Драконье золото (СИ)

А тем временем Сибхайон готовился к приему гостей. Чтобы хоть как-то отвлечь дочь от грустных мыслей, Филандер наказал ей лично проследить за подготовкой к приезду высокочтимых гостей. Фрона же не могла думать о празднествах, даже подобных, важных для государства и обязательных для любого уважающего себя и гостя правителя — опозорить семью было нельзя. Однако Фрона всё делала нехотя, больше свешивая все обязанности на помощников, которых было даже слишком много — все в замке хотели воспользоваться ситуацией и занять более выгодное положение при дворе. Ей не хватало рядом брата. К тому же она, придя в себя, стала думать так, как учил Дорос — забывая о личном, оценивая ситуацию со стороны. Это было сложно, не так, как получалось при мелких пакостях дворцовых прихвостней. Выходило, что похищение брата было случайным — никто не знал об их споре. Но она понимала, что драконы наделены магией и, возможно, крылатой твари как-то удалось распознать под платьем принца, а если он был убежден, что это была принцесса? Фрона все чаще и чаще винила себя в случившемся, сокрушаясь, что если бы не ее игра, то Дорос был бы сейчас на месте. Голова у неё теперь болела чаще, она меньше улыбалась, больше хмурясь и злясь без повода, даже Гансу пару раз перепало, но девушка тут же извинилась, верный слуга привычно простил. Челядь, видя, что принцесса изволит злиться, старалась притворяться рядом с ней мебелью, а леди и лорды, наконец-то, перестали докучать Фроне вниманием, за которым зачастую скрывалась корысть. Одна единственная придворная дама леди Лиадан, прославившаяся на весь дворец скверным характером и излише длинным языком, без страха могла находиться с принцессой, пусть та хоть вазы о стену бьет — первая фрейлина Фроны была невозмутима в такие моменты. Она уже столько пережила рядом со своей госпожой, что хоть орава наемников-убийц, хоть бесконтрольная ярость, лишь бы внешний вид принцессы соответствовал статусу. И к её чести, выполняла она свои обязанности отлично — Фрона всегда сияла как самая яркая звезда. Вот и в этот раз, озабоченная новыми проблемами принцесса металась по дворцу, отдавая приказы, проверяя сделанную работу, а за ней, двумя расфранченными хвостами, следовали Ганс и Лиадан, не давая той не минуты покоя и свободного пространства.
— Стража укреплена во всем городе; завтра прибудет четыре дюжины отряда лорда Крирта. Эти ребята и мышь не пропустят, не вызнав куда и зачем.
— Дракон не мышь, — устало отозвался Филандер, посмотрев на замершую у окна дочь. Та настояла на присутствии во время совета, и никакими силами отговорить её не удалось. — Стрелы готовы? — спросил король начальника дворцовой стражи. Мужчина кивнул и провел рукой по длинной рыжей бороде — Фрона знала этот жест, лорд Стехк о чем-то задумался и она не ошиблась.
— Столько золота, ради какой-то нелепой легенды. Нужно что-то более действенное. Осмоленные камни, к примеру. Поставить по катапульте на башни и переходы, тогда дракон и не уйдет…
Принцесса хмыкнула, выражая все свое сомнение и, поклонившись совету и отцу, торопливо вышла. Она понимала, что дракон это не какая-нибудь залетная горгулья, которой можно топором череп проломить. Камни против дракона — столовый нож против скалы. Но также понимала, что нельзя надеяться на удачу — никто не знает, с какой целью был похищен Дорос, и никто не мог с уверенность сказать, что дракон не вернется вновь, так что любая защита — хорошо. Утром отец пришел к неожиданному мнению, что всё это может оказаться ловушкой, чтобы заманить рыбу крупнее. Хоть в соседней империи, куда отец направил просьбу о помощи, и установился мир, но враги у неё оставались и много.
Все эти догадки сбивали с толку, вот если бы похититель заявил о себе, сказал, что ему надо, тогда можно было бы предположить с большей уверенностью, чего ожидать. А так, все это лишь домыслы напуганных неподвластной силой людей. Ганс вовсе заявил, что дракон хотел выкрасть принцессу для короля соседнего государства, Арвила. Мысль была совершенно глупой. Но зачастую подобные мысли и оказывались правдивы. Поэтому и у этой идеи был свой пункт в списке возможных мотивов нападения, который составляла принцесса.
Ястреб прилетел на закате. Завтра к обеду кавалькада императора должна было подойти к южным воротам столицы. Фрона с утра не давала покоя прислуге, а ей не давала покоя леди Лиадан, не отстающая от принцессы ни наш шаг и громко шуршащая пышными юбками.
— Южане вообще народ прелестный и в чем-то даже чудесный. А мужчины у них самые сильные, самые красивые. И по слухам Император Ристерд самый необыкновенный мужчина — широкоплечий, черноволосый, высокий!
— И откуда только ты узнаешь эти слухи, — сокрушенно качала головой Фрона. Вот если использовать умение первой фрейлины в правильных целях — для шпионажа, например, цены бы ей не было, а она только что и могла, так это часами сплетничать о мужчинах и неподобающем поведении той или иной дамы.
— Графиня Мариата поведала. В прошлом году её муж, советник по внешней политике, ой, ну Вы же знаете… — легкомысленно махнула белой рукой фрейлина, — Так вот, она говорит, что не видела мужчин прекраснее. К тому же она утверждает, что у неё есть его портрет, якобы подаренный им самим! Мне кажется это ложь. Стал бы Император дарить старой герцогине свой портрет…
— Кто его знает, — задумчиво отреагировала принцесса. В красоту южных мужчина она не верила, впрочем, как и в их ум. Тех, что ей пришлось повстречать на своем пути, Фрона сочла ограниченными и чванными громилами, считающими, что место женщины — последнее. Но к приезду императора, каким он там ни был, она подготовила дворец основательно: все вокруг блистало, на каждом углу стояли слуги, готовые прийти по первому же зову, коридоры были устланы дорогими коврами, парадные комнаты и залы украшали золоченные нити с хрустальными каплями, всюду витал приторный аромат цветов, которые были везде, заставляя Ганса беспрестанно чихать. Фрона считала это всё чересчур помпезным в данной ситуации, но правила требовали своего, не вменяя душевным терзанием окружающих.
— Ваше Высочество, всё готово, — главный церемониймейстер низко поклонился Фроне, задев длинным красным шелковым шарфом пол. Девушка кивнула, но потом задумалась. Ей захотелось самой проехаться на свежем воздухе, чтобы успокоиться и к приезду гостя быть не такой нервной — нельзя окружающим давать повод думать, что она ослабла. А ещё она хотела быть сильной для матери, которая плачет, как только остается одна и для отца, который возможно потерял сына и первого наследника.
 — Прикажи подготовить лошадей и стражу. У нас ещё есть время проверить улицу.
Ганс покорно кивнул, но леди Лиадан, кружащая вокруг принцессы с праздничными лентами, возмущенно посмотрела на мужчину, а потом и на Фрону.
— Вам нужно готовится к приему, а не платьем мостовую подметать! Это вообще должны делать не Вы, вон пусть Ганс…
— Я готова, Ли, отстань уже.
Главная улица столицы была украшена яркими синими и зелеными лентами, символизирующими цвета флага Сибхайона; мостовая была вычищена от грязи; лишний народ убрали, заменив стражниками в сияющих летних доспехах. Кавалькада Ристерда должна была пройти город насквозь, поэтому на крышах и в переулках с утра шныряли люди из тайной разведки короля, а во дворце стражи стало в два раза больше, чем придворных леди и лордов. Нельзя было допустить нападения на императора — если тот погибнет на земле Сибхайона, войны — теперь уже с соседней империей — не избежать.
Они успели вовремя. Как только принцесса сменила платье и Лиадан с двумя помощницами поправили прическу и макияж, по городу разнесся громкий звон колоколов. Все, кто жил в столице, знали каждую мелодию звона, которым доносили до люда какую-либо новость: праздник, траур, начало погодного сезона, новый год, выезд правящей семьи в город и многое другое. Так что Фрона не сомневалась, что весь город сейчас ожил и пытается пробраться к центру, чтобы хоть одним глазком взглянуть на гостей.