Восторг обретения

— Вы весьма многоликий человек. Вас трудно разгадать.
— Я вовсе не стараюсь быть загадочным, — ответил Слэйд, положив руку на спинку дивана. — Напротив, мне кажется, я излишне прямолинеен. Например, никогда не обещаю того, чего не могу выполнить.
Он взял ее рукой за подбородок и наклонился к губам.
— А еще я никогда не ухаживаю за женщинами, к которым не испытываю серьезных чувств, — прошептал он.
Прежде чем Андреа успела спросить, что он имеет в виду, Слэйд придвинулся к ней вплотную. Закрыв глаза, она ощутила на своем лице его дыхание, и в следующее мгновение его губы прижались к ее губам. Расслабившись, она почувствовала, как его язык касается ее зубов.
Обхватив Слэйда за шею, Андреа крепко к нему прижалась. Весь вечер она ждала этого мгновения. Как же долго она жила без мужских ласк! Ей казалось, что теперь она никогда не насытится ими. Слэйд осторожно дотронулся до ее груди, в ответ она запустила пальцы в его волосы. Острое желание пронзило все ее существо. А время будто остановилось.
Катлер медленно уложил ее на диван, улыбнулся и, взглянув ей в глаза, стал расстегивать блузку. Поиграв проступавшим сквозь лифчик соском, он наклонился и поцеловал ее ушко, потом стал ласкать влажным языком ее шею, и Андреа опалило его разгоряченное дыхание.
В какой-то момент она почувствовала, что как бы поплыла. Сквозь кружево лифчика она ощущала его жадные поцелуи. Вот Слэйд отодвинул чашечку лифчика и нежно взял зубами ее сосок. Андреа не могла сдержать стон восторга.
Где-то в глубине она ощутила сумасшедшее биение пульса и поняла, что если сейчас же что-то не предпринять, это состоится. Но Слэйд настолько возбудил ее, что она чувствовала себя уже не в силах сопротивляться проснувшимся желаниям.
Андреа хотела унять страсть, но та разгоралась еще сильнее. Она попыталась мягко отстранить Катлера, но он стал целовать ее шею, и с каждым поцелуем ее желание усиливалось. В самый критический момент, когда казалось, что лавина чувств тронулась и уже ничто ее не остановит, из спальни раздался жалобный плач. Андреа вскочила так резко, что буквально сбросила с себя Слэйда.
— Либи! — вскрикнула она, оттолкнув Катлера в сторону.
Тот удивленно взглянул на нее. Андреа стала поправлять лифчик и застегивать блузку.
— Разве дети не плачут время от времени? — спросил Слэйд с легким раздражением.
— Без причины не плачут. Я должна убедиться, все ли в порядке.
Они прошли в спальню.
Либи сидела в кроватке, по ее щекам текли крупные слезы. Увидев маму, она стала проситься на ручки. Как только Андреа прижала дочку к себе, плач тут же прекратился.
— Ты мое солнышко! Что тебя напугало?
— С ней все в порядке? — с тревогой спросил Слэйд.
— Все хорошо, — ответила Андреа, похлопывая девочку по спинке. — Кажется, она даже не мокрая. Скорее всего ей что-нибудь приснилось. Знаете, малыши иногда тоже видят плохие сны.
— Нет, не знаю, — вздохнул Катлер. — Мне, видно, предстоит еще много чего узнать.
Андреа не надо было уточнять, что именно он имел в виду. Совершенно ясно, что если Слэйд окажется отцом ребенка, он захочет участвовать в его воспитании.
Успокаивая дочку, она нежно поглаживала ей спинку, глядя при этом на Катлера. В комнате горел ночник. Пробивавшийся сквозь окно лунный свет оставлял серебристый отблеск на лице Слэйда, делал его фигуру почти нереальной, мистической. И все-таки это не мечта, и то, что случилось на диване, тоже был не сон. Она едва не отдалась этому мужчине. Он так возбудил ее, так завел, что она захотела его так же сильно, как когда-то хотела Майкла. Может быть, даже сильнее.
Андреа взглянула на Либи. Малышка тихо лежала у нее на руках, засыпая. Она осторожно положила ее обратно в кроватку. Повернувшись к Слэйду, Андреа увидела на его лице выражение любви, тронувшее ее до глубины души.
— Разрешите? — прошептал он, и не дожидаясь ответа, нежно коснулся спинки ребенка. Потом таким же ласковым движением убрал с ее лица непослушную прядку волос и отступил от кроватки. — Вы представить себе не можете, — сказал он, — что я испытываю при мысли, что она, быть может, моя дочь.
Сердце Андреа учащенно забилось. Оно всегда так билось, когда Катлер называл Либи своей дочерью. Но теперь Андреа больше не испытывала при этом тревоги.
— Может, и нет, — напомнила она ему, приглашая за собой в коридор. Выходя, Слэйд оставил дверь в спальню полуоткрытой.
Андреа вдруг стало неловко, и она торопливо начала застегивать пуговицы на блузке. Взяв ее за руки, Катлер попытался было остановить ее, но она сказала:
— Мы не должны. Еще несколько минут назад я желала вас больше всего на свете, но сейчас понимаю, что не надо этого делать.
— Я не хочу причинять вам неприятности. Ни вам, ни Либи, — пытался убедить ее Слэйд, прижимая к своей груди. — Вам нечего опасаться, Андреа.
— Разве вы не понимаете, в каком мы все оказались положении? Я видела, как вы смотрели на Либи, Слэйд. Она становится для вас таким дорогим существом…
— Не становится — стала, — прервал ее Катлер. — Вы обе очень много для меня значите. Вы представить себе не можете, какие чувства охватывают меня при мысли, что у нас, возможно, общий ребенок, хотя мы никогда не были близки…
Закрыв глаза, Андреа напрасно пыталась справиться с охватившим ее волнением. Слэйд действительно мог оказаться отцом Либи вопреки всему тому, что она сама себе ранее внушала. Предположение Катлера, что, возможно, они сотворили ребенка, не имея близких отношений, показалось ей, как ни странно, весьма сексуальным.
В то же время Андреа понимала, что не всегда разумно полностью подчиняться своим желаниям. Освободившись от объятий Слэйда, она направилась в гостиную, и тому ничего не оставалось, как последовать за ней.
Решительно заправив блузку в джинсы, Андреа указала Катлеру на лимонад.
— Хотите еще?
Слэйд не ответил. После игры на поле, как и после любовных игр, его волосы растрепались, рубашка измялась. Еще ни один мужчина не казался Андреа таким желанным. Она знала, что если он не поймет намека и не удалится, у нее не достанет силы воли заставить его уйти. Тогда достаточно ему прикоснуться к ней, и она пропала.
Но увы, он понял.
— Вы хотите, чтобы я уехал?
— Так будет лучше для всех, — кивнула она.
— Почему?
Если бы Андреа не побывала в его объятиях, не испытала бы вкус его поцелуев, она могла бы привести тысячу аргументов в пользу такого решения. Умом она все знала, все понимала, а думала только о том, как бы побыстрее снова очутиться в его объятиях.
— Так надо.
— Вы действительно хотите, чтобы я ушел?
Андреа утвердительно кивнула головой, но в душе надеялась, что он откажется и вместо этого снова поцелует ее. Тогда у нее уже не будет выбора, ведь она слишком слаба, чтобы противиться его любви.
Слэйд грустно посмотрел на нее и, слегка улыбнувшись, сказал:
— Я никогда не забуду этот вечер, Андреа. Я запомню каждую его минуту. Как только вернусь, я вам позвоню. Мы так и не закончили наши дела.
Сказав это, он вышел из дома и сошел по ступенькам террасы. Через минуту Андреа услышала шум отъезжавшего «мерседеса». Потом все стихло, и снова стало слышно стрекотание сверчков. Она подошла к входной двери и заперла ее, отнесла на кухню поднос с печеньем и лимонадом.
В ванной Андреа почистила зубы и разделась. Бросив лифчик в корзину для белья, она посмотрела на себя в зеркало, дотронулась до шеи, провела рукой вниз до того места на груди, которое только что целовал Слэйд. Кожа все еще чувствовала малейшее прикосновение. Она ощутила бешеное биение пульса и поняла, что ночь будет долгой.
Лежа под простынями, Андреа думала, как давно она не занималась любовью. Когда погиб Майкл, она была только на третьем месяце. Поглощенная горем, озабоченная почти ежедневными изменениями, которые происходили с ее телом, она и не думала о сексе. Ну а после рождения ребенка вся ее жизнь оказалась посвящена заботам о младенце и зарабатыванию хлеба насущного. К тому же после Майкла ни один мужчина по-настоящему не заинтересовал ее. Так продолжалось до сегодняшнего дня.