Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта

Проснулся от звука мотора. Это на аэродроме для прогрева запустили двигатель.
Саша протер глаза, зевнул. Темень вокруг посерела, стали видны контуры кустов, растущие поблизости.
Александр раздвинул станины, подпрыгнул на сошниках, вгоняя их в мягкую землю. Снял с плеча винтовку, повесил ремнем на край щита, открыл затвор. Зашел спереди, оглядел пушку. Хоть и низенькая – едва выше пояса, а замаскировать надо.
Он наломал веток, укрыл орудие. Хотя бы первые два-три выстрела маскировка поможет ему остаться незамеченным, и несколько минут он выгадает. На такой короткой – метров четыреста – дистанции стрелявшую пушку все равно не скроешь. Засекут по вспышкам, пыли, звукам выстрелов.
На востоке светлело. На аэродроме уже стали видны самолеты, вокруг которых суетились механики. Пора готовиться.
Александр подтащил ящики со снарядами, уложил их возле правой станины, открыл. На крышках – маркировка. «Так, 53-О-240, 53-Щ-240. «О», похоже, осколочные. А что такое «Щ»? Ладно, начну с осколочных».
Александр встал на колени слева от ствола. Низковата пушечка, крутить маховички наведения можно или стоя на коленях, или согнувшись в три погибели.
Дернув за рычаг, он опустил клиновый затвор и через ствол посмотрел на аэродром. Так, высоковато ствол задран. Покрутив маховичок вертикальной наводки, Александр опустил ствол.
Поведя стволом влево-вправо, он поймал кабину бомбардировщика точно в середину отверстия ствола. Пора! Если пилоты бомбардировщиков начнут выруливать по дорожкам, ему за подвижной целью не успеть – прицела нет.
Александр загнал в ствол патрон, нажал на кнопку спуска в центре маховичка. Пушка громко выстрелила, подпрыгнула, перед стволом взметнулось облачко пыли. По наставлениям, если лето и позиция неподвижна, полагается землю перед позицией полить водой, чтобы не демаскировать пушку вздымающейся пылью. Да где же воду взять?
Александр все-таки потерял секунду, посмотрев, куда попал снаряд. Оказалось, в самую точку! Правда, не в кабину бомбардировщика, а в двигатель. Тоже неплохо: мотор дымился, и уже показались языки пламени. Теперь – стрелять в темпе, ведь немцы еще ничего не поняли.
Запуск холодных моторов сопровождался хлопками, клубами дыма и языками пламени. Может быть, и разрыв относительно маломощного снаряда 45-миллиметровой пушки был воспринят как такой хлопок.
Александр маховичком повел стволом вправо и поймал в отверстие ствола грузную тушу фюзеляжа самолета. Загнав патрон в ствол, надавил спуск. Тут же прицелился в другой самолет, снова выстрелил. И только теперь посмотрел на бомбардировщики. Два из них горели.
О, пошло дело! Саша снова прицелился.
Но и немцы всполошились. Над аэродромом взревела сирена, объявляя тревогу. Но пока немцы соображали, откуда может исходить угроза, Саша успел выстрелить в еще один самолет.
Со стороны часовых в направлении лесополосы прозвучали первые винтовочные выстрелы, пока еще не прицельные.
Склад горючего! Как он про него забыл? Саша выглянул из-за щита пушки. Вот он, на территории аэродрома. Далековато, но и у него не винтовка.
Саша прицелился, выстрелил. Промах! Немного поправил маховичком прицел, – выстрел! На этот раз – попадание.
Полыхнуло пламя, раздался взрыв. И сила взрыва была такова, что у Саши заложило уши. От склада ГСМ полетели бочки. Падая, они лопались и возгорались. В той стороне аэродрома бушевал огненный ад.
Саша схватил патрон и выстрелил в склад снова – для верности. А от аэродрома в его сторону уже ехал грузовик с солдатами в кузове и два мотоцикла с колясками.
«Дело плохо, с одной винтовкой не устоять», – пронеслось в голове у Саши. А-а-а, была не была! Саша взял патрон из другого ящика с маркировкой 53-Щ-240, навел орудие по стволу на грузовик и выстрелил.
Эффект превзошел все ожидания. Грузовик вильнул в сторону, и при этом несколько солдат выпало из кузова. «Да ведь это шрапнель», – догадался Саша. Он читал и знал о таких снарядах. При выстреле снаряд летит к цели. Когда срабатывает замедлитель, подрывается вышибной заряд, и на цель летит уже облако круглых шрапнельных пуль, поражая по фронту на своем пути все живое на шестьдесят метров, а в глубину – до четырехсот. Удачный выстрел!
Только, увлекшись грузовиком, он упустил из виду мотоциклистов. Пулеметчики в колясках засекли орудие и открыли огонь. Пули защелкали по броневому щиту пушки.
Саша схватил «маузер», передернул затвор. Укрывшись щитом и опершись локтем о пушечное колесо, он прицелился в водителя и плавно нажал на спуск. Бах! Стрелял он хорошо, в учебке из десяти патронов восемь в десятку клал.
Мотоциклист завалился назад, мотоцикл дернулся и заглох. Зато второй уже был метрах в двухстах.
Саша передернул затвор, прицелился, нажал на спуск. А вместо выстрела – ни щелчка, как при осечке, ни выстрела. Александр ладонью слегка ударил по рукояти затвора, снова прицелился. На этот раз все получилось, прозвучал выстрел. Пулеметчик в коляске всплеснул руками и завалился набок. Ствол пулемета задрался вверх.
Мотоциклист попытался развернуть мотоцикл, но тут из-под колеса коляски вырвалось пламя, прозвучал взрыв. «Так это он на своей мине подорвался!» – догадался Саша. Или мотоциклист не знал о минах, или в пылу боя забыл о них. Ведь еще вчера, когда он полз к аэродрому, сам наткнулся на мину-растяжку.
Но сейчас мотоцикл лежал на боку и из пробитого бака тек бензин. Попав на раскаленную выхлопную трубу, бензин вспыхнул. Пора уходить!
От аэродрома в его сторону бежали солдаты.
Александр повел стволом и дважды выстрелил по солдатам шрапнелью. Не глядя на результат, он подхватил «маузер» и по-пластунски стал отползать. Потом вскочил и, пригибаясь, бросился бежать. Дело сделано, надо спасаться самому.
По левому предплечью ударило, как палкой, и кисть руки сразу занемела. Только не останавливаться, ведь он как раз на открытом месте. Надо добраться до леса. Еще немного, метров двести!
Александр с трудом дотянул до леса и в изнеможении упал на землю. Дыхание совсем сбилось. Он лихорадочно оглянулся назад.
Немцы окружили пушку, но близко подходить не решались, находясь от нее в полусотне шагов. Видимо, они опасались, что пушка заминирована. Эх, не все снаряды успел выпустить…
Саша посмотрел на руку. Немного ниже локтя из рукава рубашки был вырван клок, все пропиталось кровью.
Саша засучил рукав, осмотрел рану. Ранение было сквозным, входное и выходное отверстия недалеко друг от друга. Оторвав подол рубашки, он, как мог, перевязал руку. Нельзя терять время, надо уходить быстрее!
Саша поднялся и побежал по лесу. Со стороны аэродрома продолжали раздаваться взрывы, поднимался дым.
Лесок он пробежал за час, а ведь когда пушку втроем тащили, полночи ушло.
Лес впереди поредел, показалась насыпь. Саша вышел к железной дороге.
Он залег. Сейчас торопиться нельзя, необходимо осмотреться. И не зря!
По рельсам неспешно катила ручная дрезина. Двое немцев тянули за ручки привода, качая телами, как заводные. Еще двое автоматчиков сидели сзади, настороженно глядя по сторонам. Пальцы на спусковых крючках, к стрельбе готовы. Еще бы им не насторожиться: со стороны аэродрома по-прежнему валил дым и продолжали раздаваться взрывы.
Колеса дрезины мерно постукивали на стыках. Она проехала мимо затаившегося недалеко от насыпи Александра и скрылась за поворотом.
По обе стороны – никого.
Саша вскочил и опрометью бросился через пути. Оказавшись по другую сторону железной дороги, нырнул в густые заросли кустарника. Уф, теперь можно и дух перевести. Дальше – проще: рельсов с охраной и деревень не будет до самой Богдановки. А почему, собственно, Богдановка? Он же не собирался туда возвращаться?
Саша добрался до урочища, откуда тянули пушку, и присел на пушечный передок. Его донимали раздумья. Куда направиться? Где живут Михась и Мыкола, он не знал. Да он и не пошел бы туда, только семьи их подставил бы. Наверняка уже полицаи из местных есть, да и предатели найдутся. А тут у него еще ранение свежее. Любой дурак сопоставит ранение и стрельбу у аэродрома. Так что, хочешь не хочешь, а придется возвращаться в Богдановку, к Олесе. Хорошая она девка, да больно правильная, принципиальная, может и прогнать. А что? Она хозяйка в доме, на кой ляд ей трутень?