One Direction. Кто мы такие

Я уже упоминал концерт в Мэдисон-сквер-гарден. Это ужасно важная веха в истории One Direction. Для этого шоу построили новую сцену. Для этого выступления мы бешено репетировали в Англии, а потом прокатывали программу на площадках масштабом поменьше. Мы тогда были еще юны и наивны, и нам сложно было понять, как важен такой концерт (тем более, мы не из Америки родом). Честно признаю, что ничего такого особенного про это выступление не думал, но, когда вышел на сцену, осознание стукнуло меня по голове. Это просто чувствуется. Ходишь по какому-нибудь месту и кожей ощущаешь историю. Мы разнервничались, нас чуть припадок не хватил от волнения. Смотришь на все эти фотки Мохаммеда Али, Элвиса, Синатры… Если вы видели съемки с нашего выступления, то могли заметить, что мы грызем ногти. Внутри у нас все переворачивалось. Мы просто обязаны были сыграть на высшем уровне. Ради себя, ради своих фанатов, ради уважения к этому удивительному месту и его истории. И что это был за вечер!
Концерт в Мэдисон-сквер-гарден стал одним из самых ярких воспоминаний в жизни. С ним может сравниться лишь поездка в Гану с благотворительной акцией «Разрядка смехом» в феврале 2013-го. Если после такого путешествия вы в состоянии считать себя звездой и вести гламурный образ жизни, то с вами что-то не так. Контраст оказался разительным: вот мы выступаем в Мэдисон-сквер, и тысячи людей разражаются воплями восторга, завидев нас. А вот мы в Гане, где нас не знает ни одна живая душа.
Мы приехали в трущобы, и тут же со всех сторон нас обступила невыносимая вонь нищеты. Повсюду была грязь. Думаю, это самое отвратительное место из всех, что я видел. И все же люди там счастливы. Для меня это стало огромным культурным шоком. Даже вернувшись в гостиницу и помывшись, мы все равно чувствовали себя паршивенько. Но тамошние люди! Они просто невероятные! Вызывают такое восхищение, что хочется горы ради них свернуть.
Сингл «One way or another», который мы записали для «Разрядки смехом», занял первые строчки сразу в нескольких странах и собрал более миллиона фунтов, которые пошли на благотворительность. Надеюсь, эти деньги помогут изменить ситуацию к лучшему.
И в том же месяце мы начали совершенно другой проект: отправились в мировое турне со вторым альбомом, «Take Me Home». В итоге путешествие растянулось на сто тридцать концертов. Звучит, наверно, странновато, но в этой поездке мы смогли хорошо расслабиться. На сей раз мы часто выступали на аренах, а это значило, что рано приезжать было не нужно. У нас появилось время днем, чтобы развлечься, выспаться, немного отдохнуть. И это было прекрасно! Как человек, который любит вздремнуть, я был особенно рад. Я много времени трачу на сон. «Найл, просыпайся!» — эту фразу я то и дело слышу в поездках.
Вот что такое настоящее турне, думал я. Мы немного меньше времени тратили на рекламу и немного больше — на запись альбома. Обкладывали матрасами стены номера в гостинице, затыкали щели подушками, чтобы сделать комнату звуконепроницаемой. Работали на одном ноутбуке с парой наушников и микрофоном — совсем примитивное оборудование, но, если знать, как с ним управляться, дает неплохие результаты. А еще в поездках просыпается особый дух, который можно перенести в песни. Ездите вместе с группой повсюду, и это слышно в композициях, что вы записываете в пути.
Мы писали и писали, каждую свободную минуту. Мы столько времени провели в дороге, что, кажется, только одна песня с нашего третьего альбома была сделана в студии. Мы записывались не каждый день, может, раз или два в неделю. Мне бы хотелось сыграть больше гитарных партий, но это не всегда получалось. Иногда такой напряженный график плохо сказывался на наших связках. Встаешь рано с утра после концерта, идешь в местную студию или — что случалось еще чаще — устраиваешь переносную студию звукозаписи в гостинице, записываешься часов пять, потом едешь на концертную площадку проверять звук, выступаешь, едешь спать, а с утра все сначала. Нужно еще следить за тем, что ешь или пьешь, не объедаться фастфудом и не напиваться. Было непросто, но мы очень старались как следует вложиться в этот альбом.
Самым безумным событием для меня было выступление на одной площадке, где на следующий день давали концерт The Eagles. И я с ними познакомился! Я их огромный поклонник. Никто не превзойдет их в мелодичности; я заслушиваю их пластинки до дыр. Очень многое почерпнул от них о композиции. Как я уже говорил, мой папа очень любит The Eagles, и я дважды побывал на их концерте еще до того, как мне исполнилось десять. Тем вечером в Штатах мы отлично поболтали за сценой, но я все равно был как громом поражен. Такие звезды! Господи Боже мой, это же сами The Eagles!
Само понятие «знаменитость» кажется мне странным. Да, когда по работе я встречаю некоторых людей, они поражают меня. С одной стороны, я и правда искренне восхищаюсь ими, но, когда мне говорят, что кто-то испытывает то же самое ко мне, это кажется мне полным абсурдом.
Помню случай, когда впервые услышал The Script. Мне ужасно нравился их сингл «The Man Who Can’t Be Moved», и я часто исполнял эту песню на разных шоу талантов в Ирландии. Я почему-то думал, что сами они из Штатов, но потом узнал, что они мои соотечественники, и все понеслось по новой! И вот настал 2014 год, и я сижу в одной студии с The Script, мы вместе записываем песню. Как в это поверить? То же самое с Pearl Jam: я большой поклонник этой группы.
В 2013 году мы выступали в Сиэтле, и тут их солист Эдди Веддер приводит на концерт своих детей. А гитарист Майк Маккриди подходит ко мне и спрашивает: «Эй, Найл, можно с тобой сфотографироваться?» Так просто не бывает. Это же Pearl Jam! Я прошел на сцену: Эдди Веддер стоит в одном из первых рядов, наблюдает. В тот вечер я играл для него и не думаю, что когда-либо выступал лучше. А вы говорите про нервы!
Конечно, мне нравится эта часть моей работы, но я правда не понимаю, как другие люди могут испытывать то же самое по отношению ко мне. Просто в голове не укладывается. Когда я восстанавливался после травмы колена (о чем чуть позже!), то меня направили к команде докторов футбольного клуба «Челси». Мы очень подружились с игроками. Клевые, разумные ребята! Правда, пара из них вели себя как-то подозрительно тихо, и я решил, что они не настроены общаться. Я переживал, не сказал ли ненароком чего-нибудь обидного, и думал про себя: «Что случилось? Может, что-то не так?» В конце концов один из тренеров признался: «У одного из них двое детей, которые просто обожают One Direction. Он несколько онемел от восторга, Найл». Мне кажется, что я аж выругался, услышав такое. Нет, ну правда! Что это за безумие такое!
Когда мы выступали в штате Вашингтон, к нам в гримерку зашла одна из самых великих звезд на свете — Ронни Вуд. Потом он посетил премьеру нашего фильма. «Ну как дела, ребята? Все хорошо? Очень интересно будет посмотреть, что вы наснимали». Он же совсем из другой лиги. Обычно самые знаменитые люди оказываются самыми дружелюбными. Джей-Зи, Уилл Смит… Он совершенно невероятный, помнит всех, кого встречал, и никакого высокомерия. Джонни Депп однажды пригласил нас к себе на барбекю. А уж его-то иначе как звездой и не назовешь.
Я никогда не стану называть себя знаменитостью. Знаменитость — это тот, кто хочет славы, кто старается всюду показаться, кого на каждом шагу щелкают папарацци. Можно держаться от фотографов подальше; я так и делаю последние четыре года. Либо вы хотите, чтобы вас преследовали люди с фотокамерами, либо нет. Я же делаю свою работу, возвращаюсь домой и сижу там. Изредка выбираюсь куда-нибудь на выходные, но вообще предпочитаю оставаться дома. Могу сходить в паб, пропустить пару стаканов пива и посмотреть матч, то же самое я делал во время учебы в колледже. Разумеется, в группе мы заработали уйму денег, это большая удача. Но я не считаю, что из-за этого мы сами должны измениться. Не могу сказать, что я самый гламурный человек в мире. Да, у меня есть машина и неплохой дом, но вкусы мои крайне просты. Особого ухода не требую. Я не из тех, кто разбрасывается деньгами и строит из себя посмешище. Да и то сказать: если бы моя работа приносила мне меньший доход, я бы все равно ее делал.