Детектив Франции. Выпуск 6

Для проформы Беркли спросил его о деталях, касающихся самого дела. Потом он положил трубку и повернулся к лейтенанту Даггетту.
— Вы, разумеется, можете думать, что эту маленькую сценку мы разыграли специально для вас, — заметил он.
Полицейский положил наушники и пожал плечами.
— Согласен, я немного погорячился, — признал он. — Но ведь все факты были против вас…
Его ярость исчезла как дым. Теперь он был просто озадачен. Очевидно потому, что проболтался его бывший коллега.
— Садитесь, — предложил Беркли. — Поговорим пару минут.
Даггетт поднял газеты, сложил их и бросил в одно из кресел.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросил Беркли.
— Спасибо, но если вы хотите, не стесняйтесь.
Беркли подумал, что было еще слишком рано, чтобы пить алкогольные напитки, но он не настолько сильно хотел пить, чтобы употреблять фруктовый сок.
— Полагаю, вы воспользуетесь этим случаем, чтобы вытянуть из меня информацию? — спросил полицейский.
Беркли сделал жест, означавший безразличие.
— Мы ведь договорились, что вы будете держать меня в курсе, разве нет? — парировал он. — Я никогда не сомневался в вашем честном слове.
Опасаясь, что Даггетт не поймет намек, он поспешил добавить:
— Но я не тороплюсь. Я могу подождать, пока вы закончите расследование…
Лейтенант поднял руку, останавливая его.
— Не трудитесь, — иронически произнес он, — а то я могу поверить, что вас это не интересует.
К нему вернулось спокойствие, из глаз пропал холодный блеск. Он выглядел устало, как если бы плохо выспался.
— Мы получили результаты вскрытия, — объяснил он. — С Джиффордом все ясно. Пули были выпущены из пистолета, найденного в комнате. Одна из них задела сердце, и смерть наступила мгновенно. — Прежде чем продолжить, он сделал маленькую паузу. — Что же касается девушки, с ней сложнее. Смерть действительно наступила от отравления газом, но эксперт обнаружил у нее в желудке следы барбитуратов. Доза соответствует одной-двум таблеткам. Это доказывает, что смерть наступила вскоре после того, как она их приняла.
Беркли подумал, что этот довод не противоречит версии о самоубийстве. Сьюзен Оуэн могла, открыв газ, выпить снотворное, чтобы не передумать.
— Это не все, — продолжал Даггетт. — Она была беременна. На четвертом месяце…
Это было более интересно… Что, если она сообщила новость Джиффорду, а тот решил просто-напросто порвать с ней? Или предложил ей избавиться от неудобного свидетельства их незаконной связи? В обоих случаях, если она дорожила им настолько, как это предполагает Линн Симпсон, она могла застрелить его, а потом покончить с собой. Не она первая…
— Но, увы, все упирается в этот злосчастный закрытый кран, — заявил лейтенант, как будто читая его мысли. — Раз это сделала не она, значит, там побывал кто-то еще…
Это-то уж просто очевидно!
— А отпечаток? — поинтересовался Беркли.
— Он не принадлежит ни ей, ни Джиффорду, — ответил Даггетт. — Мы отправили его в центральную картотеку ФБР в Вашингтон, но они еще не ответили. Если он фигурирует там, мы получим ответ в течение дня. — Он пожал плечами. — Посмотрим.
— О девице ничего интересного нет?
Полицейский поморщился.
— Ее родители живут в Колорадо, — сказал он. — Им сообщили, и они приедут к полудню. Узнать что-то еще просто не было времени. Жизнь у нее была достаточно спокойна, если не считать Джиффорда.
Или полиция и впрямь ничего не знала, или она не хотела делиться информацией.
— Линн Симпсон подтвердила нам то, что рассказала вам, — добавил лейтенант. — В ночь с субботы на воскресенье она была на вечеринке, где оставалась допоздна.
Беркли мысленно улыбнулся. Когда имеешь дело с Даггеттом, надо запастись безупречным алиби…
— То же самое и с Джеффри Максвеллом, — заявил тот. — Он принимал у себя друзей, которые тоже очень поздно разошлись.
Отсюда Беркли сделал вывод, что вскрытие позволило установить примерное время смерти любовников. Все же он спросил полицейского об этом.
— С Джиффордом никаких проблем, — объяснил тот. — Пищеварение едва началось. Тут все зависит от времени его ужина. Но, тем не менее, установлено, что он убит в промежутке между половиной десятого и половиной двенадцатого вечера. — Он опять помолчал, прежде чем продолжить. — Что касается девушки, эксперт не так уверен, потому что она почти ничего не ела. Но по трупу установлено, что она умерла практически одновременно с ним. Точнее, между двадцатью двумя и тремя ночи.
Беркли кивнул головой.
— Двое подозреваемых исключаются, — произнес он. — Тем более что вы проверили отпечатки пальцев Линн Симпсон и Джеффри Максвелла.
Даггетт улыбнулся, показывая, что понимает, куда клонит Беркли.
— Прибавьте к ним и Дороти Джиффорд. — сказал он. — Она провела вечер у телевизора, и в полночь, когда служанка вернулась из кино, была у себя. Она, следовательно, непричастна к гибели мужа.
Предупреждая возражения Беркли, он уточнил:
— Она действительно смотрела телевизор. В передаче дважды были срывы, и она вспомнила о них. Так получилось, что я смотрел ту же программу. Я задавал ей много вопросов на засыпку и могу засвидетельствовать, что она смотрела передачу от начала до конца.
Беркли улыбнулся, представив, как полицейский небрежно говорит, что в такой-то сцене актер такой-то был в клетчатой рубашке, и предвкушает, что она не поправит его. Дороти Джиффорд повезло: она не только не заснула у телевизора, но и сумела вспомнить все в деталях.
— Короче, все крутится вокруг закрытого крана и отпечатка пальца, — заявил Даггетт.
— И никакой догадки? — как бы невзначай сказал Беркли.
Лейтенант вздохнул:
— Не могу же я подшить догадки к делу в качестве доказательств. Я стараюсь оперировать фактами, поддающимися проверке.
Если предположить, что он все-таки что-то знает, то ясно, что делиться этим он не собирается. Беркли, правда, этому не очень верил. Если бы полицейский что-нибудь пронюхал, он бы не стал тратить время на разговоры.
— Я на вас рассчитываю.
Беркли пожал плечами.
— Я в этом деле не участвую, — заявил он. — Дороти Джиффорд нас просто попросила достать сведения о Сьюзен Оуэн. Я подозреваю, что Пит на нее немного нажал, чтобы не возвращать ей чек. — Он широко улыбнулся. — Надеюсь, вы нам сообщите, что узнаете о ней?
Даггетт посмотрел на него, стараясь понять, говорил ли он правду. Наконец он решил, что Беркли не врет.
— Я вам почти все рассказал, — ответил он, вставая. — Прошу извинить. Дела…
— Ваш приход всегда большая радость для нас, — серьезно уверил его Беркли. — Вам бы следовало почаще заходить к нам…
Полицейский нахмурился, поняв намек на свое бурное появление.
— Не надо поворачивать нож в ране, — воскликнул он. — Любой может ошибиться, да и вы сами не всегда такой честный, каким кажетесь. Я припоминаю, что в паре случаев я при желании мог бы вам устроить массу неприятностей.
— Вы что-то путаете, — иронически заметил Беркли. — Я слишком уважаю полицию и ее достойных сотрудников.
Они прошли в приемную, где Цинтия смерила лейтенанта осуждающе-недоверчивым взглядом. Тот сделал вид, что ничего не заметил, и одарил ее улыбкой, сопровождаемой галантным поклоном. Она покраснела и уткнулась в страницу, которую печатала.
— Не стоит на него сердиться, — заявил Беркли, закрыв за ним дверь. — Время от времени ему нужна разрядка. В таких случаях он проявляет особое расположение к частным детективам.
Звонок телефона помешал молодой женщине сказать то, что она думает.
— Я сам… — сказал Беркли, видя, что она тянет руку к телефону. Он вернулся в кабинет и снял трубку.
Звонил Джеффри Максвелл. Он только что прочитал статью в «Таймс» и хотел получить уточнения. Допрашивавшие его полицейские дали понять, что Сьюзен Оуэн покончила с собой, убив Джиффорда. Он ничего не понимал.
Беркли его уверил, что он сам только что раскрыл газету и знает ничуть не больше. Чтобы отделаться от Максвелла, пришлось пообещать ему держать его в курсе и сообщать новые детали.