Герой веков (сборник)
Застегнув последнюю пуговицу, Эленд посмотрел на свое отражение в зеркале. Он по-прежнему время от времени задавался вопросом, есть ли у него право носить этот вычурный костюм, блистающий свежестью и излучающий величие. Он смотрел себе в глаза, не обращая внимания на короткую бороду, на тело воина и шрамы на коже. Смотрел и пытался понять, король ли сейчас смотрит на него. Как обычно, увиденное полностью не удовлетворило.
Но Эленд знал, что не может остановиться, потому что у его народа не было лучшего короля. Этому его научила Тиндвил.
— Ладно. Я верю, что ты права по поводу остальных. Я что-нибудь придумаю.
В конце концов, это был его жребий. Императорский титул предполагал только одну обязанность.
Делать так, чтобы все стало лучше.
* * *— Так вот. — Эленд указал на карту империи, свисавшую со стены штабной палатки. — Мы ежедневно отмечали время появления и исчезновения тумана, а потом Нурден и его писцы проанализировали собранные сведения. Они дали нам эти границы в качестве ориентиров.
Все придвинулись к карте. Вин устроилась в дальнем углу, как делала и раньше. В тени и поближе к выходу. Она, конечно, стала более уверенной, но не сделалась беспечной, предпочитая видеть каждого из собравшихся, даже если доверяла им всем.
И Вин действительно им доверяла. Кроме, быть может, Сетта. Строптивец сидел впереди всех. Рядом, как обычно, находился молчаливый юноша — его сын. Сетт, точнее, король Сетт, один из монархов, принесших Эленду клятву верности, носил неопрятную бороду, над которой виднелся еще более неопрятный рот, и был парализован на обе ноги. Все это не помешало ему больше года назад почти захватить Лютадель.
— Клянусь преисподней, — подал голос Сетт. — По-твоему, эта штука нам должна что-то разъяснить?
Эленд постучал пальцем по карте с изображением нескольких больших концентрических окружностей. Она представляла собой грубый эскиз, похожий на тот, что они нашли в пещере, только новее.
— Внешний круг — местность, где туман полностью захватил землю и уже не уходит в дневное время. — Палец Эленда сдвинулся к следующей обозначенной на карте границе. — Этот круг проходит через поселок, который мы недавно посетили и где нашли тайник. В его пределах световой день длится четыре часа. Территории, которые находятся внутри этого круга, получают больше света. Те, что снаружи, соответственно, меньше.
— А последний круг? — спросил Бриз.
Они с Альрианной сидели настолько далеко от Сетта, насколько позволяла палатка. Сетт все еще не отказался от привычки чем-нибудь бросаться в Бриза — чаще оскорблениями, но иногда и ножами.
Окинув взглядом присутствующих, Эленд снова перевел глаза на карту:
— Предполагая, что туман будет подкрадываться к Лютадели с неизменной скоростью, писцы сделали вывод, что последний круг представляет собой территорию, на которой будущим летом хватит солнца, чтобы вырастить урожай.
В палатке стало тихо.
«Надежда — это для глупцов», — прошептал где-то на задворках сознания Вин голос Рина.
Она покачала головой. Брат, обучавший ее правилам, по которым следовало жить на улице и в мире преступников, сделал сестру недоверчивой и подозрительной. Однако он также научил ее выживать. Понадобился Кельсер, чтобы Вин поняла, что можно и доверять, и выживать. И тем не менее она иногда по-прежнему слышала в голове призрачный голос Рина. Скорее воспоминание, нежели что-то другое, шептавший об опасности, заставлявший вспоминать все то, чему он ее учил.
— Этот круг очень маленький, Эл, — разглядывая карту, заметил Хэм.
Мускулистый громила сидел вместе с генералом Дему, между Сеттом и Бризом. Сэйзед тихонько устроился в сторонке. Вин посмотрела на него, пытаясь понять, смог ли их недавний разговор хоть отчасти развеять его тоску, но не преуспела.
Как же мало их осталось — всего девять, если считать сына Сетта, Гнеордина. Из отряда Кельсера — и того меньше. Правда, был еще Призрак, отправленный на разведку на север. Всеобщее внимание сосредоточилось на карте. Последний круг и в самом деле оказался слишком маленьким — даже меньше Центрального доминиона, в котором располагалась столица империи, Лютадель. Карта и Эленд намекали, что будущим летом более девяноста процентов имперских территорий будут непригодны для выращивания урожая.
— Следующей зимой даже этот маленький пузырь лопнет, — констатировал Эленд.
Вин наблюдала, как находившиеся в палатке обдумывали и осознавали — если уже не осознали, — насколько ужасные события их ожидали.
«Все как в дневнике Аленди, — подумала она. — С Бездной нельзя сражаться при помощи армий. Она уничтожает города, навлекая на них медленную страшную смерть. С этим ничего нельзя поделать».
Бездна. Такое имя носил туман, — точнее, так он назывался в сохранившихся записях. Возможно, их противник — древняя сила, которую выпустила на свободу Вин, — намеренно все запутал. У них не было ни единой возможности узнать, что случилось в прошлом, поскольку эта сила изменяла написанное.
— Ладно, друзья. — Эленд скрестил на груди руки. — Нам нужны варианты. Кельсер вас выбрал, потому что вы могли делать невозможное. Что ж, наше затруднительное положение требует именно таких способностей.
— Меня он не выбирал, — заметил Сетт. — Меня в эту маленькую катастрофу за яйца втянули.
— Мне, к сожалению, не до извинений. — Эленд переводил взгляд с одного на другого. — Ну, давайте. Я же знаю, у вас есть идеи.
— Ну что ж, мой дорогой друг, — откликнулся Бриз. — Самая очевидная идея — это Источник Вознесения. Сила, собранная там, как будто создана для борьбы с туманом.
— Или для того, чтобы освободить спрятавшуюся в нем тварь, — съязвил Сетт.
— Это не имеет значения, — заговорила Вин, и все повернулись к ней. — В Источнике нет силы. Она закончилась. Ничего не осталось. Если она и соберется там опять, то, боюсь, это случится еще через тысячу лет.
— А мы не можем выращивать растения, которым нужно совсем мало света? — поинтересовался Хэм.
Он был одет в свои обычные брюки и жилет. Громиле вроде него достаточно было поддерживать горение пьютера, чтобы не замечать ни жары, ни холода. В день, когда любой искал убежища от плохой погоды, он бодро разгуливал в одежде без рукавов.
Или, возможно, не совсем бодро. Хэм не переменился в одночасье, как Сэйзед. Однако он уже не выглядел таким веселым, как раньше. Теперь он часто сидел в одиночестве с выражением полного смятения на лице, будто тщательно обдумывал нечто и приходил к выводам, которые ему совсем не нравились.
— Разве растения, которым не нужен свет, существуют? — склонив голову набок, удивленно спросила Альрианна.
— Грибы и подобные им, — пояснил Хэм.
— Сомневаюсь, что мы сможем прокормить целую империю при помощи грибов, — заметил Эленд. — Хотя мысль неплохая.
— Должны быть и другие растения, — продолжал Хэм. — Даже если туман продержится весь день, хоть немного света через него все равно проникает. Каким-то растениям этого должно хватить, чтобы выжить.
— Эти растения несъедобны, дружище, — улыбнулся Бриз.
— Для нас, но не для животных, — возразил громила.
Эленд задумчиво кивнул.
— Времени ни хрена не осталось для огородничества, — ухмыльнулся Сетт. — Этим надо было заниматься много лет назад.
— Мы обо всем узнали лишь несколько месяцев назад, — напомнил Хэм.
— Это так, — согласился Эленд. — Но у Вседержителя была тысяча лет на подготовку. Потому он и устроил свои хранилища — и мы до сих пор не знаем, что спрятано в последнем из них.
— Не нравится мне, что мы вынуждены полагаться на Вседержителя, Эленд, — покачал головой Бриз. — Он, должно быть, подготовил эти хранилища, зная, что кому-то придется ими воспользоваться в случае его смерти.
Сетт согласно кивнул:
— Кретин-гасильщик в чем-то прав. Если бы Вседержителем был я, в хранилищах оказалась бы отравленная жратва и вода напополам с мочой. Если уж мне суждено умереть, других ждала бы такая же судьба.