Броня. «Этот поезд в огне…»

Виктор дал очередь – коротенькую, в три патрона. Пули ударили рядом с немцем – Сергей видел пыльные фонтанчики.
Немец развернулся и от живота дал длинную очередь, поводя стволом. Сергей вскинул автомат и тоже стал стрелять.
Немец перепрыгнул рельсы. Еще секунда – и он скроется в кювете с другой стороны.
Прозвучал одиночный выстрел – Виктор на самом деле был охотником, стрелял метко, немец схватился за ногу и упал. Но сопротивляться он не перестал и в ответ открыл огонь.
Сергей прицелился и дал очередь. Пули ударили в рельс рядом с немцем, и он спрятал голову за рельс как за укрытие.
Воспользовавшись заминкой, Виктор скатился по насыпи и взбежал на рельсы. Теперь немец был ему хорошо виден.
– Хенде хох, сука! – заорал он.
Немец попытался поднять автомат, но Виктор дал очередь. Немец понял, что сопротивление бесполезно, его убьют. Отбросив автомат, он закричал:
– Я, я, нихт шиссен!
Сергей и Виктор медленно приближались к немцу, держа его на мушке.
– Встать! – приказал Виктор и продублировал сказанное жестом.
Немец тяжело поднялся – по правому его бедру расплывалось кровавое пятно.
Виктор подошел к нему, расстегнул на немце ремень и снял. Стянув с ремня ножны с ножом, сунул их в карман, ремнем же связал руки пленному.
– Гони сюда паровоз, не тащить же его на себе! И автомат его забери.
«Хм, кочегар распоряжается машинистом», – промелькнуло в голове у Сергея, но сейчас он чувствовал, что Виктор опытнее.
Он подобрал оружие немца и пошел, а потом и побежал к паровозу. Из его будки выглядывал Василий.
– Жив? – обрадовался он. – А то я стрельбу слышал.
– Немца в плен взяли.
– Да ну!
Сергей дал задний ход, подогнал паровоз к пленному и Виктору. Пленного за руки буквально втащили в будку и кинули в тендер на уголь.
– Сиди тихо! Дернешься – застрелю, – пообещал Виктор.
– А ты откуда немецкий знаешь? Я слышал, ты «хенде хох» кричал, – заметил Сергей.
– Я по-немецки только эти два слова и знаю. В кино слышал.
Сергей тронул паровоз – они и так задержались.
На станции Сергей остановил паровоз напротив здания вокзала.
– Василий, быстро на станцию. Пусть сюда милиция придет или чекисты.
Василий побежал на вокзал и вернулся в сопровождении двух милиционеров. На одном боку у каждого из них – кобуры с револьвером, на другом – брезентовые сумки с противогазом.
Виктор рассказал им о происшествии.
– Давайте пленного и документы.
Немца спустили с паровоза.
– Он ранен, перебинтовать бы надо, а у нас бинтов нет.
– Не сдохнет.
Виктор отдал милиционерам документы всех четырех немцев.
– Убитые где?
– На двести четырнадцатом километре. Если от вас ехать, слева три трупа лежать будут.
– Оружие сдайте, гражданским оно не поло– жено.
– Какие мы гражданские? Мы с бронепоезда. Вот наши документы! – возмутился Виктор.
Милиционеры посмотрели солдатские книжки паровозников и вернули их с видимой неохотой, наверное, хотели приписать бой и пленного себе.
Бригада взобралась на паровоз, а милиционеры подхватили немца под руки и повели, а скорее – потащили к зданию вокзала. Народ на перроне смотрел на это с удивлением, а Сергей погнал паровоз к угольному складу.
– Ишь, резвые какие! Оружие трофейное им отдай! Кукиш им с маслом, оно нам самим пригодится, – не мог успокоиться Виктор.
Бункеровка углем была операцией пыльной, и даже очень. Сергей поставил тендер под ленту транспортера, а сам слез с поезда и отошел подальше. С ним отбежал и Василий. Виктору же как кочегару деваться было некуда, он был обязан смотреть, полон ли тендер, и вовремя дать сигнал загрузчику. После бункеровки на лице его только глаза выделялись, да одежда была чер– ного цвета.
По транспортеру загромыхал уголь и посыпался в тендер, поднялось облако черной угольной пыли.
– Помыться бы нам не помешало. – Виктор сплюнул черную слюну.
– Вон баня рядом с вокзалом, иди, – пожал плечами Сергей. Они уже задержались на час, и потому четверть часа ничего не решит.
 
Глава 2. «Безлошадный»
 
Сергей подогнал паровоз к водоразборной колонке. Виктор ушел в баню, пообещав вернуться как можно быстрее. Василий подсоединил к колонке шланг и струей воды окатил бока тендера – на них был слой угольной пыли.
На станции стоял одинокий эшелон без паровоза. Эшелон был смешанным: платформы с ящиками, теплушки с людьми, несколько пассажирских вагонов, наверное, с эвакуированными, поскольку в вагонах мелькали дети, женщины, и не было ни одного военнослужащего.
Потом Василий долил воды в бак – все равно у колонки стояли.
Сергей был доволен: пленного взяли, бункеровку произвели, и потому минимум сутки можно не заезжать на станции к колонкам или угольным складам. Да и паровоз чистый. Погибший Глеб Васильевич за исправностью и чистотой паровоза следил строго. Раз в месяц, как и положено, гонял в промывочное депо. Там гасили топку и промывали растворами водогрейные трубы, чтобы удалить накипь. В депо очищали топку и колосники от нагара и шлаков, и паровоз снова был готов исполнять сложную и тяжелую работу. Вот и Сергей старался выполнять все в точности. Любой механизм требует профилактического ухода, иначе ломается.
Сергей перегнал паровоз на главный путь и встал напротив вокзала. С минуты на минуту должен был появиться Виктор, и они без промедления отправятся к бронепоезду.
Неожиданно послышался страшный вой. Сергей обеспокоился – не самолеты ли? Выглянув в окно, он посмотрел вверх. Небо было чистым. Но сзади, далеко за вокзалом, тяжко громыхнуло, поднялся дым. Потом завыло еще раз, и взрыв лег ближе к вокзалу.
«Снаряды воют, немцы из пушек обстреливают станцию, – догадался Сергей. – Надо срочно уводить паровоз! Как некстати ушел Виктор, впрочем – он уже показался». Кочегар бежал к паровозу в мокрой, постиранной форме, неся в руке ремень с кобурой. У горячего котла одежда высохнет быстро, прямо на теле.
Завыл еще один снаряд и взорвался уже на запасных путях. Человек опытный сразу бы сказал – классическая «вилка», пушка пристреливает цель. Один снаряд с перелетом, другой – с недолетом… Потом вычисляется среднее значение, и цель накрывается. Пристрелку ведет обычно одна пушка. А как только выяснится, что попадание точное, открывает огонь вся батарея.
Но Сергей всех этих тонкостей не знал и только торопил Виктора взмахами руки.
Тот уже подбежал к паровозу, когда из здания вокзала выбежал военный и помчался за Виктором.
«Набедокурил кочегар? – испугался Сергей. – Надо уезжать скорее!»
Но военный на ходу выхватил из кобуры револьвер. Да что происходит?
Виктор уже вскарабкался в будку и нырнул в тендер.
Военный ударил рукоятью револьвера по стальному листу будки:
– Машинист!
Сергей выглянул в окно:
– Я.
– Ты механик? – удивился военный. – Молод слишком!
– Какой есть.
– Уводи эшелон. Обстрел начался, мы в «вилке». Сейчас накрытие будет.
– Мы с бронепоезда, «черный» паровоз.
– А я военный комендант станции и приказываю тебе – уводи эшелон.
– Не имею права, у меня свой приказ, – уперся Сергей.
– За невыполнение приказа по законам военного времени расстрел на месте, – пригрозил комендант.
Сергей растерялся и остро пожалел, что рядом нет никого постарше.
Грохнул еще один снаряд – почти рядом с эшелоном. Поднялась паника. Закричали, заметались женщины, не зная, что предпринять.
Последний разрыв снаряда подтолкнул Сергея к принятию решения.
– Ладно. В какую сторону уводить – на Чернь или на Горбачево?
– На Горбачево, все дальше от фронта. Там еще ответвление есть – с главного входа вправо, на Теплое и Волово. Можно на Узловую выйти.
Ого, Узловая на другой ветке, и это километров сто двадцать, если не больше, два с половиной часа ходу, да обратно столько же. На бронепоезде такую долгую отлучку могут за «самоволку» принять, а то и вовсе за попытку дезертирства.