Некрасавец и Нечудовище (СИ)

- Настой растопырника - это настой, который...
В своей обыкновенно манере начал Снейп прямо с порога, и никто даже пикнуть не смел - все послушно схватились за перья. Только Макаронина почему-то выводил не конспект, а страшные закорючки. И думал о Гарри.
В то же время сам Гарри ничуть о себе не думал. То есть он, конечно, боялся, но скорее не Снейпа, а того, что опять подвёл Неслабок.
"Вот так несправедливость!" - думал он про себя.
И украдкой глядел на то, что же творится в классе.
...Вдруг мантия за Снейпом привычно взлетела, и преподаватель направился вверх по ступеням, но не к кафедре, а - Великий Мерлин! - к столу.
- ПРОФЕССОР! - сам не свой взревел Макаронина и вскочил с места.
Северус от неожиданности споткнулся на полпути. Теперь Синьор знал, что будет сниться ему в кошмарах - вот этот недобрый взгляд.
- П-п-профессор... - повторил Макаронина осипшим голосом, тяжело дыша. - М-м-можно выйти?
"Нет, не то! Совсем не то!" - зазвенело у Синьора в голове, но было для этого слишком поздно.
Снейп медленно, опасно сложил руки на груди, запахнувшись в мантию. Его лицо было каменным, то есть абсолютно, и это предвещало только ужасные вещи.
Однако, когда Макаронина уже раздавал свои шоколадные лягушки наследникам и подписывал завещание, зельевар лишь сказал ему едко и тихо:
- Идите.
Макаронина шумно сглотнул... и сел обратно на место.
Брови Снейпа взлетели вверх, он наклонил голову, не отрывая опасного взгляда от ученика и с нажимом спросил:
- Мистер Ломан?
Тут Макаронина почти согласился, что и вправду не прочь посетить туалет.
Однако он сказал, едва ворочая языком:
- Не, я передумал, - и хлопнул своими испуганными глазами. А потом подумал немножко и прибавил очень вежливо: - Но спасибо.
Подумал ещё.
- Большое, - и закончил Синьор, наконец.
Словно размер "спасибо" мог что-нибудь изменить.
Профессор Снейп смотрел на него сверху вниз, как ворона смотрит с дерева на козявку. Честное слово, Макаронина думал на полном серьёзе, что он вполне поместится в котёл и превратится в отличный гарнир. А Снейп приправит его растопырником. И съест!
А пока Синьор видел, как его разливают по супницам и иным углублениям, тишина в классе становилась густой. Все сидели и ждали, когда же рванёт.
И рвануло, но только совсем не так.
- Можно я за него? - вдруг послышалось из угла.
Дети обернулись и увидели толстобрюхого мальчишку с розовыми щеками - ох, как же он был похож на Малину! Такой же круглый и забавный, только младше Малины на пару лет. Он робко тянул свою руку - и всё краснел, краснел, краснел...
- Я тоже хочу! - вдруг взметнулась в воздух ещё одна ручка, сухенькая и обцарапанная, с ногтями, остриженными под корень. Зверь тянула её смело и с вызовом.
И ещё одна рука. И ещё. И все до единой!..
...А в это время Гарри заскучал. Оно и верно, ведь уж пять минут, как он скрючился под столом, а любоваться на чужие ботинки, по его мнению, весьма сомнительное удовольствие. Если вы, конечно, не обувщик.
Итак, он тихохонько выглянул из-под стола. Постоял, посмотрел на широкую спину профессора, на лес рук, на вытянутые лица детей, а затем аккуратно пополз рукой по столешнице - прямо к зельям.
Макаронина икнул так громко, что сам испугался. Гарри взял двумя пальцами флакончик и показал его Синьору, мол, этот или какой другой? Синьор не ответил.
"Наверное, чем-то занят" - беспечно рассудил Гарри и взял ещё один пузырёк.
А Макаронина действительно был занят - абсолютно, бесповоротно - был занят Снейпом.
Тот побелевшими от злости губами говорил нелицеприятные вещи. Что-то про лодырей и сорванные уроки. Поэтому Гарри пришлось выкручиваться самому.
На столе было целых пять флаконов, а ещё куча пергаментов и две стопки книг. Гарри решил действовать методом исключения - и исключил все свои нелюбимые цвета. Осталось только жёлтое зелье и зелье чуть-чуть сероватое. Мальчишка, предприимчиво озираясь, взял оба флакона и начал на них смотреть. Но выбор был слишком тяжёл, и Гарри в скором времени сдался.
Пришлось менять критерии.
"Правильное то, - думал он, - которое стояло посередине стола, а не в куче".
Гарри посмотрел на зелья, которые он уже давно подтянул к себе, и понял, что все они перепутались.
"Оно стояло посередине, потому что Макаронина специально поставил его туда, на самое видное место".
Но легче не становилось.
"Ну, - мученически вздохнул он, сливая все зелья в один флакон, - а что ж делать!"
Девочки, тихо сидевшие за первой партой, вытаращили глаза и отшатнулись. Одна из них готовилась взвизгнуть, а другая зачем-то тыкала в Гарри пальцем и страшно вращала глазами. Странные тётки!
Однако Снейп их заметил и рявкнул так громко, так грозно, что, кажется, треснули стены:
- ТИХО! - и крутанулся по направлению к ним, оставив несчастного Синьора позади. - Вы что, думаете...
Вот тут-то Северус и заметил Гарри. Тот стоял очень скромно - на преподавательском стуле; в одной руке колба с зельем неприличного цвета, в другой перо. Гарри аккуратно, под взглядом Северуса, помещал перо в колбу и болтал им там, перемешивал.
Не прошло и секунды, как внутри мальчика оказалась эта гремучая смесь: Гарри вдруг - раз! - и опрокинул колбу в себя одним махом.
В это мгновение Макаронина искренно схватился за сердце взмокшей ладонью, а весь класс задержал дыхание; Снейп же прирос к месту, и, столь невозмутимо-неподвижный, он взирал на происходящее сверху вниз, и ни единый мускул не дрогнул в его лице.
Вот такая вот шутка выходила у Неслабок - скорее штука, чем шутка.
Все и всё замерло в ожидании. Тридцать пар глаз таращилось на Гарри, а Гарри с пустой колбой таращился в ответ. Он стоял, возвышался над всеми, как герой, на самом деле будучи только легендой. И самое удивительное, самое поразительное было позже, когда все ребята как один ахнули, волной пробежал шепоток от первых рядов до последних:
- Гарри Поттер!
- Это же Гарри Поттер!
- Мальчик-который-выжил! Смотрите!