Серебряные колокольчики (СИ)

– Могу тебя успокоить, нас не гипнотизировали. Ну, – он пожал плечами, – по крайней мере, за шесть лет я не нашел ни одного признака. В принципе, это в духе Золя – он старался, чтобы мы осознавали все, что мы делаем.
– Это замечательно. Но к чему ты это мне сообщил?
– Установив, что мои мысли – это мои мысли, я принялся разбираться в доктрине проекта. И решил, что она имеет право на жизнь. Наше желание отомстить – лишь повод, искра, из которой должно разгораться пламя. После этого я перестал сдерживать в себе эту искру.
Я молчал, прикидывая, все ли у него дома и не стоит ли мне каким-то образом свалить отсюда. Новак, похоже понял и усмехнулся.
– Не беспокойся, Крис, я полностью нормален. Я лишь пытаюсь сказать тебе, что наша миссия стоит того. Смотри, – он достал из портфеля планшет и протянул его мне. – Это – наши с тобой сограждане. Они сейчас все до единого находятся на третьей планете. Ты там был и помнишь, каково это. А теперь представь, что планета постепенно теряет внутреннее тепло, гравитацию и атмосферу. Федералы работают на совесть.
С фотографий и видеозаписей на меня смотрели кутающиеся во что попало люди, бродящие по темным улицам занесенных снегом городов.
– Графики добычи ископаемых таковы, что все население планеты вымрет через двадцать-двадцать пять лет из-за того, что климат, гравитация и атмосфера станут не сопоставимы с человеческой жизнью.
Я невольно мотнул головой, отгоняя подкрадывающийся перезвон.
– Они отправили их умирать, Крис. Сначала они уничтожили половину нашей планеты, сейчас – убивают остатки населения. Нет никакой программы реабилитации, никакого социального лифта, который бы позволил убраться оттуда. Там только холод и смерть.
– Причина действительно есть, – выдавил я. Аппетит после устроенного просмотра заметно уменьшился. – А смысл?
– Доктор Золь был гением, – пожал плечами Новак. – С террористами никто никогда не ведет переговоров. Потому что такие переговоры создают опасные прецеденты, при том, что сами действия террористов особо сильного вреда не наносят. Но все всегда упирается в размах операции. Укради кредит – и тебя отправят в тюрьму. Укради миллиард – и станешь уважаемым человеком, а в тюрьму отправятся твои недруги.
– И ты думаешь...
– Да. Повторяю, план просчитан до мелочей. Нам нужно нанести такой удар, который поставит Империю на колени. Разом. И ты его нанесешь, – он жестко взглянул мне в глаза. – После чего сработают информационные бомбы, которые я размещу везде, куда дотянутся руки. Общий посыл будет таков: “вы уничтожили нашу планету и уничтожаете наш народ – мы сделаем то же самое, если граждане Коронного Содружества не получат шанс на жизнь”. Это будет везде. И это сработает.
– Но я этого уже не увижу.
– Да, не увидишь, – кивнул он. – Да и я не проживу дольше нескольких дней после этого. Первое, что сделает безопасность после нашего удара – это сопоставит факты и личности. И придет за каждым из нас. Можно, конечно, будет попробовать побегать, но это глупо. Проще спокойно выпить стакан коньяка и пустить себе пулю в лоб с чувством до конца выполненного долга. Весь вопрос в том, готов ли ты сделать это.
Я посмотрел на лежащий передо мной планшет.
– Готов.
 Глава 15. 
 Интересно смотреть на планету из космоса. Окутанная дымкой облаков, сверкающая синевой океанов и радующая глаз зеленью лесов, она кажется красивой праздничной игрушкой. 
 А я чувствую себя ребенком, которому очень хочется ее сломать. Злым ребенком, смотрящим на сине-зелено-белый шарик с вредной гримасой на лице. 
 “Может не стоит?” – плавает неподалеку робкая мысль. Но я стараюсь ее не замечать. 
 Мне интересно, что случится, когда я раскрашу этот шарик во все оттенки красного...  
 Мерзко хихикаю, рассматривая обреченную игрушку. 
Я проснулся в холодном поту и некоторое время неподвижно лежал на кровати, смотря в потолок. Давненько мне не снились сны. И уж лучше бы не снились. Или снились давно привычные серебряные колокольчики, чтоб их.
Последний год стал для меня настоящим испытанием.
Нет, в команду крейсера я вписался неожиданно легко и просто. Сказался возраст, послужной список и личная рекомендация Симмонса. Я выполнял несложную административную и техническую работу на мостике, иногда стоял вахты, полностью командуя всем здоровенным крейсером и привыкая таким образом к бремени ответственности, словом – вел обычную жизнь помощника капитана.
Проблема была в другой стороне моей жизни. Что мой крейсер, что эсминец Адель, оба барражировали вблизи столичной планеты. И состыковать наши с ней увольнительные не составляло никакой проблемы. Наши отношения развивались и в один прекрасный момент Адель завела разговор о свадьбе. Действительно, какие к этому препятствия... Два успешных флотских офицера, обеспеченные, здоровые, любящие друг друга – почему бы и нет?
Я-то знал, почему. Меньше всего мне хотелось, чтобы после того, что я должен буду сделать, у Адель была бы моя фамилия. По-хорошему, мне следовало вообще порвать с ней и избавить тем самым от множества проблем. Но я не мог – это была моя слабость и моя ноша. Я просто не решался отказаться от этих минут счастья. И мучился из-за этого все больше.
Пришлось соглашаться, но оттягивать дату, насколько возможно. Любимая дулась и злилась, но, в конце концов, соглашалась с отсрочками.
Отдельной статьей шел Новак, с которым нужно было встречаться все чаще. Благо, финансовые махинации приносили все больше и больше денег на счету, так что Адель не особо возражала против моих походов в клуб.
– Смотри, Крис, сколько у нас проблем, которые нужно решить, – в одну из таких встреч сказал Новак. – Первое – это гарантированное обеспечение твоего присутствия на мостике во время парада. Проблема в том, что по регламенту второй помощник на торжественных мероприятиях находится вне мостика. На мостике остаются только дежурная команда, капитан и второй помощник.
– Понятно. Значит, к нужному сроку мне надо стать на ступень выше.
– Не к нужному сроку, а заметно раньше. На год раньше, Крис, – серьезно произнес товарищ. – Если все случится перед самым парадом, крейсер просто не допустят до него.
– Вот дерьмо.
– Именно. Значит, в течение этого года тебе нужно устранить или самого капитана, или его первого помощника. Гораздо спокойнее будет, если ты провернешь второй вариант.
– Весь вопрос в том, как я это сделаю.
– Весь вопрос в том, как дать тебе полный и при этом неотслеживаемый доступ к бортовому управляющему компьютеру.
– Насколько я знаю информационные системы флота, любое чужеродное проникновение в программы будет мгновенно локализовано и заблокировано, а автора подвесят за нежные органы уже через пять минут.
– Верно, – вздохнул Новак. – Именно поэтому мой код встраивается в тело управляющей программы через флотские обновления.
– Но...
– Все просто, Крис, – проникновенно посмотрел он на меня усталыми запавшими глазами. – Я – гений. И я трудился над этим целый год.
Я промолчал. Новак действительно сделал нечто невероятное.
– Пришлось достать сырой код управляющих программ, спецификации обновлений, найти лазейку для доступа к сформированным обновлениям... Проще сказать, что мне взламывать не пришлось. Я действительно не понимаю, как меня еще не поймали. Возможно, это потому, что я – лучший. А возможно, они просто ждут, кто появится с другой стороны нити.
По спине проползло несколько мурашек. Отвратительный вариант.
– Ладно, не будем о грустном, – улыбнулся он. – Через два обновления мой блок полностью встроится в тело управляшки и посте этого выковырять его будет практически нереально. Если вкратце, то все твои действия будут шифроваться под ключ самодиагностики. Открыл дверь – это компьютер ее продиагностировал. Стер записи с компроматом на себя – это компьютер провел диагностику камер и перезаписи информации. Если пользоваться постоянно, то долго схема все равно не переживет – разберут код по буквам и докопаются. Но единичные случаи внимания не привлекут, а именно они нам и нужны.