Белая колдунья

Мистер Бэррет чуть ли не бегом кинулся из комнаты.
«Как это похоже на маркиза, — сокрушался он, — принимать решение в одно мгновение и будоражить всех вокруг!»
Отец маркиза был человеком спокойным, неторопливым. В старости он сильно болел и все свои заботы перекладывал на плечи слуг.
Молодой маркиз был совсем другим. Мистер Бэррет считал, что, вероятно, это может быть связано с его воспитанием в детстве, когда ребенку всячески внушали сознание собственной значимости и важности.
«Он ждет, что весь мир кинется выполнять его приказания, стоит ему только щелкнуть пальцами», — уже в который раз возвращался к этой мысли мистер Бэррет, направляясь в свой кабинет в задней части дома, где он позвонил в колокольчик, созывая слуг.
В это время маркиз подошел к окну, выходящему в парк в центре площади Гросвенор. Но он не видел ни статуи на газоне, ни нарциссов, золотистым кругом обрамляющих ее подножие.
Вместо этого перед глазами у него стоял гаитянский жрец, который взял его с собой на ритуал вуду. Там он увидел странные танцы тех, кто уже почти потерял рассудок, выпив какого-то белого напитка.
Обряды вуду очень древние, в них много разных традиций, и они всегда заканчиваются оргиями. Маркиз нашел это зрелище интересным, но чрезвычайно неприятным.
Несомненно, Локейди получила свой любовный талисман именно на Гаити.
И чем раньше маркиз от него избавится, тем лучше.
Единственное, чем маркиз неизменно дорожил и старался сохранить, был его собственный разум. Он всегда презирал людей, которые принимали наркотические средства — любые, даже обезболивающие и снотворные.
— Самое ценное сокровище, которое нам даровано, — любил повторять он, причем весьма высокопарно, — это наш разум. Я могу говорить с вами, а вы — со мной только благодаря мозгу. Если мозг поврежден, человек перестает быть самим собой.
Очередной его собеседник воспринял эту тираду как шутку.
— С вашими мозгами все в порядке, Айвор, — заметил он. — И когда у вас появятся дети, они, безусловно, будут такими же умными, как вы. Но поверьте, они заявят вам, что знают все гораздо лучше, чем вы!
Маркиз, однако, оставался при своем мнении. Он давно для себя решил, что одни люди тратят свой разум на пустяки, а тех, кто поступает иначе, зачастую не понимают и не ценят окружающие.
Он был уже почти готов отнести себя ко второй категории, хотя хорошо знал, что окружающие его уважают. Правда, иногда появлялась горькая мысль, что они уважают его деньги и титул, не признавая того, что он может быть гораздо умнее их.
Теперь же он убегает, и это самое разумное решение. Обдумывая сложившуюся ситуацию, он вспомнил, что несколько дней назад ему приснилась Локейди — будто она смотрит на него из рамы картины. Если она пользуется магией, то это может означать, что пока он в состоянии сна, она внушает ему свои мысли, то есть хочет, чтобы он видел ее одной из маркиз Уинстентон, чьи портреты висят на стенах в его доме на площади Гросвенор и в других домах, принадлежащих ему. Она хочет выйти за него замуж и для этого использует любую хитрость, чтобы он тоже видел ее своей женой.
—Я должен уехать, — сказал себе маркиз. Он не чувствовал себя трусом, но, путешествуя по миру, многократно убеждался, что магия существует и действует и в злых неумелых руках может быть чрезвычайно опасной.
И это относится не только к самой пугающей из них — магии вуду с острова Гаити. В каждой восточной стране можно было обнаружить ее проявления.
В Индии, например, она казалась довольно безобидной. Один из его нанятых там слуг сказал ему однажды, что хочет немедленно уехать, потому что его отец умер.
— Откуда ты знаешь? — спросил маркиз, памятуя о том, что отец этого слуги живет в Калькутте, а они ныне находятся в пятистах милях от тех мест.
— Мой отец умер, так говорят боги, — ответил индиец. — Семья зовет меня. Я еду к ним.
Это был хороший слуга, и маркиз рассердился, что теряет его. Но поскольку индиец был сильно расстроен предполагаемой смертью отца и настаивал на том, что должен поддержать семью, маркиз разрешил ему уехать.
Через несколько месяцев, вернувшись в Калькутту, он снова встретил этого человека. Тогда он и убедился, что его отец действительно умер именно в ту ночь, когда тот об этом узнал. Индиец был очень благодарен хозяину за то, что тот позволил ему вернуться к семье. А маркиз никак не мог взять в толк, откуда его слуга получил информацию о смерти отца. Неужели через разум, посредством интуиции? Маркиз был сильно озадачен этим случаем и считал все это чрезвычайно интересным. Ему и самому хотелось испытать когда-нибудь нечто подобное. Но ему и в голову не приходило, что методом передачи мыслей на расстоянии может пользоваться женщина с целью заставить мужчину думать о ней как о своей жене. Не исключено, что Локейди могла загипнотизировать его и внушить сделать то, чего ей так хочется.
- Я должен отступить и тщательно обдумать эту ситуацию, - сказал себе маркиз.
Он с нетерпением ожидал в холле, пока его экипаж подадут к крыльцу.
Его камердинер Уилкинз со всем багажом поедет в другом экипаже и, вопреки заведенному порядку, прибудет в замок позже. Обычно же слуги приезжали раньше хозяина, чтобы все приготовить к его приезду. Секретарь лишь выразил надежду, что его светлость не будет терпеть неудобства.
- Думаю, я справлюсь, - с улыбкой ответил маркиз.
- Мне остается напомнить вашей светлости, - продолжал мистер Бэррет, что неделю назад вы разрешили вашей бабушке, вдовой маркизе, остановиться в замке, если она пожелает.
Маркиз уставился на секретаря.
- Я действительно забыл об этом, Бэррет. Вы хотите сказать, что ее светлость сейчас там?
- Я не уверен, милорд. Если вы помните, ее светлость писала вам, что страдает от различных недугов и что ее врач порекомендовал ей пожить за городом, как только наладится погода.
- да, теперь я припоминаю. – Маркиз действительно вспомнил, что письмо пришло как раз тогда, когда он спешил к Локейди. Она прислала записку, что приглашает его к себе, добавив, что считает минуты до их встречи.
Это была довольно двусмысленная записка – смесь мольбы и страсти. И маркиз не смог отказать.
В своих путешествиях он не забыл ни ее ошеломительной красоты, ни ее страстных поцелуев.
Он направился к ее дому на площади Лоундес. Войдя в гостиную он подумал, что Локейди, несомненно, самая прекрасная из всех известных ему женщин. Когда дворецкий закрыл за ними дверь, она змеей скользнула по комнате и очутилась в его объятиях. Обеими руками женщина привлекла его голову к себе. От ее поцелуя у маркиза застучало в висках.
—Я скучала по вас, дорогой Айвор, о, как я скучала! — пробормотала Локейди.
После такой встречи он уже не мог думать ни о чем, кроме ее гибкого тела.
Оглядываясь в прошлое, он понял, что именно с того момента, куда бы он ни пошел, ему повсюду виделось ее лицо, — даже во сне оно преследовало его.
Женщина ни слова не говорила о браке — она была слишком умна, чтобы обнаружить свои намерения. Но маркиз не мог не заметить, что она приобретает все большую власть над ним — он не мог думать ни о чем, кроме нее.
«Каким же я был слепцом, не понимая, что такое состояние ненормально», — корил он себя.
Маркиз сам правил экипажем — и делал это настолько умело, что его кучер смотрел на него с восхищением. Он сосредоточился только на дороге и то и дело подгонял лошадей. И все же он чувствовал, что Локейди думает о нем — он почти видел ее зеленые глаза, следящие за ним сквозь живую изгородь по обе стороны дороги. И даже стук колес не мог заглушить чудившийся ему голос этой женщины.
Они ехали так быстро, что кучер с тревогой стал поглядывать на хозяина.
«Если буду бояться, то не смогу справиться со своей проблемой», — подумал маркиз.
Он стал размышлять над тем, что может стать противоядием черной магии. Даже если бы он и знал, где найти это средство...
Замок Уин располагался не так уж далеко от Лондона. Зная, что дорога туда занимает менее трех часов, маркиз устыдился, что так давно не ездил в имение.