожалуй, еще важнее, энтузиазм, которым он заражал всех игроков команды.
Сила? Да меня просто дрожь пробирает, когда вспомню, как он отбирал мяч у соперника: он обычно шел на игрока, как таран, даже после того, как дважды ломал ногу.
Когда сейчас говорят о жесткой игре некоторых футболистов, я только посмеиваюсь, вспоминая таких игроков моего времени, как Тони Кей, Стэн Кроутер, Морис Сеттере, юные Норман Хантер и Нобби Стайлз, Стэн Линн… и многие другие, которые если уж применяли силовой прием, то противник не скоро приходил в себя. Маккей был таким же, и я часто возносил тихую благодарность небесам за то, что он играет со мной, а не против меня.
Когда я только начинал играть, больше всего своей свирепостью на футбольном поле славилась команда «Болтон». Их защитник Томми Бенкс, игравший и в сборной Англии, часто говорил крайнему защитнику «Челси» Питеру Брабруку: «Если ты осмелишься пройти мимо меня, то пропашешь землю носом». Их полузащитник громила Дерек любил выкрикивать своим партнерам в начале матча: «Если вдруг мой клиент прорвется, отбейте его назад ко мне, я уж…»
Могу твердо сказать, что сегодняшние так называемые грубые игроки просто тихони по сравнению с ними. Но в одном Дейв Маккей был на голову выше тогдашних жестких футболистов: он сочетал огромную силу с тонким, отточенным мастерством. Пожалуй, рядом с ним можно было бы поставить Бобби Мура, умеющего владеть мячом в самых сложных ситуациях. Он был королем точного паса, умел просачиваться сквозь оборону противника так спокойно и аккуратно, словно на тренировке, несмотря на неизменный прессинг со стороны опекуна. Дейв стал капитаном команды после Денни, и я могу с уверенностью сказать, что мне посчастливилось играть при двух самых выдающихся капитанах, каких только знал английский футбол.
Терри Дайсон и Терри Медуин рвали друг у друга из рук майку с номером семь. Оба обладали хорошими бойцовскими качествами и никогда не подводили команду. Трудно отдать кому-либо из них предпочтение. Однако, на мой взгляд, отваги и самоотверженности у Дайсона было все-таки чуть больше, чем у Медуина. Дайсон всегда выкладывался в игре до предела и не раз завершал комбинацию лихим появлением у ворот противника, забивая победный гол. Самым замечательным матчем в его спортивной карьере была финальная встреча Кубка обладателей кубков с «Атлетико» (Мадрид), в котором он забил два гола и постоянно вносил сумятицу в оборону испанской команды своими стремительными прорывами. Терри Дайсону хватало широты и смелости для признания того, что некоторые лучшие игроки команды превосходят его по мастерству, но он делал все, чтобы играть наравне с ними. Медуин был очень корректным игроком, на поле действовал точно и осмотрительно. Его быстрая смена ритма представляла большую опасность для защиты противника, к тому же он отлично играл головой. То, что Медуин не мог пробиться в основной состав команды, говорит, насколько силен был состав «Тоттенхема». А ведь Медуин до прихода в наш клуб раз тридцать выступал в составе сборной Уэльса. Он прошел замечательную школу футбола, из которой вышли игроки такого крупного калибра, как братья Оллчерч, Мел Чарльз, Мел Нерс и, конечно, мой старый приятель Клифф Джонс.