Зеркало для героя
– Только не американцами. Здесь янки на дух не выносят… А карабин придется закопать.
Мне показалось, что Влад безоговорочно согласился со мной, потому что продолжал молча пялиться на брожение цивилизации. Однако спустя мгновение его рука приблизилась к карабину и ухватилась за цевье.
– Карабин не отдам. Без него нас сожрут, как цыплят.
Я раскрыл было рот, чтобы объяснить, насколько опасно болтаться по колумбийским поселкам с оружием, как Влад вдруг толкнул меня в плечо и кивнул:
– Посмотри! Там каждый второй мужик с винтовкой ходит.
Он встал, отряхнул колени и взвалил чемодан на плечо.
– Первым делом я куплю большую хозяйственную сумку, – проворчал он. – А этот гроб выкину.
«Когда же это закончится!» – подумал я и, словно конвоируя, пошел следом за Владом.
Мы спускались не по дороге, а по косогору, поросшему кустарниками и усеянному круглыми, как футбольные мячи, булыжниками. Влад, расставшись с надежной оболочкой джунглей, почувствовал себя цыпленком, вылупившимся из яйца, и потому сжался, втянул голову в плечи, словно пытался уменьшиться в размерах. Чахлые кусты нас не спасали; мы шли, как по подиуму. Людям, находящимся внизу, достаточно было приподнять голову, чтобы увидеть нас, и меня не покидало чувство, будто весь поселок следит за нами, и все прекрасно знают, кто мы такие и что с собой несем. Влад, тщетно надеясь на моральную поддержку, часто оглядывался и одаривал меня жалкой улыбкой. Я был слишком напряжен, чтобы изображать на лице радость, и, сдувая с кончика носа капельки пота, опирался на карабин как на посох.
Когда наконец мы спустились вниз и смешались с пестрой толпой, Влад расслабился, быстро освоился в толчее и смело пошел к торговым рядам, даже изредка прикрикивая на смеси русского с английским: «Посторонись! Path! Дорогу!» На нас никто не обращал внимания. Все были охвачены ожиданием какого-то значительного события, и люди, толкая впереди себя повозки с клетками и ящиками, плотным потоком двигались к причалу. Крепкий запах пота, табака и конского навоза витал над базарной площадью. Пыль, поднятая десятками ног и копыт, щекотала ноздри. После того как меня дважды двинули по голове тяжелой поклажей, я с нежностью вспомнил про ароматный воздух сельвы и стерильные прикосновения прохладных листьев и лиан.
Влад приободрился. Его неуверенность сняло как рукой. Он уже шел по базару походкой опытного оптовика, глядя поверх голов и шляп на бамбуковые палатки и прилавки, обвешанные тряпками и заветренными кусками мяса. Я же чувствовал себя так, словно шел по минному полю. Черный чемодан покачивался в руке Влада. Я следил за руками прохожих. Темные, с выбеленными ногтями, как будто снабженными слабой подсветкой, с перстнями и браслетами, они проносились мимо чемодана. Я знал, что в любое мгновение одна из этих рук может коршуном спикировать на чемодан, вырвать его и унести в толпу, и я должен буду разыграть сцену, неловко споткнуться, упасть Владу под ноги, чтобы помешать ему кинуться за похитителем.
– Как тебе это нравится? – спросил Влад.
Он остановился под выгоревшим брезентовым навесом, кивая на стопки островерхих соломенных шляп. Я рассеянно скользнул взглядом по прилавку. Узколицый продавец, безостановочно разглаживая пальцами тонкую полоску черных усов, словно они были фальшивыми и никак не хотели приклеиваться, оживился и стал торопливо раскладывать шляпы на прилавке, словно одноразовые картонные стаканчики.
– Только для вас, господа! Лучшие шляпы из Боготы! Флорентийская соломка! Не рвется, не горит и не пропускает воду. Всего десять песо!
Я перевел Владу слова продавца.
– Не горит? – усмехнулся Влад, пренебрежительно касаясь пальцами шляпы, взял ее, посмотрел на внутреннюю сторону, зачем-то понюхал и нахлобучил ее мне на голову.
Я был словно во сне. Просчитывать каждого прохожего было невозможно. Людской поток двоился у меня в глазах. Влад веселился, примеривая шляпы. Он надевал их одну на другую. Чемодан стоял у него между ног. Какой-то носильщик оцарапал мне локоть большой корзиной, полной умирающих от жары кур, и обозвал меня араукана. Круглолицый коротышка в желтой фетровой шляпе, опершись о прилавок, дымил короткой сигарой и скептически смотрел на Влада. Я не сразу его заметил; мне казалось, что он был здесь до того, как мы подошли.
– Лучше нахлобучить себе на голову гнездо тинаму, – проворчал коротышка, ни к кому конкретно не обращаясь, и выпустил вверх сизое дымовое кольцо. – Десять песо за пучок пожухлой травы!
Влад не придал значения маленькому дымящемуся человечку, говорящему на непонятном ему испанском, а я, надеясь, что этот человечек может оказаться крючком, который нам подбросили, уточнил:
– А вы знаете, где можно купить шляпы получше?
– Получше! – усмехнулся коротышка и, не выпуская сигары изо рта, обнажил желтые прокуренные зубы. – Вам нравится моя шляпа? Шерсть ламы! Спасает голову от солнца, дождя и холода! У вас в Чили разучились делать такие. Иностранцы скупают их по двести штук, и правильно делают.
Шляпа у коротышки была фетровой, то есть сваляна в лучшем случае из овечьей шерсти. Кроме того, поля ее обтрепались, обвисли, а посредине зияла огромная, в кулак величиной, дыра, но я сделал вид, что поверил ему, и предложил:
– Я бы купил ее у вас.
– О нет, нет! – замахал рукой коротышка, стреляя глазами по моим карманам и не проявляя никакого интереса к карабину. – Это невозможно. Моя шляпа не продается. Но за десять песо, пожалуй, я бы показал вам, где такие же можно купить.
– О чем вы болтаете? – спросил Влад. Он нахлобучил себе на голову шестую или седьмую шляпу подряд и любовался собой, глядя в осколок битого зеркала, который ему поднес продавец.
– Он предлагает нам хорошие шляпы из шерсти ламы, – ответил я.
– Пусть покажет, – безучастно ответил Влад, снимая с головы пирамиду. – Почем? Цвет? Размер? Гарантия? Инструкция на русском?
Коротышка вдруг тревожно глянул в проход между торговых рядов, сдвинул шляпу на глаза и пробормотал:
– Прошу прощения! Этим носорогам лучше не попадаться на глаза.
Мне показалось, что он уменьшился в размере. Я повернул голову и увидел двух тучных полицейских в серых рубашках и синих фуражках, которые лениво прохаживались по узкому проходу, и никто их не задевал. Влад не успел даже схватиться за чемодан, как полицейские двинулись в нашу сторону с прежней черепашьей скоростью, словно хотели сказать: все равно никуда вы от нас не денетесь.