Солнца нет

– Не подумай, что я любопытный парень, но всё же я стал частью этой истории и, получается, выручил тебя. В чём же дело?
«Ну, куда ты лезешь? Ты знаешь, что случилось с любопытной Варварой?»
Я не спешил отвечать, размышляя как ему сказать: честно или приврать.
«А как обычно говорят некоторые?»
– Хочешь жить, лучше не интересуйся.
Фраза заставила водителя замолчать, вернуться в свои мысли. Я был уверен, в эти минуты он гадал, кто же я такой и что сделал. Он вёл машину и не говорил куда едет, не спрашивал, куда мне надо или где меня высадить. Его выражение лица говорило за себя: он напуган. И нисколько в этом не сомневаюсь. Наверное, для него я казался опасным бандитом, потому что не в каждого станут палить из пушки среди белого дня. Хотя для кого-то я самая большая и серьезная заноза.
Я не стал дожидаться, когда водитель опомнится и попросит меня где-то выйти.
– Шеф, останови.
– А-а. Да-да-да, – и он остановил «Волгу» рядом с кинотеатром «Октябрь».
Я его похлопал по плечу, перед тем как выходить.
Ха. Вздрогнул.
– Спасибо. Здорово мне помог.
Приоткрыл дверцу и полез в карман. Усатый, который уже разочаровался в оплате за проезд, вдруг вновь заулыбался. Протянутую мной потрёпанную бумажку в пятьдесят рублей он принял с большой радостью.
– Вообще-то я не хотел с вас брать, но если вы уж настаиваете, они не помешают.
– Это за бензин. Ещё увидимся.
Ага, водила об этом только и мечтает.
Ступив на бордюр, я захлопнул дверцу, и поискал глазами отметину от пули на отъезжающей «Волге», но таковой не нашлось. Ведь стреляли?... Очень странно... Она, втеревшись в поток автомобилей, потихоньку стала удаляться, стараясь спрятаться за троллейбусом.
Несмотря на опасность и неопределённость ситуации, мне понравилось находиться в роли бандюги и «стряпать» из себя крутого. Тем более, что у меня это здорово получилось.
Конечно, если бы у водителя не ушла душа в пятки и он не чувствовал себя зайцем передо мной, а наоборот вёл себя обычным образом, то по крайне мере вместо обещанной «тыщонки» смог бы меня легко покрыть семиэтажным матом и не только...
Ещё бы.
В электричке я был одним, но, шагая по-Кировке, стал другим. Теперь в каждом для меня подозрительном человеке: будь это женщина или мужчина, неважно, – казался один из тех, кто не хочет, чтобы переданная мне кассета попала в руки журналистов. Я стал озираться по сторонам, пугаться тех пустяков, на которые до этого не обращал никогда внимания.
Теперь я понимал внутреннее состояние киногероев, попавших в подобную моей ситуацию. И как тут не поменять взгляд? Ведь раньше я смотрел на окружающий мир, порой, не замечая некоторые детали, а сейчас всё бросается в глаза, даже кое-что я узнаю заново, – удивительно. Настораживаешься, чувствуешь себя на йоту шпионом, но больше всего мышкой.
Дошёл до ближайшей лавочки, поудобней уселся, бросил взгляд на афишу новейшего триллера, посмотрел напротив. Мне слегка улыбнулась в супермодных очках, в песочной кепке желанная девушка, я тоже. Мне часто дарят улыбки. Наверное, потому что чем-то похож на тёзку из популярной группы «Руки вверх». О-о-о! Сколько раз благодаря этому у меня появлялись новые девушки и новые знакомые. Закурил.
За плечами уже двадцать семь, три специальности, которые пока не играют в моей жизни особой роли. Плюс одна попытка создать семью. Не подумайте, что я плохой. Хотя, кому какая разница. Любил однажды я, по-настоящему. Да, видно, не судьба была с ней заключить законный брак – и к лучшему. А-то верил этой дуре, а она, не успел отвернуться, убежала с другим. На баксы повелась. После этого случая, я в своё сердечко уже никого не пускаю, боюсь снова быть «кинутым». Может быть, когда-нибудь повезёт. Сто пудов! А сейчас только довольствуюсь недолговременными встречами: им хорошо, а мне ещё лучше.
К девушке напротив подошёл человек кавказской национальности и увёл её на сеанс. А я-то хотел к ней подсесть. «Облом тебе Семёнов с таким... мышиной мордочкой. Что же мне делать? Выкинуть кассету в первый попавшийся мусорный бак? Поймают, вот за этот поступок хуже будет, может быть. Отнести куда просил этот урод, который мне подкинул проблем? Я человек начитанный, насмотрелся подобных фильмов. Теперь перед зданием телекомпании „Наш дом“ будут круглосуточно дежурить в ожидании моего появления, если не внутри. Туда сунуться сейчас будет глупость номер один в мире. Только остаётся передать её лично кому-то из работников 11 канала. Вопрос: кому? И можно ли доверять кому-то из них в данный момент? А может просто отдать и чёрт с ней, что из этого выйдет? Это конечно выход, но для начала я посмотрю, что в ней записано. Не хочется, в случае чего, умирать запросто так. Тогда путь держим в первую очередь на работу, предупредить Толяна, а оттуда к Чуме.
 
Глава 6
Тридцатилетний толстый мужчина с залысиной после затяжного беспамятства, наконец, пришёл в себя. И это вовсе его не обрадовало, поскольку Эдуард Семёнович обнаружил, что не лежит он в тёплой, мягкой постели дома, а валяется на грязном, вонючем пожелтевшем от времени, полосатом матраце, постеленным на голом бетоном полу в тюремной камере. С ужасом расчётливый торговец наркотиками понял, что произошедший с ним странный случай, оказывается не кошмарный сон, а жуткая пугающая реальность.
«Боже, где я?» – заколотилась мысль в его воспалённом мозгу. Он медленно поднялся на ноги. Всё тело, включая лицо, сильно болело. Ноги подкосились. В серых глазах арестанта потемнело от ноющей боли, Эдуард Семёнович кое-как придя в себя, с трудом осмотрелся. Посередине маленькой, огороженной решётками комнатушки, стояла мебель – тонконогая, облезлая коричневая табуретка, толстяк еле-еле дополз до неё и со стонами сел. Единственная слеза набухла и скатилась к губам.
«Куда же я попал? Кто те люди, забросившие меня сюда? Кто же на меня наехал? – соображал торговец кайфом, в ознобе. – Может, менты? – блеснула догадка. – Нет, не может. Какие на хрен менты? Когда они у меня с рук жрут. Когда они все куплены! Братва? Тоже вряд ли. У меня с бандюгами свои соглашения, да и плачу я им тоже исправно... Тогда кто? Кому же я так насолил? Если только влиятельным родителям наркоши какого-нибудь?»
Тут размышления Семёныча перечеркнул густой голос Миколы:
– Геть сюды, сволочуга! Узавтракать пора.
Усатый бугай швырнул по полу железную миску с похлёбкой, которая наполовину разлилась. Арестант встал, кое-как нагнулся за едой, но аппетит сразу пропал, только он увидел содержимое чашки, оно было ещё хуже, чем тюремная баланда. Просто мутная солёная вода с кусками варёной неочищенной картошки. Семёныч, привыкший к обильной, вкусной пище, пустил слезу в очередной раз.
Меньшиков, вольготно развалившись на домашнем синем диване, непринуждённо пускал дымные кольца, успешно чередуя их с выпивкой. Комнату освещала лишь настольная лампа.
«Да-а, забавная штука жизнь, чего в ней только не бывает. Даже невидимая тюрьма, где неизвестно, что творится... Чем больше живу, тем больше удивляюсь, – подумал Евгений, опрокинув седьмую рюмку водки. – Интересная, наверно, игрушка у какого-то серьёзного мальчика с тугим кошельком. Вот было бы здорово забраться в эту детскую комнатку, разузнать по каким правилам ведётся эта занимательная игра. Но не так-то всё просто, малыш больно осторожный попался, хорошо в прятки играет, новеньких в компанию не берёт, а если что, и за рогатку возьмётся... – Меньшиков прервал ход размышлений, хлопнув ещё водки, закурив очередную сигарету. – Оно, конечно, так, я человек не пугливый, неплохо бы подход к этому содержателю таинственному найти, пусть даже он капризен как дитя. Тут главное не шуметь, малыши этого не любят, нарою-ка я его характеристику, а там видно будет. Глядишь, и общий язык с ребёнком отыщу».
– Вот чёрт, водяра закончилась.
Он подошёл, взял из стального холодильника новую бутылку.