Инспектор Вест возглавляет расследование

— Там нет ничего-ничегошеньки, гавернор. О вас ни полсловечка. Я прочел чего он там понаписал про Прендергастов. Одни догадки, ничего путного. Я сфотографировал все листочки, меня чуть было не застукали, так я сильно завозился. Пленку пришлю утром. Другого там просто не было, в этом я не мог ошибиться.
— Верю, что нет, — сказал Поттер.
У него все было какое-то мелкое: черты лица, фигура, голос.
— Я хотел бы получить эту пленку как можно скорее, пожалуйста. Спокойной ночи.
Он положил на место трубку, выключил свет и юркнул под одеяло. Как правило, он засыпал в то самое мгновение, когда его голова касалась подушки. Но сегодня он был обеспокоен, его мучили тревожные мысли.
А в это время Клод Прендергаст все еще беспокойно метался в кровати. Ему мешали звуки, к которым он никак не мог привыкнуть: могучий храп супруги на соседней постели. Она то и дело начинала что-то громко говорить. Клоду казалось странным и не совсем правильным, что в одной с ним комнате спит женщина. Мысли и размышления о Мейзи отнюдь не способствовали успокоению Клода. Он и сам не вполне понимал, как это он на ней женился, но он еще не достиг той стадии, когда его начнет терзать сожаление, почему в свое время он не проявил достаточно твердости.
Мейзи дважды очень громко повторила:
— Интересно знать, нашел ли он их? Интересно знать, нашел ли он их?
Потом она тяжело перевернулась на другой бок, причем от ее веса разом застонали все пружины в матрасе, и затихла.
  
Глава 3
 
ФОТОГРАФИИ И ВЕЩИ
 
Джанет Вест проснулась первой, потянулась и залюбовалась профилем Роджера. Он лежал на спине, губы у него были тесно сжаты, выглядел он до неправдоподобия красивым. Было время, когда она сомневалась, может ли красивая внешность сочетаться со здравым смыслом, острым умом и покладистым характером. В Роджере все это великолепно уживалось. Единственная ее претензия к нему заключалась в том, что он слишком ревностно относился к своей работе. А иногда и слишком серьезно воспринимал Марка…
— И, однако же, эти двое иной раз меня пугают, — призналась Джанет. — Как это Марк называет? «Предвиденьем, предчувствием…» Вчера вечером, к примеру. Что заставило Роджера чуть ли не ночью лететь к Лессингу?
Повысив голос, она спросила:
— Может быть, тебе известно что-то такое, чего не знаю я?
— Э-э-э… который час?
— Половина одиннадцатого, — ответила Джанет, стаскивая простыню, чтобы муж яснее ее слышал. — Роджер, почему ты вчера вечером поехал к Марку? Ты что-то от меня скрываешь?
— А-а… э-э-э… — потянулся Роджер, широко раскрывая глаза. — Десять? Половина одиннадцатого? Великий боже!..
Он кубарем скатился с кровати и посмотрел на будильник на ночном столике:
— Вот обманщица! Только самое начало девятого! Ну и задам же я сейчас тебе!
Он снова забрался под одеяло.
Снизу раздалось негромкое, но вполне отчетливое «мяу».
— Разумеется, у нас же гость! — рассмеялся Роджер, натягивая халат. — Пойду поставлю чайник, ты можешь еще понежиться.
К тому времени, как он умылся и почистил зубы, чайник уже вскипел. Роджер заварил свежий чай. Джанет перед зеркалом приводила в порядок волосы. Роджер любил наблюдать, как ее пальчики довольно ловко раскладывали и разбирали крупные черные кудри на затылке и висках, нравилось смотреть, как при этом изящно выгибается ее фигурка.
Он разлил чай.
Джанет повторила:
— Знаешь ли ты что-нибудь такое о деле Прендергастов, что неизвестно мне?
— Мне нечего тебе рассказать. И Марку тоже. Если тебя интересует, почему я поспешил в Челси, то просто испытывал смутное беспокойство.
— Ты считаешь, что Марку что-то угрожало?
— Упаси боже, нет! Если бы так было, мы бы не нашли его вчера привязанным к кровати: он был бы готов для вскрытия. И все же это поразительно. Мне думается, Марк не работает больше ни над чем, кроме дела Прендергастов. Отсюда естественный вывод: нашествие воров имеет к ним какое-то отношение. А если это так…
— Тогда речь идет о расследовании убийства!
— Серии убийств… Ну, мне пора.
Он поцеловал ее в лоб, обещал вернуться в половине 8-го, повернулся и налетел на котенка, устроившегося на солнышке посреди комнаты. Роджер не упал только потому, что схватился за спинку ближайшего стула, и котенок с жалобным мяуканьем отлетел в сторону.
— Бедняжка! — закричала Джанет.
— Если хочешь, можешь попытаться найти его хозяина. Но если он все же останется у нас до самого вечера, не выпускай его из кухни. А то я боюсь открывать дверь: у него явная тенденция попадать мне под ноги.
С полдесятка одетых в форму людей у ворот, в холле и вдоль коридоров Скотланд-Ярда пожелали инспектору Роджеру Весту доброго утра. В кабинете, который он разделял с четырьмя другими детективами-инспекторами, какой-то сержант разговаривал с огромным толстяком, занимавшим соседний с Роджером стол. Толстяка звали Эдди Дэй. Его специальностью были подделки.
— Алло, алло! — заговорил Дэй неожиданным фальцетом, смешно растягивания гласные. — Гарри, как вам нравится наш Красавчик?
Сержант почтительно улыбнулся:
— Я от сержанта Слоуна, сэр. Он сказал, что вы захотите их увидеть, как только будете на месте.
«Ими» называлась пачка бланков ярко-желтого цвета, поверх которых были приколоты два белых листочка.
Белые были украшены серыми отпечатками пальцев.
Роджер взглянул на них без особого энтузиазма.
Сержант продолжал:
— Один из них может принадлежать Чарли Клею. Отпечаток достаточно четкий, чтобы сделать такой вывод, но действовать на его основании нельзя. Мы знаем, что Клей на свободе.
— Вы его разыскиваете?
— Его привезут для допроса, если вы дадите «добро».
— Несомненно! Больше ничего?
— Ничего существенного, сэр.
Роджер кивнул головой, сержант вышел.
Эдди Дэй деловито склонился над кипой бумаг.
Старый «фордик», накануне вечером отъехавший от дома, где жил Марк, как в воду канул. Была найдена всего одна группа отпечатков. То, как были взломаны замки, доказывало, что в деле участвовал эксперт. Чарли Клей, Эйб Фентон и три или четыре других искусных взломщика, которые, как было известно, находились в Лондоне, были названы возможными кандидатурами. Скорее всего это был Клей, но у него, несомненно, было припасено «железное алиби», которое полиции будет не так-то просто опровергнуть. У Клея имелась отличительная особенность по сравнению с остальными взломщиками. Во время работы он непременно снимал перчатки хотя бы на короткое время, и уже трижды его «упекали» на основании обнаруженных отпечатков пальцев, которых он мог бы и не оставлять.
Роджер задумался над тем, что ему было известно о Клее. Огромный детина с грубым басом, которого почему-то всегда было трудно опознать. В личности Чарли имелась непонятная неопределенность, которая ему сильно помогала. Вот и сейчас: описание головы и плеч противника Дайвера могло соответствовать Клею, а могло и не соответствовать.
Роджер отложил в сторону бумаги и подошел к зеленому несгораемому шкафу, в котором выдвинул ящик с делами на букву «К». Он достал из него папку в твердой обложке. Краткое резюме по досье Чарли Клея сводилось к следующему:
«Защитник на последнем процессе — Габриель Поттер».
Роджер громко пробормотал:
— Я так и думал!
— Почему ты не можешь помолчать? — взорвался Эдди Дэй, поднимая голову от двух банкнот, которые он разглядывал через лупу. — Как ты думаешь, могу ли я сосредоточиться в такой обстановке?
— Я об этом вообще не думаю… Куда ж ты сегодня направляешься?
— В Олд Вейли, а ты?
— На Малбери-стрит. Надеюсь, подследственный в тюрьме.
На Малбери-стрит он проторчал целых два часа в обитом дубовыми панелями зале судебных заседаний, пока снимали предварительные показания с некоего Джозефа Райта. Дело было мерзкое: Райта обвинили в незаконном сожительстве с несколькими женщинами в корыстных целях. Роджер лишь в полуха слушал показания облезлого альфонса. Он думал о Габриеле Поттере и Марке Лессинге. Пошел ли Марк к адвокату?