Тайна старой знахарки

 
Глава 5
Как и обычно по утрам, Ален, покорившись судьбе, не в силах разлепить веки после сна, охая и вздыхая, поднялся с постели. Раскрыв окно и выглянув на темную еще в этот ранний час улицу, он основательно зевнул, словно собрался проглотить ее, и стал стягивать с себя ночную рубашку. В этот момент к нему в комнату зашла Молли.
— Доброе утро, сэр, — от души пожелала она. — Я принесла вам горячей воды. Доктор Фоконе сказал, чтобы я не дожидалась, пока вы проснетесь, а не то вас вообще не вытащишь из постели.
— Как любезно с его стороны, — сыронизировал Ален. Впрочем, присутствие молоденькой служанки явно взбодрило его. Стоило ему приглядеться к ее округлым формам, как в чреслах стал разгораться огонь.
— Молли, ты поставь кружку да присядь ко мне, — медовым голосом попросил он.
Служанка послушалась и подошла к кровати, на краю которой сидел Ален. Тот, не раздумывая долго, подвинулся и обнял девушку за талию. Потом его рука скользнула под толстую шерстяную юбку, благополучно преодолела преграды в виде льняных нижних юбок и, наконец, коснулась, бархатной кожи Молли.
Девушка, хихикнув, игриво произнесла:
— Но, мастер Риджуэй, в такую-то рань!
— При чем тут время? — ухмыльнулся он в ответ.
Молли не сопротивлялась, пока ласки Алена ограничивались руками. Но едва он попытался задрать юбку повыше и усадить ее к себе на колени, как девчонка ударила его по рукам и вырвалась.
— Вы же знаете, что ничего такого у вас не выйдет! — прошипела она. — Или желаете, чтобы я в подоле принесла?
— Конечно, не желаю, — упавшим голосом ответил Ален. — Ладно, ладно, иди, злюка ты эдакая, и оставь меня наедине с моими муками.
Молли тут же выскользнула прочь, едва не столкнувшись с Иеремией, который уже собрался войти к Алену.
— Вы неисправимы! — строгим голосом отметил иезуит. — Удержу на вас нет!
— Вам этого не понять! Вы книжный червь, а не человек из плоти и крови. И всегда были таким. А мне временами необходимо прикоснуться к теплому женскому телу.
— Если вы без этого не можете, тогда женитесь! Но не ставьте под угрозу спасение души.
— Я не создан для брака, и вы это знаете! — разгорячился Ален. — Для меня нет ничего важнее моей работы хирурга. А жена и дети только помешают мне посвящать всего себя без остатка работе. Нет, я никогда не женюсь. Ни за что на свете!
— Поверьте, я всерьез тревожусь за вас, неужели это трудно понять? — стоял на своем Иеремия.
— Я это понимаю. Но вот вы не желаете меня понять. Впрочем, возможно, вы просто не способны на это.
Иеремия суровым взором оглядел друга, после чего решил сменить тему.
— Я собрался сходить к Лэкстонам, увидеться с девушкой и расспросить ее кое о чем. Составите мне компанию?
— С удовольствием, — согласился Ален и стал умываться.
Когда они добрались до лечебницы мастера Лэкстона на Дак-лейн, им отворила женщина средних лет, поразительно похожая на убитую повитуху. Это была ее родная сестра Элизабет, старая дева, так и не сумевшая выйти замуж, которую скрепя сердце терпел в своем доме муж покойной сестры. Но поскольку она была единственной родственницей жены, ему ничего не оставалось, как взять ее под опеку. Выяснилось, что в доме нет ни мастера Лэкстона, ни его сына, что несколько успокоило Алена.
— Нам бы очень хотелось побеседовать с вашей племянницей, если можно, — церемонно обратился к Элизабет Иеремия.
Свояченица лекаря недоверчиво смотрела на пришедших.
— Вот вас я знаю, мастер Риджуэй, а с вами кто?
— Доктор Фоконе, врач, — пояснил Ален.
— Врач, говорите? Тогда я, так и быть, разрешу вам. Хотя это неслыханное дело — двое мужчин в спальне у девочки.
— А что, ваша племянница занемогла? — встревоженно спросил Иеремия.
— Да, со вчерашнего дня. Ее рвало, живот болел и голова кружилась.
Эпи лежала под толстым шерстяным одеялом. Девушка выглядела побледневшей и измученной. Иеремия присел на краешек ее кровати.
— Как вы, мисс Лэкстон? — участливо спросил он.
Она взглянула на него полузакрытыми глазами.
— Почему вы здесь?
— Хотелось поговорить о вашей матери, — пояснил Иеремия. — И тут мне сообщили, что вы разболелись. Давайте я вас осмотрю, если позволите.
Девушка в ответ лишь обреченно кивнула. Под бдительным тетушкиным оком Иеремия приложил руку ко лбу, затем, приподняв покрывало, осторожно ощупал живот. Энн пару раз вздрогнула, но ничего не сказала.
— Жара у вас нет, — констатировал иезуит. — Скорее всего вы съели что-нибудь недоброкачественное. Что вы в последнее время ели или пили?
— Вчера она съела остававшийся с прошлого дня суп, — ответила за нее Элизабет.
— Кто-нибудь еще ел его?
— Нет, остальные поужинали паштетом.
— И когда вам стало плохо, мисс Лэкстон? — обратился Иеремия к Энн.
— Ночью, — ответила она.
— Но сейчас вам лучше?
— Да, лучше, — заверила она дрожащим голосом. Казалось, она вот-вот разрыдается.
Недовольно фыркнув, Иеремия поднялся и с озабоченным лицом подошел к окошку. И хотя сам был человеком немногословным, он терпеть не мог вытаскивать из людей правду клещами. Он был абсолютно уверен, что Энн знала больше о гибели матери, чем говорила, и что и ей, в свою очередь, грозит опасность, но не понимал, почему девушка так упорно отмалчивается.
— Я не смогу вам помочь, если вы не хотите со мной говорить, — укоризненно произнес Иеремия.
— Что вы хотите сказать, доктор? — вмешалась Элизабет.
— Боюсь, убийца вашей сестры намеревался застрелить и вашу племянницу. И не отказался от своего намерения. Потому что эта внезапная болезнь сразу же после нападения наступила неспроста. Может быть такое, что кто-нибудь из вашей семьи желает зла вашей племяннице?
Тетушка Элизабет огорошенно посмотрела на Иеремию.
— Ерунда какая-то!
— Почему ваша племянница ела суп, а остальные нет?
— Я не люблю паштет, и все, — решительно заявила Энн.
Иеремия бессильно закрыл глаза. «Нет, это каменная твердь, — подумал он, — и штурмом ее не возьмешь».
Ален, молча следивший за разговором, был полностью на стороне своего друга, считавшего, что девушке грозит опасность. Он присел к Энн на краешек постели.
— Мы хотим вам добра, поймите, — вкрадчиво произнес он. — Почему вы отвергаете нашу помощь? Если есть кто-то, кто внушает вам страх, назовите его имя. И ваша мать, будь она сейчас с нами, наверняка поддержала бы нас.
И что самое удивительное, вкрадчивость Алена сделала свое — по глазам Энн было видно, что девушка прислушивается к нему.
«Этот мастер Риджуэй, что бы там про него ни болтали, очень хороший человек», — подумала она.
Ей нравилась его добрая открытая улыбка, и, когда Ален, желая ободрить девушку, легко сжал ей ладонь, Энн не отдернула ее. Он был таким дружелюбным, ласковым, а не таким властным, грубым и жестоким, как отец или… Мастер Риджуэй не вызывал у нее даже следа отвращения. Может, он и вправду хотел ей помочь, размышляла Энн. Вероятно, он единственный, кто мог бы ей помочь.
Какое-то время Иеремия стоял молча, уставившись перед собой. Потом поднял взор и повернулся к Элизабет.
— Скажите, а ваша сестра вела запись вызовов?
— Да, она всегда в точности записывала, куда ходила, и к кому, и сколько ей там платили, — с готовностью и без тени хвастовства ответила женщина. — Маргарет была, знаете, очень аккуратной во всем, что касалось работы.
— Могу я взглянуть на эти записи? — спросил Иеремия.
— А зачем вам это понадобилось?
— Возможно, ее убили как раз потому, что она была повитухой.
— Ну ладно, сейчас принесу.
Вскоре тетушка Элизабет вернулась с переплетенной в кожу книжкой. Пролистав ее, Иеремия был приятно удивлен.
— Да она и впрямь тщательно записывала все визиты. Эти записи могут нам очень помочь. Я был бы вам весьма благодарен, если бы вы позволили мне на пару дней взять эту книгу с собой.