Герой веков (сборник)

«С этим невозможно бороться…»
Имелись все основания полагать, что Разрушитель не способен читать мысли. И все-таки Марш не мог с ним бороться, сопротивляться. Стоило лишь попытаться, как Разрушитель тотчас же брал сознание под полный контроль. Чтобы в этом окончательно убедиться, потребовалось не меньше десяти попыток. Иногда у Марша получалось шевельнуть пальцем или, быть может, споткнуться, но на большее рассчитывать не приходилось.
Это угнетало. Однако Марш всегда считал себя прагматиком, поэтому счел необходимым смириться с истиной. Он никогда не сможет вернуть контроль над собственным телом, достаточный для того, чтобы себя убить.
Инквизитор шел через лагерь под дождем из пепла. Неужели он не прекратится теперь никогда? Маршу почти захотелось, чтобы Разрушитель больше не отпускал его разум. Когда это происходило, виделись только боль и разрушение. Но если контроль переходил к Разрушителю, падающий пепел становился чем-то прекрасным, красное солнце превращалось в знамя победы, а умирающий мир — в сладостную обитель.
«Безумие, — приближаясь к центру лагеря, думал Марш. — Мне нужно сойти с ума. Тогда можно будет про все это забыть».
Шурша одеяниями, другие инквизиторы также двигались к центру лагеря. Молча. Зачем утруждать себя беседой, если ими управлял Разрушитель? Кроме обычных штырей в глазницах, Марш замечал у своих собратьев и красноречивые признаки присутствия новых: они выпирали из грудной клетки или из спины. Многие из них разместил сам Марш, убивая террисийцев, которых захватили на севере или выследили где-то еще.
У него также появились новые штыри: одни проходили между ребрами, другие пронзали грудную клетку. Они казались прекрасными. Марш не понимал почему, но штыри его восхищали. Они познали смерть, и это уже само по себе казалось чудесным. Почему-то он знал, что инквизиторы были несовершенны: чтобы сделать своих слуг более зависимыми и чтобы они не представляли опасности, Вседержитель не наделил их некоторыми способностями. Но теперь наконец справедливость восторжествовала.
«До чего же прекрасен мир», — подумал Марш, подставляя лицо под пепельный дождь и чувствуя ласкающие прикосновения легких хлопьев.
* * *
 
Я говорю, «мы». Наш отряд. Все те, кто пытался обнаружить и победить Разрушителя. Возможно, мои мысли сейчас путаются, но мне нравится оглядываться назад и осознавать, что наши действия оказались частями единой совместной атаки, хотя и занимались мы разными делами и строили разные планы.
 
Мы были единым целым. Это не предотвратило конец света, но, как известно, все к лучшему.
 
  
7
 
Ему дали кости.
Тен-Сун перетек на них, растворил мышцы и заново создал органы, сухожилия и кожу. Выстроил тело на костях, используя навыки поглощения и переваривания людей, приобретенные на протяжении веков. Только трупов, разумеется: он не убил ни одного человека. Подобное запрещал Договор.
После года в тюремной яме Тен-Сун почти забыл, как использовать тело. Каково это — трогать окружающий мир твердыми пальцами, а не колыхаться от стены к стене? Ощущать вкусы и запахи только языком и ноздрями, а не всей кожей, видеть…
Он открыл глаза и судорожно вздохнул, расправляя только что созданные настоящие легкие. Мир был полон чудес и… света. Тен-Сун поднялся на колени, посмотрел на свои руки, осторожно ощупал лицо.
Тело не принадлежало конкретному человеку. Чтобы создать копию, требовался образец, поэтому кандра просто покрыл кости мышцами и кожей. Он был достаточно опытен, чтобы знать, как создать подобие человека. Его черты вряд ли получились красивыми, — возможно, они выглядели даже немного уродливыми, но пока что большего и не требовалось. Тен-Сун снова почувствовал себя… настоящим.
Все еще стоя на коленях, упираясь в пол руками, он перевел взгляд на своего тюремщика. Пещеру освещал мерцающий каменный светильник — большой осколок пористой породы, водруженный на вершину массивной колонны. Голубоватый грибок, обитавший на поверхности камня, источал достаточно света, чтобы видеть, особенно если у смотревшего имелись глаза, предназначенные для тусклого голубого света.
Тен-Сун знал своего тюремщика. Знал почти всех кандра, по крайней мере из Шестого и Седьмого поколений. Его звали Вар-Сель. В Обиталище он не носил кости животного или человека, а использовал Истинное тело — набор искусственных костей, которым мастер кандра придал форму человеческих. Истинное тело Вар-Селя было из кварца, кожу он оставил прозрачной. Каменные кости слабо поблескивали в свете гриба, когда он разглядывал Тен-Суна.
«Я сделал свое тело непрозрачным, — догадался Тен-Сун. — Как у людей с загорелой кожей, которая скрывает расположенные под ней мышцы».
Почему это показалось таким естественным? Раньше он проклинал годы, которые приходилось проводить среди людей, используя их кости вместо Истинного тела. Возможно, Тен-Сун последовал старой привычке из-за того, что тюремщики не дали ему Истинного тела. Дали человеческие кости. Можно сказать, оскорбили.
Тен-Сун поднялся.
— Что? — спросил он, глядя в глаза Вар-Селю.
— Я выбрал наугад первые попавшиеся кости из хранилища, — пояснил тот. — Надо же было такому случиться: дал тебе те же самые кости, которые ты сам туда принес.
«Что?» — не понял Тен-Сун.
И вдруг до него дошло. Должно быть, тело выглядело очень уж убедительно — совсем как настоящее. Вот Вар-Сель и решил, что Тен-Сун сумел воссоздать столь правдоподобный образ, потому что сам когда-то переварил именно этот труп и знал, как именно должно выглядеть тело.
Тен-Сун улыбнулся:
— Я никогда раньше не носил этих костей.
Вар-Сель явно ничего не понял. Он был из Пятого поколения — на два века моложе Тен-Суна. Ну конечно, ведь даже в Третьем поколении не каждый кандра обладал столь же обширным опытом во внешнем мире, как Тен-Сун.
— Ясно, — видимо, просто, чтобы что-то сказать, проговорил Вар-Сель.
Тен-Сун огляделся. Возле дверей стояли еще три представителя Пятого поколения. Как и Вар-Сель, они не носили одежды: в Стране кандра принято было всячески выставлять напоказ свое Истинное тело.
У каждого Пятого в прозрачных мышцах плеча сидело по мерцающему металлическому стержню — они были наделены Благословением Силы. Ясно, Второе поколение опасалось, что Тен-Сун попробует сбежать, и не хотело рисковать. Это, конечно, тоже выглядело явным оскорблением: он ведь выбрал свою судьбу добровольно.
— Ну? — Тен-Сун снова повернулся к Вар-Селю. — Не пора ли нам идти?
Тот перевел взгляд на одного из своих спутников:
— Мы не предполагали, что ты так быстро справишься.
Тен-Сун невольно фыркнул:
— Второе поколение утратило опыт. Они думают, что если им самим требуется несколько часов для создания тела, то и всем остальным нужно столько же.
— Их поколение старше твоего, — напомнил Вар-Сель. — Тебе следует их уважать.
— Второе поколение сидит в этих пещерах уже много веков, — возразил Тен-Сун. — Они бездельничают, в то время как остальные отрабатывают свои Договоры. Я уже давно превзошел их по мастерству.
Вар-Сель зашипел, и на миг Тен-Суну показалось, что сейчас молодой кандра его ударит. К его удивлению, Вар-Сель сдержался, хоть и с трудом. В конце концов, как представитель Третьего поколения Тен-Сун был старше Вар-Селя — в той же степени, в какой Вторые были старше Тен-Суна.
Однако Третьи оказались особым случаем. Вторые так долго отправляли их выполнять Договоры, потому что им не хотелось, чтобы младшие собратья все время находились рядом, разрушая маленький рай кандра.
— Пошли. — Вар-Сель кивком приказал двоим стражникам идти вперед.
Третий вместе с Вар-Селем двинулись следом за Тен-Суном. У всей троицы были роскошные каменные Истинные тела. У Пятого поколения была возможность их заказывать и использовать — ходили у Вторых в любимчиках и проводили в Стране кандра больше времени, чем многие другие.