Непристойная Блистательная Вечность (СИ)

Прочистив горло, бормочу что-то о том, что мне нужно принять душ и ухожу в ванную.
Господи, и как я только думал, что вынесу неделю, засыпая рядом с Мией, наблюдая, как она выходит розовая и мокрая из душа, слушая её сонные звуки, когда она засыпает, окруженный её запахом...
Я провожу руками по лицу. Чувствую себя неуклюжим подростком. Поэтому делаю то единственное, что могу. Я хватаю гель для душа и принимаюсь дрочить.
Скольжу рукой вверх-вниз, пока горячая воды бьёт в спину. Я закрываю глаза и растворяюсь в моменте, нетерпеливо вбиваясь в кулак. Представив округлую задницу Мии и её пышную грудь, я кончаю так сильно, что приходиться с усилием подавить стон, рвущийся из горла.
Когда я выхожу из ванной с белым полотенцем, повязанным на бёдрах, Миа сидит в центре кровати с разложенной перед ней картой.
— Строишь маршрут? — спрашиваю я, хватая чемодан.
Она поднимает глаза, видит, что я раздет, и её глаза удивлённо округляются.
— Ага-а, — бормочет в ответ.
— Прости, я оденусь в ванной, мне только нужно взять вещи.
После того, как я переодеваюсь, мы выходим на солнечный свет, а Миа начинает фотографировать каждый собор и фонтан на камеру телефона, возбуждённо болтая о том, как красивы гигантские мощённые камнем улицы и кафе. Мне легко в её присутствии, можно просто расслабиться перед важной вечерней встречей.
Мы останавливаемся у кондитерской, и я покупаю ей кофе и шоколадный круассан, делая заказ на французском — что делал уже миллионы раз раньше, хотя по приподнятым бровям Мии, можно подумать, что я только что слетал на Луну.
— Почему я не учила в школе французский? — произносит она. — Он звучит так элегантно.
Потом вонзает зубы в слоённое тесто и стонет, жуя. Татьяна бы так никогда не сделала.
— Господь милостивый, только попробуй! — восклицает она, пихая мне круассан.
Я усмехаюсь, но решаю подыграть ей, откусываю другую сторону лакомства.
— Чёрт, вкусно.
После недолгой прогулки, у нас остаётся немного времени перед ужином, поэтому мы возвращаемся в отель. Там переодеваемся в вечернюю одежду, и когда Миа выходит из ванной, я почти проглатываю чёртов язык.
— Нормально? — спрашивает она.
На ней чёрное платье без бретелек, ниспадающее до самого пола. Нижняя половина свободная и шелестящая, но верх облегающий, а от скромного декольте во мне рождается желание увидеть ещё.
— Отлично, — рявкаю я. Сжав челюсть, подавляю желание поправить себя.
Она хмурится, проводя рукой по ткани.
— Я могу переодеться...
Я становлюсь перед ней, накрывая обнажённые плечи ладонями.
— Ты выглядишь прекрасно, — говорю я, смягчившись. — Не переодевайся. Ты идеальна.
— Спасибо, — шепчет она, не сводя с меня глаз. — Ты тоже выглядишь потрясающе.
Не получив моего согласия, большой палец сам по себе начинает скользит взад-вперед по её коже, рисуя мелкие круги вдоль ключицы.
— Ты такая мягкая.
Она едва заметно улыбается мне.
— Я одержима лосьоном для тела.
Я расплываюсь в ответной улыбке.
— Ты готова к вечеру? Помнишь всё, что я рассказал о Пьере и его жене?
Она кивает.
— Конечно. Все пройдёт отлично, не переживай, Колл.
Миа подхватывает свою сумку и мы направляемся к лифту. Мне хочется поиграть в полицейского и напасть на неё в номере отеля, но я стараюсь вести себя как можно лучше. Технически я с Татьяной, и мне не хочется её предавать. Я не изменщик, и отношения с Мией так начинать тоже не хочу. Выражение её глаз подсказываем мне, что если я зайду дальше, она не станет меня останавливать. Эта информация опасна.
Мы приезжаем в ресторан пораньше, так что я веду Мию к бару.
— Давай сначала выпьем?
— Конечно, — отзывается она, поднимаясь на цыпочки, чтобы грациозно скользнуть на барный стул.
Её лёгкость и готовность на всё меня успокаивают, несмотря на то, что я собираюсь заключить сделку на тридцать миллионов с мужчиной, чей родной язык не английский.
Когда два дня назад я узнал, что она собирает чемоданы, намереваясь вернуться домой, во мне что-то щёлкнуло. Стало ясно, что отпустить её я не смогу. В тот момент я понял, что если снова отпущу Мию, моя связь с прошлым потеряется. А я этого не хотел. Я едва жил последние несколько лет. Конечно, я выполнял всю рутину, но настоящей радости в этом не было. Сидя здесь с ней, глядя, как она кружит в бокале рубиновое вино, я знаю, что поступил правильно, взяв её с собой.
Мы вместе наслаждаемся вином, а глаза Мии скользят по бару и ресторану.
— Коллинз? — зовёт она.
— М-м-м?
— Ты поможешь мне сделать заказ, если меню будет на французском?
— Разумеется, — отвечаю я, беря её за руку.
Она раздвигает губы в улыбке.
— Не переживай. У тебя всё получится.
Я улыбаюсь, несмотря на нервозность. Никто, глядя на меня, не подумает, что я волнуюсь и переживаю. Я всегда нервничаю перед важными сделками, но мои коллеги умудряются восхвалять мою способность оставаться хладнокровным и собранным. Только Миа знает меня достаточно хорошо. Она видит меня насквозь и каким-то образом понимает, что сегодняшний вечер для меня важен.
Мы допиваем и уходим к стойке хостесс. Только что приехал Пьер. Я узнал его по фотографии с сайта его фирмы.
— Время шоу, милая, — возвещаю я Мию, за руку отводя её к передней части ресторана.
— Месье Дюшарм, — приветствую я, затормозив прямо перед ним.
— Ах, Коллинз Дрейк, — отзывается он глубоким голосом с сильным акцентом. — Прошу, зовите меня Пьер.
Мы крепко пожимаем руки, глядя друг другу в глаза. При, казалось бы, безобидном рукопожатии между нами всплывает миллион нюансов. Его глаза изучают меня, словно вопрошая, так ли я хорош, как он слышал. И я едва заметно киваю, как бы говоря: «да, чёрт возьми, так и есть».
Мы отнимаем руки, и Миа удивляет меня, приподнявшись на цыпочки, чтобы расцеловать воздух у щёк Пьера, как это принято во Франции.
— Пьер, меня зовут Миа. Коллинз рассказал мне много замечательного об успехе вашей компании. Это удовольствие — познакомиться с вами.
Он оглядывает Мию, и его губы изгибаются в усмешке.
— Миа, c’est tres jolie. (прим.перевод.: очень красиво). Прекрасное имя, — произносит он. Затем представляем нам Адель, и Миа обменивается с ней тем же приветствием, похвалив её платье. Вскоре они уже радостно болтают, а хостесс провожает нас в глубину ресторана, рассаживая за столиком в задней части.
На мгновение воцаряется тишина, когда нас накрывает тихой нерешительностью. Мы четверо относительно незнакомы. Пока я собираюсь с мыслями, Миа, милая, чуткая девушка, рассыпается в комплиментах о том, как прекрасна их родная страна. Кажется, лёд тронулся. Я слушаю, как Миа задаёт тщательно продуманные вопросы об искусстве, истории, местных обычаях и французском парламенте. Она жаждет новых знаний и великолепного собеседника. Пьер же, облокотившись на локти, наклоняется вперёд, мгновенно увлёкшись этой красивой, интеллигентной женщиной. Мы с Адель обмениваемся вежливыми улыбками, и я спрашиваю о её работе. Она преподаёт финансы в университете. Я расплываюсь в улыбке, понимая, что им с Мией будет что обсудить, когда мы с Пьером удалимся с комнату отдыха, чтобы поговорить о делах за сигарой.
Весь ужин Миа продолжает производить на меня впечатление. Она не только сногсшибательна в своём платье до пола, но ещё и профессиональна, элегантна, отлично умеет вести светскую беседу и добавляет непринуждённости. С Татьяной было бы совсем не так. Присутствие супермодели всегда добавляет неловкости — начиная с женщин, жаждущих пронзить вилами её худощавое тело, и заканчивая мужчинами, трахающими её глазами всю ночь. Постоянная головная боль. А это мило и освежающе.
Доедая последний кусок мяса, я понимаю, что вечер получился весёлым. В отличие от большинства деловых обедов. Мы спорили об абсурдных тенденциях в американской музыке и смеялись над дурацкими детскими историями, которые рассказала Миа. Вино легко лилось весь ужин, хотя я ограничился всего двумя бокалами, поэтому оставался с ясной головой, отметив, что и Миа поступает так же. Вежливо принимая каждый бокал, который предлагал ей Пьер, но делая маленькие глотки воды между ними.