Непристойная Блистательная Вечность (СИ)

— Топ сорвался, когда я упала в воду. Попыталась поискать, но, кажется, он утонул.
Спасибо тебе, гравитация.
— Я уже там всё видел, милая, — напоминаю ей.
Она с трудом сглатывает и моргает, глядя на меня с повисшими на тёмных ресницах капельками воды.
— Да, но с тех пор я выросла.
— Поверь, я заметил.
Она толкает меня в плечо.
— Будь серьёзным.
— Сейчас я серьёзен на все сто грёбаных процентов. — Она по-прежнему старается отдалиться от меня, одной рукой всё ещё пытаясь прикрыть грудь, а другой — грести. — Перестать сопротивляться, Миа. Так ты только вымотаешься.
Она издаёт слабый звук поражения и перестаёт бороться ровно на столько, что я успеваю привлечь её ближе.
И оказываюсь совершенно не готов к жару её обнажённой кожи рядом со своей и острым вершинам сосков, трущихся о мою голую грудь. Это отправляет моментальный импульс осознания моему члену. Поганец весь день искал возможности выйти поиграть.
Холодная вода не способна соперничать с почти обнажённой женщиной в моих объятьях, поэтому внутри меня, быстро согревая, разливаются тёплые покалывания.
— Вот и всё. Я тебя держу, — мой голос понижается.
Она обнимает меня за плечи, а я рассекаю воду и устремляюсь вперёд, легко удерживая нас на плаву с помощью нудла.
— Вот так. Расслабься.
— Прости.
— Тс-с, всё нормально.
Её потрясающие зелёные глаза взлетают ко мне, и я чувствую, как её сердце колотится напротив моей груди. Всё вокруг тяжелеет от предвкушения. В моих руках полуобнажённая Миа, и я не могу не вспомнить о последнем разе, когда мы находились в этой позе. Часть меня жалеет о нём. Она была чересчур молода, а я вёл себя с ней слишком грубо. Господи, чтобы я только не отдал за то, чтобы переиграть тот раз. Никогда не хотел ничего так сильно. Чёрт, не знаю откуда взялась эта мысль.
Крепко придерживая её, я как могу плыву к корме яхты и лестнице, примыкающей к платформе для купания.
Когда мы достигаем платформы, я хватаюсь за лестницу, но не спешу отпустить её или взобраться обратно на борт. Наоборот — усиливаю хватку вокруг её талии. Миа продолжает цепляться за меня, с любопытством ожидая, как я поступлю дальше.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Ты спас меня. Ты всегда меня спасаешь, — выдыхает она в нескольких сантиметрах от моего рта.
Миа обхватывает ногами меня за талию, и её центр касается моей эрекции, вырывая сдавленный стон из моего горла. Её глаза распахиваются в изумлении.
— Не двигайся, — рычу я.
Игнорируя мою просьбу, она сжимает вокруг меня ноги и гладит мой член в невозможно восхитительном трении, которое я даже представить не мог. Чувство дикого, ни с чем несравнимого желания ревёт во мне. Она же издаёт тоненький писк удовольствия.
Одновременно с тем, как я наклоняюсь к ней ближе, глаза Мии закрываются. Наши рты встречаются в волне голодных поцелуев. Её губы холодны и на вкус как солёная вода, но язык жаден, принимая каждую ласку, которую я ей дарю, и отвечая ему с искусным мастерством.
Руки чешутся от желания сжать великолепную грудь, потянуть за сексуальные соски и услышать стон, но я держу её, не желая отпускать. Одной рукой держусь за лестницу, удерживая нас на поверхности воды, по-прежнему слившись с ней губами.
Она раскачивается напротив, овладевая мной жаром своей киски под водой. Из неё вырывается тихий крик удовольствия, когда она чувствует, каким твёрдым я стал. Для неё. Только для неё.
— Господи, Миа, — вздыхаю я, отрываясь от неё. Такое чувство, будто меня сейчас разорвёт.
С того момента, как я её увидел, мои мысли были заняты только тем, как поцеловать её. И когда она встречается со мной взглядом, я понимаю, что мы думаем об одном и том же. Даже спустя столько лет, мы оба всё ещё это чувствуем. Неизведанное сексуальное напряжение, жарко пылающее между нами. Вопрос в том, что мне с ним делать?
Глава 6.
Миа
Поцелуй кажется таким правильным, таким совершенным. Может, вода и холодная, но наши тела пылают от трения, когда мы жмёмся друг к другу. Тёплые руки Коллинза крепко держат меня, а я ёрзаю по нему грудью и местечком между ног. Всё моё тело перегревается, и у меня возникает чувство, будто мы сливаемся в одно существо.
И это так естественно.
Когда у Коллинза всё-таки как-то получается отстраниться, он как будто разрывает нас надвое.
Я так возбуждена, ещё и в голове туман, поэтому, даже резко отпрянув, продолжаю глазеть на него. Его глаза отражают мою похоть и отчаяние. Я ищу на его лице хоть какую-то причину, объясняющую, почему мы не можем быть вместе. Потому что у меня ощущение, будто это, я и он, совершено. И по его глазам видно, что он тоже это чувствует. Тот пыл между нами, то искушение, желание, никуда не делось с тех пор. Моё колотящееся сердце в груди и его прерывистое дыхание говорят о том, что жар между нами не угас, а только вырос.
Тогда, пятнадцать лет назад, мы были любопытными друзьями. И, конечно, относились друг к другу с теплом. Но здесь, сегодня, происходит нечто большее. Едва ли прошли сутки с моего приезда, но меня так тянет к нему, что я даже не знаю, как смогу отступить.
Но понимаю, что должна. Его лицо меняется, а глаза устремляются к лодке. Он вспоминает о своей девушке, которую мы оставили на палубе. Желудок ухает куда-то вниз, и, кажется, я бы тоже смогла. Если бы он сейчас меня отпустил, я бы могла сгинуть на дне океана. Вовсе не потому, что мне хочется умереть, а потому, что без него во мне как будто нет сил жить.
— Ты с ней счастлив? — спрашиваю я.
Он всё ещё держит меня, хотя и подталкивает к лестнице.
— Я... — замирает, умоляюще глядя на меня. И больше на его лице ничего не видно. Он как будто от меня отгородился. — Не знаю. — Коллинз говорит это, словно правда не уверен, как и не уверен в том, что готов с ней расстаться.
Я тяжело вздыхаю и отворачиваюсь, взявшись за поручень. Когда он отшатывается, меня пробирает холод сомкнувшейся вокруг воды, отчего я вздрагиваю. Во мне вдруг рождается безотлагательная нужда подняться по лестнице и согреться. Я подтягиваюсь на руках. Зубы дико стучат. Пусть Татьяна сейчас скрыта за углом, а вся команда исчезла из виду, я всё равно изо всех сил стараюсь прикрыться, бросившись к груде новых махровых полотенец, оставленных кем-то для нас.
«Серьёзно, сколько сотрудников на борту этой штуковины?» — мысленно удивляюсь я.
— Миа? — Коллинз последовал за мной.
Он направляется ко мне. Вода стекает с его загорелого, накаченного торса. Этой сценой мне довелось наслаждаться последний час, и я всё ещё знаю, что никогда от него не устану. Его тело невероятно твёрдое. Кожа мягкая, но горячая на ощупь. С тем же успехом я могла сорвать с себя бикини и отдаться ему. Отвернуться почти невозможно. Но я всё-таки отворачиваюсь и бросаюсь к своей майке. Униженная. Если он правда останется с ней, ему больше не перепадёт бесплатных шоу. Нетушки.
— Прости, Миа, — просит он. Нежно опускает свою сильную руку мне на плечо и поворачивает лицом к себе.
Я вынуждаю себя вновь заглянуть в его потрясающие голубые глаза, ожидая, что ещё он скажет.
Он проводит рукой по своим мокрым волосам и произносит:
— У меня сложная жизнь. Всё не так просто, как когда мы были маленькими. Невозможно просто принести клятву на мизинчиках и жить долго и счастливо.
Его слова ранят так сильно, что я вздрагиваю. Не могу сказать, будто поверила им, но, возможно, так и есть. Ведь я их постоянно слышу. Мои родители всегда называли меня фантазёркой. Лейла тоже говорит, что я чересчур романтична. Но я неизменно воспринимала подобные комментарии, как шутливые уколы. Но от него это слышать почему-то больно. Возможно, настало время, наконец, согласиться. Я смахиваю слезу и, судорожно вздохнув, киваю.
— Да. Я знаю. Это не сказка, а реальная жизнь. Вы двое давно вместе. — Я делаю шаг назад и отмахиваюсь от него, вытирая глаза полотенцем.