Тонкие грани (СИ)

- Достаточно, – Сэт отобрал у меня уже никак не наполовину полную бутылку и закупорил ее, возвращая на место в бардачок внушительного размера. Да там целую коллекцию можно держать, а он пожалел полбутылки! Хотя мне вполне хватило нескольких глотков, чтобы почувствовать себя спокойнее и безразличнее ко всему происходящему. Я всегда отрицательно относилась к алкоголю, но… после смерти брата алкоголь помогал притупить боль. На время конечно, но этого было достаточно, чтобы окончательно не сойти с ума.
Через полчаса мы подъехали к тому самому кладбищу, где был похоронен Стэнли и родители. Сглотнув образовавшийся ком в горле, я сильнее вжалась в сидение. Нет! Все, что угодно, только не это! Я не переживу этого снова. Я не хочу идти туда, где все еще жили горькие, болезененные воспоминания. Они стояли за моей спиной, ожидая удобного случая, чтобы вновь ворваться в душу безутешными рыданиями. Машина въехала в огороженный участок и остановилась. Мне хотелось врасти в сиденье машины, чтобы меня невозможно было от него оторвать! Помимо горьких воспоминаний о брате в голове всплыло и еще одно, не менее тревожное. Наглец… Будь трижды прокляты его бесстыжие глаза!
Дверь распахнулась, и я, не дожидаясь когда грубые руки Вилсона помогли бы мне покинуть автомобиль, неохотно вышла наружу. Влажный воздух ударил в лицо. Я поторопилась надеть очки. Самое подходящее время... даже если заплачу, по крайней мере, никто не увидит моих мокрых глаз.
Верхушки массивных деревьев, в которых утопало кладбище, раскачивались от порывистого ветра. Осмотрев припаркованные машины, лишний раз удостоверилась в догадках относительно занимаемого дядей положения. Чутье, к сожалению или радости, ни разу еще меня не подводило. Ну почти...
Вилсон учтиво подставил мне свой локоть, на что я весьма растерянно отреагировала. Посмотрела сквозь очки в его лицо, увидела там неописуемые вспышки ярости и покорно взяла мужчину под руку, не желая лишний раз испытывать судьбу. На лице мужчины отразилась довольная усмешка.
Несмотря на большое количество припаркованных машин, я не могла охарактеризовать таким же словом всю похоронную процессию. Да, было много человек, но приблизительно столько же было и на похоронах брата. Не могла сказать точно, так как мало что помнила из того дня. Расплывчатое и смазанное пятно… лицо брата, закрывающаяся навечно крышка гроба и глухие стуки бросаемых цветов о деревянную поверхность крышки. Тогда я старалась держаться из последних сил, которые еще были. Но на самом деле я была слишком робкой, слишком слабой, примеряя на себя все время разные маски. Порой это была холодность, в другой раз безразличие… Но в моменты одиночества, когда никто не видел и не знал, что творилось у меня внутри, все летело в тар-тарары, все возводимые стены и границы рушились, стоило оказаться одному и поддаться слабости…
Мы подошли к до боли знакомому месту. Кажется, я обещала Стэнли больше не возвращаться… Священник уже стоял у гроба. Тот молчаливо ждал своего часа навечно залечь под землю. Здесь, в этом месте, были похоронены все мои родственники, в том числе и Мария – дочка Льюиса, она умерла чуть меньше полугода назад. Ее увлечение наркотиками не сослужило доброй службы. Я, возможно, будь она жива, ненароком подумала бы о том, что смерть Стэнли не обошлась без ее увлечений, но к тому времени она уже была мертва. Если так посудить, вокруг меня гибли все мои родственники. Сначала родители, затем Сара – жена дяди Льюиса, она погибла в автокатастрофе – потом Мария, Стэнли, а теперь и дядя. Я осталась одна. Совершенно одна. У меня больше не было ни единой живой и родственной души. Все, кто мне был когда-то дорог и близок, собрались сейчас в одном месте. Я пристально осмотрела место, одновременно прикидывая каких-то полметра и для себя. После моей смерти мне бы хотелось быть рядом с ними…
Посмотрев в увеличенное во много раз фото дяди, тепло улыбавшимся окружающим, я мысленно простилась с ним и перевела взгляд на памятник Стэнли и… почувствовала, как сердце сжалось от переизбытка боли. Если бы я имела возможность уйти, убежать отсюда без оглядки, я бы непременно это сделала. Отвела взгляд от надгробия и чтобы окончательно не расклеиться, стала осматривать толпу. Женщины и мужчины в черных и темно-синих одеяниях. Высокие и не очень, пожилые и молодые. Все они стояли с грустными лицами и смотрели в сторону священника, который тараторил заученные молитвы над гробом. Я будто увидела себя со стороны, наблюдая за всеми этими людьми с безразлично пустыми лицами, изображавшими грусть и сожаление. Закрыла глаза, не имея не малейшего желания больше видеть весь этот пафос и совершенно бессмысленный ритуал. Словно оказалась в массовке, а вскоре за спиной послышится голос режиссера: «Стоп! Снято!». Если душа человека ничего не чувствовала после смерти, к чему устраивать эти показные прощания? Человек должен хорониться в неком таинстве, приблизительно в таком, в каком он рождался. Достаточно пары близких человек и священника. Всем, кто захочет попрощаться достаточно прийти на могилу и положить цветы. К чему все это скопище людей, больше половины из которых пришло удостовериться в смерти дяди, в чем я была уверена на сто процентов. Если бы не чертовы правила этикета, моей ноги бы здесь уже давно не было. Если бы…
Не успела я закончить свою мысль, как чья-то грубая рука оторвала меня от Вилсона. Это движение не было резким, но оно было решительным. Я аккуратно, чтобы не привлекать к себе внимания, повернула голову и встретилась лицом к лицу с наглецом. На этот раз бесстыжие глаза смотрели на меня воочию. Нас разъединяли только линзы моих очков. От неожиданности сердце в груди отчего-то подпрыгнуло. Несколько секунд безмолвной переглядки показались вечностью. Вилсон наконец-то обратил внимание на меня и наглеца, который будто вырос из земли.
- Рик, какого черта? – пробасил Вилсон, еле шевеля губами.
- Заткнись, Вилсон, иначе священнику придется выполнять сверхурочную работу, – наглец поднял свою руку с черной блестящей поверхностью на уровне моих глаз… и я вдруг ощутила слабость в ногах. Может быть это белая горячка? Я инстинктивно сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние между моим лбом и пистолетом Рика хоть на полшага, как будто это могло меня спасти. Я всегда считала себя сильной, но сейчас все было по-другому…
Маски, что мы примеряем на себе ежедневно, пытаясь скрыть истинные чувства от окружающих, врастают в нас, пуская глубокие корни… Они похожи на сорняки – сколько не выдирай бесполезные растения, они прорастали снова и снова, образуя каждый раз пустоту и сожаление. Жизнь настолько скоротечна и коротка, мы пытаемся прожить ее счастливо, встречаем человека при виде которого сердце перестает принадлежать только вам одному. Пытаемся казаться лучше, чем есть на самом деле. Надеваем маску холодности и безразличия, когда нас пытаются задеть за живое. Мы надеваем маску тогда, когда все внутри умирает в агонии, на деле же лишь видят вашу улыбку и пустые глаза. «Все хорошо», – повторяете вы, когда внутри зверствует разрушительный ураган, смерч, цунами, с гор сходит лавина, возможно, это все происходит вместе, одновременно, но отсутствующий вид на вашем лице никогда не выдаст вас и то что на самом деле творится в душе. Так ли это хорошо – быть всегда закрытым от других? Надевать маски, когда их ждут от вас меньше всего? Бояться быть сломленным, показывая свои истинные чувства? По мне нужно бояться уходящего времени, упущенного момента, это намного страшнее, чем увиденная кем-то одинокая слезинка, скатившаяся по щеке. Все что с нами происходит – не случайность. Каждая встреча, любая боль или радость несет в себе нечто больше, чем нам дано постичь. Я боялась встретиться лицом к лицу с действительностью. Так часто надевала на себя маску «Я сильная, я справлюсь сама», что когда пришло время столкнуться лицом к лицу с жестокой реальностью, никому и в голову не пришло, что на самом деле мой хрупкий и ранимый внутренний мир являлся таковым. Я не была твердой и сильной как скала, скорее похожа на зачерствевший кусок земли, попади на него хоть немного влаги или воды, и тот раскрошится на мелкие комочки... Маска – это ложь, которая в определенный момент не сыграет доброй службы, если вовремя не осознать этого и не выкинуть эту ненужную вещь…