Последний шанс (СИ)

   Сталин любил власть, понимал власть и отлично разбирался в ее природе. Не случайно ни разу на протяжении последних десяти лет он не оставил ни одного шанса какому-либо из своих политических противников. И за это время ему удалось казалось бы невозможное. Он, сохраняя риторику марксизма, смог кардинально изменить суть проводимой политики. По большому счету это уже был никакой не марксизм, да и к Ленину то, что он делал и стремился, не имело никакого отношения. Он строил государство. Он строил новую Российскую империю, за какими бы терминами она не пряталась. И себя он видел именно Императором. Жестким и временами жестоким, сметающим со своего пути любого, кто пробовал посягнуть на эту его миссию. Сталин прекрасно знал, что на вершине властной пирамиды может быть только один, и он сознательно обрекал себя на это трагическое одиночество, разрушая отношения со своими старыми друзьями и соратниками, иногда, если люди вовремя не понимали причин изменения отношений, то и вместе с ними. Это его крест. И за него отвечать только ему.
   Но была и вторая сторона медали. Сталин в отношениях с властью не был рабом этой пагубной страсти. Власть по-прежнему оставалась для него лишь инструментом, позволяющим реализовывать замыслы и строить великую Державу. Для каждого человека в системе власти Сталин пытался найти идеально подходящее ему место, но совершенно не терпел, когда его логика не совпадала с чьими-то личными амбициями. В случае с Алексеем Сталин находился в полном раздрае. Он никак не мог определить для него идеальное место в системе, которую он строил и возглавлял. Впрочем, все только начинается, он обязательно это придумает. Слабые места есть у всех. Найдутся они и у Сидорова. Обязательно найдутся. Просто, возможно, искать их надо не в области личного, а в сфере его миссии или того, что он сам под ней понимает. Сталин усмехнулся. Он окончательно успокоился и был уверен, что обязательно придумает, как максимально эффективно использовать Алексея. Он найдет ему место в системе. В Его системе.
   А все же интересный человек этот Алексей, совершенно не похож на всех тех, с кем Сталину приходилось сталкиваться за свою жизнь. И дело здесь не в том, что он не волновался за свою жизнь. Это была какая-то внутренняя свобода, абсолютно не свойственная никому их современников Сталина, включая, пожалуй, и его самого. Ведь порой страшные вещи говорил Алексей. Причем, говорил спокойно, как о чем-то совершенно само собой разумеющемся, обыденном. Говорил так, что Сталин понял, что это не игра, что, может быть, это и не правда, или не вся правда, но точно то, что сам Алексей за таковую считает. Об этом свидетельствовали не только все подробности, выдумать которые и выстроить в столь связном изложении истории невозможно. Об этом говорило чутье самого Сталина. Ведь он тоже всем своим существом чувствовал надвигающуюся на страну страшную угрозу. Боялся об этом думать, гнал мысли от себя, но спокойствие не приходило. А рассказ Алексея о силах, стоящих за революцией, вложивших в нее деньги, спокойный, свободный, без тени страха или хотя бы опасения, говорил о том, что это существо действительно из другого мира или эпохи. В данное время произносить подобные вещи вслух было смертельно опасно.
   А какая потенциальная бездна информации содержалась в рассказе Алексея. Сталин на секунду задумался, каково это быть единственным человеком этого мира, знающим наперед все события. И не просто человеком, а человеком Власти, способным самым активным образом организовывать противодействие неблагоприятным фактам и всячески поддерживать положительные моменты. Это чувство ему понравилось. Очень понравилось. Он даже тормознул самого себя. Необходимо быть крайне осторожным надо тщательнейшим образом все проверять и перепроверять. Посмотрим, что найдут геологи. Артузов уже доложил, что в предлагаемых местах никто из иностранцев никогда ничего не искал. А легенда, если понадобится, будет готова в течение месяца. У Серго также все было в процессе. Составы экспедиций согласованы и должны будут отправиться по маршрутам во второй половине апреля. Подготовка экспедиций уже началась. Как все-таки приятно, что есть возможность не выслушивать десятки неудобных вопросов на тему, откуда руководство взяло столь необычные места для поиска. Те же геологи всячески доказывали, что алмазов на территории СССР нет и быть не может. Но от экспедиции никто не отказался. Партия приказала, поедем.
   Понравилась Сталину и оценка некоторых товарищей, данная Алексеем. Практически во всех случаях она совпадала с собственной сталинской оценкой. Литвинов давно напрашивался на расстрел за всю свою шпионскую деятельность. Хотя Сталина очень здорово тормозила в его отношении необходимость поддерживать нормальные отношения с США и Британией, стоящими за Литвиновым. Слишком многое сейчас поставлено на карту и зависит от бесперебойности поставок промышленного оборудования. Индустриализация страны еще в самом разгаре. Но скоро, очень скоро этот англосакский выкормыш свое получит. И тогда его не спасут ни жена, никакие-либо связи.
   Того же Ежова Сталин считал за услужливого и преданного, но дурака. Просто не думал, что он окажется способным наворотить столько бед. И к Берии он давно присматривается. Надо будет этому Алексею целый спичек имен подготовить, которые его интересуют. Пусть даст свою оценку. Посмотрим на процент совпадений.
   Кстати о Берии.
   Сталин взял трубку и попросил соединить его с Берией.
   - Гамарджоба, товарищ Берия.
   - Гагимарджос, товарищ Сталин!
   - Как продвигаются дела в Грузии?
   - Все по плану, товарищ Сталин.
   - Как Вы посмотрите на то, чтобы заехать ко мне и доложить об успехах лично?
   - Завтра выезжаю, товарищ Сталин.
   - До встречи, товарищ Берия, - не дожидаясь ответа, Сталин повесил трубку. - Вот и посмотрим на тебя еще раз, Лаврентий Павлович. - А что, если именно его и сделать начальником этого отдела, как там его Алексей назвал, Отдел стратегических исследований при Политбюро? Хорошее название, сильное, но непонятное. Только не Отдел, а Управление. Так будет правильней, Сталин интуитивно чувствовал, что небольшим коллективом из нескольких человек здесь не обойтись. Если все так, как рассказал товарищ Алексей, то получится очень хорошая структура, управляющая разработкой и внедрением новинок, включая эту страшную атомную бомбу. Ей Берия и в "прошлой жизни" занимался, пусть и в этой справляется. А на НКВД мы кого-нибудь еще подберем. Хотя над названием еще стоит подумать. Все любят сокращения. А ОСИ или УСИ звучит как-то не очень. Прямо скажем, не солидно звучит для тех задач, которыми Сталин собирался нагрузить новую структуру. Надо думать. Слово "исследования" явно стоит поменять на "разработки". Исследования это что-то перманентное, совсем не обещающее результатов. А разработки, напротив, нечто конкретное, воплощенное в результативный практический вид. Хотя УСР тоже не благозвучно. Явно просится еще какая-нибудь гласная. А почему бы не назвать разработки оборонными? Ведь все, чем собирается заниматься эта структура имеет прямое отношение к обороноспособности страны. УСОР уже звучит явно лучше, хотя и отдает определенными не благозвучными ассоциациями. Так что "стратегических" тоже стоит на что-нибудь поменять. Сталину пришла в голову забавная идея. А что если назвать организацию УЗОР? Вполне соответствует психологии его самого. Ведь в политике он именно тем и занимался, что постоянно плел сложные узоры, выстраивая отношения между своими сторонниками и противниками таким образом, чтобы в результате все они оказались запутавшимися в его личной искусно сплетенной сети. Управление Завтрашних Оборонных Разработок. Отлично, так и сделаем. Идеально соответствует сути с учетом "пришельца из будущего". Вот только для внешнего круга слово "завтрашних" следует заменить на что-то другое. Для них пусть это будут "значимые" разработки. Серьезно и никому не понятно. На этом и остановимся.