Серебряные колокольчики (СИ)

– Запишите меня на программирование и информационную безопасность.
– Хороший выбор, но сложный, – предупредила меня капрал. – И дорогой. Ты уверен? Будет стоить двести кредитов в месяц.
Да чтоб тебя. С другой стороны, получу нормальную специализацию.
– Записывайте...
– Итак, три дня в неделю – рукопашный бой, по два часа. Три раза в неделю – системы вооружения, по часу. Шесть раз в неделю по два часа – специальное образование. Не загнешься?
Помню месяцы, когда у меня занятия занимали каждый день по двенадцать часов...
– Постараюсь выдержать.
– С девятнадцати до двадцати трех у вас свободное время. Рукопашный бой всегда начинается в девятнадцать, специальные системы – тоже, но дни специально разнесены. Спецобразование – в любое время. Так что с понедельника по субботу у тебя остаются свободными всего три часа. Может, еще куда запишешься? – улыбнулась она.
Я всерьез задумался над вопросом. Окончательно лишать себя свободного времени не хотелось, но ставить галочки в своем личном деле все равно было нужно.
– А есть возможность заниматься чем-нибудь в воскресенье?
– Дурак ты, рядовой, – заметила капрал. – Отдыхать тоже нужно. Чего тебе еще не хватает? Можешь выбрать все, что угодно, только помни, что курсы, требующие личного участия учителей, будут стоить в два раза дороже.
– Хочу получить права на управления наземным и воздушным транспортом как можно более высокой категории, – улыбнулся я.
Капрал тяжело вздохнула.
– Окей, запишу тебя еще и туда. Четыре часа каждое воскресенье, двести кредитов в месяц. Больше ничего не хочешь?
– Наверное, нет.
– Подписка на все выбранные тобой курсы составит четыреста пятьдесят кредитов в месяц. Выйдешь из армии умным-умным, но нищим-нищим, – покачала она головой. То ли с одобрением, то ли с осуждением.
А я тем временем задумался, как бы освоить еще и курсы для подготовки в офицерскую академию. Получалось – никак.
– Пропуски занятий по уважительным причинам, связанным с выполнением тобой своих служебных обязанностей, например, боевых выездов, не учитываются. Подписка немного продлевается и все. Пропуски занятий по неуважительным причинам, в том числе по болезни, не учитываются. Курс притормаживается, но подписка идет как обычно. Ясно?
Я кивнул. В принципе, все справедливо.
– И купи себе нормальный комп, если еще не купил, – посоветовала она. – Без него учиться не вариант.
Поблагодарив за помощь, я забежал в магазин к уже знакомому сержанту и купил себе здоровенный планшет и коммуникатор. Стал беднее еще на три сотни кредитов. Обдираловка сплошная, а не армия.
В столовую я не пошел, купив пару энергетических батончиков. Отправился вместо этого в свою казарму.
Знакомство со взводом прошло банально. Я представился, они сделали вид, что очень рады моему появлению, а затем разбрелись по своим делам. Кто-то ушел, наверное, на курсы. Кто-то блаженно растянулся на кровати, уткнувшись в планшет. Пара человек о чем-то весело болтали в дальнем углу помещения.
Не став отделяться от общества, я тоже улегся на койке, уткнувшись в экран и просматривая планетарные новости. Все было тихо, я бы сказал даже – подозрительно тихо. Не верю я в такую тишину.
В шесть утра меня разбудил сигнал побудки. Не особо понимая, что к чему, я все же взял пример с остальных, умылся, оделся и через десять минут уже стоял в строю перед дверьми казармы.
Сержант Эндрюс, свирепо рассматривая строй, прошелся перед нами взад-вперед.
– Ну что, гусеницы, настал ваш звездный час! – с воодушевлением начал он. – Мне только что передали радостную новость – наш взвод выбран для выполнения ответственного задания под названием “марш-бросок на двадцать километров по пересеченной местности”. Не слышу криков восторга и слез радости!
Так и не дождавшись оных, сержант продолжил:
– Операция условно-боевая. Марш-бросок будет проводится на местности, потенциально подконтрольной противнику. Поэтому все должны получить боеприпасы и появиться здесь ровно через пять минут. Третий склад ждет вас. Бегом!
Мы нестройной толпой промчались к зданию с надписью “Склад 3”, по очереди получили по два магазина, взамен отметившись идентификаторами, а затем так же бодро примчались обратно.
– Молодцы, – похвалил нас сержант. – А теперь за мной – бегом марш! И следите за новеньким, чтобы не сдох по дороге.
Бежать было привычно, не смотря на то, что в тюрьме я отвык от таких упражнений. Непривычно было делать это в компании сосредоточенно пыхтящих солдат и ругающегося сержанта.
Я старательно делал вид, будто двигаюсь на последнем издыхании и с благодарностью принимал помощь то от одного, то от другого товарища, время от времени тащивших меня за собой.
Наконец, дорога, петляющая между деревьями, закончилась у небольшого лесного озерца и сержант скомандовал привал.
– Грива, Крауч, Носатый – в охранение, – перемежая фамилии и клички, приказал Эндрюс. – Новичок, ты там живой?
– Так точно, господин сержант, – отрапортовал я, старательно изображая умирающую рыбу. – Легкая прогулка для меня!
– Юморист, значит, – хохотнул он. – Старайся, Новичок, старайся.
На базу мы прибежали уставшие, как черти. Мне даже притворяться не пришлось.
Полчаса на завтрак и приведение себя в порядок, а затем занятия. К моему удивлению, мы изучали географию Короны-один. В частности, географию прилегающих к столице регионов.
Затем был час, посвященный тактике боя в городской местности, затем физподготовка, стрельбы, обед, снова стрельбы... Сержант увидел, что винтовку я не поменял, неодобрительно качнул головой, но ничего не сказал. А я не стал говорить, что новая скоро прибудет с орбиты.
На ужин я пришел уставший, как собака, с ужасом думая о том, что впереди еще предстоит два часа рукопашного боя. И предчувствия меня не обманули.
Лейтенант Борисов, напоминающий угрюмую гориллу, недобро осмотрел меня взглядом маленьких глазок, а затем погнал на разминку. Прыжки через брус, ползание вверх-вниз по канату, подтягивания, отжимания... Разминка меня окончательно добила. Я-то наивно считал, что неимоверно крут для этого мира. А оказалось – так, слизняк на палочке. Впрочем, лейтенант явно был доволен.
– Молодец, боец, возможно, из тебя и выйдет толк, – одобрительно молвил он, рассматривая мою истекающую потом тушку. – Иди, побей тренажер.
В первый день меня никто не стал ставить в спарринг с другими солдатами. Я просто бил манекен, отдыхал, снова бил манекен. Лейтенант время от времени подходил ко мне, делал замечания и шел к другим. И слава богу. Я не чувствовал себя готовым к чему-то большему.
Наступила армейская рутина. Я вместе со взводом бегал кроссы, стрелял, слушал лекции по тактике, иногда стоял на часах.
Прошел месяц. На счет упали восемьсот кредитов – первые честно заработанные мной деньги. Я проставился перед ребятами из взвода, купив четыре ящика пива и огромную сумку с закусками. Сержант, приглашенный на праздник, отнесся к действу благодушно, пил наравне с остальными, но на следующее утро все так же вытащил нас из кроватей и отправил на очередную пробежку.
Вообще, Эндрюс за этот месяц начал относиться ко мне неплохо. Особенно после того, как увидел, какое оружие я себе купил и сколько времени провожу в тире – а это занимало львиную долю от тех крох свободного времени, что у меня оставались.
– Молодец, Новичок, – одобрительно сказал он, увидев “Федерацию-320” у меня на плече.
– Молодец, Новичок, – одобрительно сказал он, увидев мишень с результатами моих стрельб через три недели службы. – Если так пойдет, имеешь шанс стать одним из штатных снайперов взвода.
Становиться снайпером я пока не хотел, но услышать похвалу было приятно. Сержант был суров и доброе слово от него значило много.
Занятия в тренировочном центре тоже потихоньку вошли в колею. Лейтенант Борисов сообщил мне, что я прошел подготовительный этап и готов к нормальным занятиям. После чего начались спарринги и отработки приемов. Ничего особо нового я не узнавал, но занятия были отличным способом легализации моих умений. Учитель хвалил меня за быстрое овладение техникой и сетовал на то, что мне не хватает мышечной массы, исподволь намекая на тренажерный зал. Я отнекивался, ссылаясь на тяжелый график.