One Direction. Кто мы такие

Мне не верится, что тогда мне было только семнадцать лет. А еще странно подумать, сколько времени прошло с тех пор. Мне ведь и сейчас всего двадцать, я еще молод, и поэтому вспоминать о прошлом как-то странно. С нами происходили чудеса и происходят до сих пор. Сложно даже описать. Мне хочется написать что-нибудь умное, что-нибудь, что бы суммировало наш опыт, давало понять, что я тогда чувствовал, но все это так сложно, так удивительно, так волшебно… Я не могу найти подходящих слов.
Но все же скажу, что 2011-й был изумительным годом. Сначала мы выступали на концертах других групп, потом поехали в турне с X-Factor, продвигали свою группу, давали интервью, появлялись на радио. Наш сингл занял первое место, а альбом — второе. В те невероятные времена мы начали верить, что, возможно, сможем добиться настоящего успеха. И все же ко времени декабрьского турне мы все еще сильно нервничали. Может, кому-то покажется, что все шло согласно нашему плану, и мы были уверены, что все сложится, как мы хотим. Но это не так. Мы волновались тогда и продолжаем волноваться сейчас. Перед каждым шоу мы стараемся изо всех сил сосредоточиться, и успокоиться бывает сложно. Расслабляться нельзя, ведь наши поклонники заслуживают самого лучшего.
Выход нашего альбома в Великобритании ощущался как особо важное событие. Наши сольные концерты, большие залы… Я чувствовал, что это давит на меня. Мы все еще ощущали себя самозванцами. Турне стало большим шагом вперед: мы впервые делали что-то самостоятельно, причем что-то настолько масштабное. Нами владела одна мысль: «Мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы хоть один концерт из этого турне прошел плохо. Нам нельзя облажаться». Мы, по сути, хотели пригласить наших поклонников разделить с нами то веселье, что мы испытывали день за днем. К счастью, все сложилось хорошо, и мы чувствовали, что фанаты гордятся нами. Это было что-то настоящее; думаем, что слушатели получили столько же удовольствия, сколько и мы сами.
К разговору о вере в себя: в феврале 2012-го мы полетели в Штаты. Ожидания наши были самыми скромными.
Мы только-только начали привыкать тогда к мысли о том, что нас знают в Европе. Даже это было поразительно. Мы были уверены, что уж в Америке-то не найдется людей, которые о нас слышали. Я сказал тогда ребятам: «Здорово будет слетать в Штаты, посмотреть, как там все».
Думаю, что любой англичанин волнуется перед первой поездкой в Америку. До этого я испытывал нечто похожее, только когда летел на X-Factor в Лондон. Столица казалась такой далекой, что в географическом, что в культурном смысле. Все там так отличалось от того, к чему я привык. Раньше я думал, что не попаду в Лондон лет до тридцати, поэтому та поездка стала для меня знаковой. С Америкой было так же, только в десять раз сильнее. Мне нравилось чувствовать волнение от того, что я нахожусь в местах, которые до этого видел только по телевизору или в кино. Мне это и до сих пор нравится.
Часто случается, что те, кто прославился в Америке, быстро становятся популярными и в Британии, но наоборот бывает редко. Я чувствовал, что для англичан в Америке настали хорошие времена. Тропу проторила Адель, и это очень помогло. За ней последовали Эд Ширан, Mumford & Sons и некоторые другие. Они создали атмосферу, благоприятную для британской музыки. Нам сильно повезло со временем.
Конечно, не обошлось тут и без наших замечательных поклонников. Удивительно, что теперь мы можем вживую и по-настоящему поговорить с теми, кого раньше могли бы увидеть лишь на телевидении. До появления социальных сетей, если кто-то хотел прославиться — а особенно в Америке, — ему приходилось многие годы колесить с концертами по стране, вкладываться в рекламу, пахать до седьмого пота, разъезжая туда-сюда. Но теперь группы могут общаться с публикой множеством различных способов. Да, сейчас жить просто прекрасно.
По количеству приглашений на интервью мы быстро смекнули, что и в Штатах о нас уже слышали. Релиз нашего альбома пришлось перенести на неделю раньше, потому что его очень ждали. «What Makes You Beautiful» попала в топ-30 и начала продвигаться вверх. Когда мы впервые раздавали автографы в торговом центре, началось настоящее безумие. Мы-то думали, что человек сто наберется — и отлично, но пришло несколько тысяч наших удивительных фанатов.
Дальше наша известность стала расти как снежный ком. В первые же дни нам помогло то, что мы отправились в турне, в котором мы выступали на разогреве у Big Time Rush. В первый же вечер я увидел человека в футболке One Direction и подумал, до чего же это странно. А потом оказалось, что наши фанаты знают слова всех наших песен. Верить в это мы не решались, но такова была реальность.
Мы закончили тур и ждали выхода альбома. Первым значительным событием в Штатах стало наше появление на шоу Today. Нам сказали, что выступить там очень престижно; сами мы о такой передаче не знали, мы же из Британии. У нас дух захватило, когда мы увидели тысячи людей у студии. В Нью-Йорке есть очень, очень узкие улицы, и там было просто не пройти из-за скопления народа.
Нам казалось, что все пространство между небоскребами заполнено человеческими лицами. Люди свешивались из окон небоскребов. Это было удивительно. Когда мы начали выступать и я крикнул: «Пошуми, Нью-Йорк!» — поднялся невероятный гвалт.
Даже сейчас, когда мы приезжаем за границу, нас неизменно удивляет реакция публики. Знаю, что многие посчитают это враньем: всем известно, что у нас много поклонников по всему миру. Однако такова правда. Меня все еще потрясает, что за рубежом наших концертов ждут тысячи людей. Я не привык к этому. А тогда и подавно! Мы точно не ждали такого от американских жителей. Так что можете себе представить, что мы чувствовали на Today. Все то выступление… весь тот день был невероятным! И ведь я тогда впервые побывал в Нью-Йорке!
А события развивались все стремительней. Мы выступали в Нэшвилле, и Стив Барнетт (руководитель нашего американского лейбла в те времена) зашел к нам в гримерку и сказал: «Мы думаем, что ваш альбом может занять первое место». И мы такие: «Что?!» Мы уже слышали подобные разговоры, но тогда это были просто слова. Люди чего только не скажут, чтобы подбодрить. Сама мысль о том, что наша дебютная пластинка может стать номером один в Америке, казалась бредовой. Никому из Британии этого еще не удавалось. Так почему получится у нас?
Потом Стив сказал: «Ребята, время не терпит. Если вы правда хотите стать первыми, придется работать на износ, как вы никогда еще не работали».
Для нас ответ был очевиден. С той минуты мы взялись за дело всерьез. Раздавали автографы в обеденный перерыв, рекламировали наш альбом везде, где только можно, каждую свободную секунду уделяли продвижению пластинки. У нас была возможность стать первыми, и мы не собирались ее упускать!
Я знал, что на кон поставлено многое, но не знал, насколько это важно. Не думаю, что вполне осознавал тогда масштабы происходящего. Просто не мог уложить у себя в голове. Мы были так заняты концертами и рекламой, что нам некогда было посидеть и подумать, сравнить, чего добились легенды британской музыки и чего добилась наша группа. Мы были еще так молоды и не задумывались о событиях в историческом контексте. Да и времени не было. Но все равно это было потрясающе. Словно все, что мы делали до этого, вело именно к этой точке. Как только мы узнали, что происходит, я сказал парням: «Если мы станем первыми, это будет знаковое событие».