Космос (СИ)

День прошёл в суете, походные условия нервировали. Антон не понимал радости проживания в палатках, пищи, приготовленной на костре, распития алкогольных напитков, но бесконечная череда проблем и их решение отвлекали. Как и запах, который кружил вокруг, несмотря на то, что утром он не только помылся, но и тщательно побрился. Казалось бы, гигиенические средства от Том Форд должны перебить слабый запах ромашки, но Антон чувствовал даже вкус, руки впитали в себя аромат. Он невольно вспоминал все те разы, когда он видел или общался с Александрой.
Улыбчивая, порывистая, эмоциональная. Невысокого роста, совсем немного коренастая, при этом не кажется тучной, наоборот, скорее маленькая. И женственная.
Александра Савельева — женщина. В ней женственно всё, от улыбки и нежного взгляда, которые она прячет за дерзостью, до бёдер и груди. Почему он никогда не видел её? Не обращал внимания? Потому что она была подругой Варвары, очевидно. Как бы не было смешно, но для Стрелецкого Антона верность не была пустым звуком, он стремился к ней даже в мыслях, доходя в своём перфекционизме до абсурда.
Теперь Вари не было в жизни Антона, он ничего не испытывал по этому поводу, это нужно было сделать давно, мешала привычка и чувство долга. Или… Антон и сам не смог сказать, что именно мешало разорвать опостылевшие отношения с некогда любимой девушкой. Когда он, наконец, понял, что должен это сделать, осталось только небольшое опасение за судьбу Вари, ответственность, скорее по инерции, раздражение на реакцию отца на разрыв с Белицкой, не более того. Всё это освобождало ментальное место рядом с ним.
По всей видимости, для Александры. Для Сани, как он мысленно называл Сашу.
Он прокручивал возможность совместного будущего с Саней, пусть на неопределённый срок, но даже на этот период хотелось определённости в отношениях. Ясности. Всё это варилось в голове Антона, когда он смотрел, как девятнадцатый экипаж несётся по карьеру, оставляя за собой шлейф из грязи и поднятого песка. Рядом чертыхнулся Григорьев, и только тогда Антон понял, что первый пилот допустил ошибку.
В трофи Антон не разбирался и, честно говоря, не стремился вникнуть в правила. Его интересовала только информационная поддержка новой линии товаров.
Как в замедленной съёмке, Антон смотрел, как переделанный внедорожник крутится вокруг своей оси и тормозит крышей по земле и гравию, останавливаясь среди жухлой травы, коряг и песка.
Перевернулись!
Неопасно, но страха, судя по реакции, натерпелись, окружающие тоже. Антона не устроил беглый осмотр врачом на месте и слова окружающих, что всё отлично, тоже не успокоили, он привёз врача в палатку, готовый вызвать в любой момент вертолёт для срочной эвакуации, а тот лепетал что-то про состояние в пределах нормы.
Какая норма?! Не может подобное быть нормой! С любым из мужиков, что толпились у палатки и вокруг — это могло быть нормой, но с женщинами — нет. Как же хотелось встряхнуть хорошенько обеих, особенно Саню, и вбить ей в голову, что женщине не нужно рисковать собой и своим здоровьем, собрать её вещи и отвезти домой. В тепло, подальше от опасных увлечений. Но ничего такого Антон, конечно, не сделал, не имел права, а если бы и имел…
Человек имеет право выбора. Это выбор Сани. Антону остаётся только решить, принимает ли он её выбор или нет.
После ухода врача, перед тем, как Стрелецкий хотел выйти из палатки, Саня потянулась к нему и прошептала: «Побудь со мной». Искренне и просто. Он побыл, дав обнять себя, кутая в одеяло девушку, ненавидя реакцию своего тела, заглушая мысли о податливой Сане, её мягком теле, влаге, которую он утром собирал пальцами, лаская.
Саша покраснела, когда встретилась взглядом со Стрелецким, выйдя из палатки. Почему-то она никак не ожидала его увидеть здесь. Антон всегда представлялся Саше небожителем, видеть его просто разговаривающим с механиком из команды сорок третьего было странно, а то, что случилось накануне, было сюрреалистичным сном, видением. Ни с ней, ни с ним, ни с ними не могло подобное случиться.
А раздражение от щетины ей просто приснилось…
Куда там! Приснилось! Обманывай себя больше!
Саша всё отлично помнила — как стонала, извивалась, стремилась шире расставить ноги, насколько позволяла одежда, хваталась за плечи Антона и бесстыдно двигала бёдрами, вынуждая его пальцы нырять в глубину, поглаживать, довести до оргазма.
В течение дня, чем больше Саша думала о проведённой ночи, тем большей волной на неё накатывал стыд. Сама предложила, навязалась, глупо себя вела, про внешний вид Саша старалась не думать, чтобы окончательно не умереть от стыда.
Если бы знала заранее, она бы подготовилась. Похудеть бы не удалось, но хотя бы побрила в интимных местах, да и ноги уже покрылись щетиной. Трусы бы надела приличные, а не плотные, в голубой цветок, и уж точно не пользовалась детским шампунем с запахом ромашки.
— Как ты себя чувствуешь? — спокойно спросил Антон, а Саша сжалась.
Неужели нельзя сделать вид, что ничего не было? Ему же ничего не стоит! Сколько таких Саш было у Стрелецкого! Понятно, что очень, очень много! Может, настолько невзрачных, как она, не слишком много, но хотя бы жалости она заслуживает!
— Хорошо.
— Ты бледная, — задумчиво разглядывал. — Ты красиво двигаешься, — прошептал, нагнувшись к уху, поправил взлохматившиеся волосы. Погладил, как кошку или ребёнка, задерживая пальцы на макушке, надавливая, слегка царапая.
Саша едва не заскулила.
— Я хорошо себя чувствую, — поспешила заверить.
— Вот и славно, — еле заметно улыбнулся и встал. — Доброго сна, Александра.
И ушёл. Его высокая фигура ещё была видна какое-то время, пока не скрылась в темноте.
Наверное, в тот момент, ещё бурливший в крови адреналин, сыграл с Сашей злую шутку, обманув её россказнями, что она смелая, отчаянная, дерзкая и даже красивая.
— Ромчик, — дёрнула она за рукав приятеля. — У тебя презервативы есть?
— Откуда? — уставился, потом засмеялся раскатисто. — Сильно надо?
— Позарез, — призналась Саша.
— У Ромео нашего точно есть, — махнул рукой в сторону Стаса, тот разговаривал с Варей, стоя в отдалении.
Подойти и спросить при Варе Саша не могла. Версия, что резинки нужны им с Ромчиком, трещала по швам. Рома сам бы стрельнул пару презервативов у друга, если это вообще уместно, а не попахивает пионерским лагерем.
— Я отвлеку, — понял внутренние метания Ромчик. — У тебя три минуты, не больше, а то засосёт магнетизмом любви и расплющит, — продолжил, кривляясь. Саша поняла, что обрекла себя на насмешки в течение всего времени, сколько им предстоит общаться, но отступить не могла.
— Презервативы? — переспросил удивлённый Григорьев, покачал головой, нахмурился и вытащил из кармана ленточку из фольги. — Не наделай глупостей, — проговорил.
— Странные, не видела таких.
— Из Германии привожу, — пожал плечами. — Размер… совпадает.
Саша посмотрела внимательно на упаковку. Икс Сайз…
— Слушай, а если, ну… понимаешь, если размер не Икс, а нормальный, они слетят?
— Вряд ли, — улыбнулся Стас. — Они же из латекса, а не из кожи мамонта.
— Варе не говори.
— Я понял, Саш, — задержал взгляд. — Скорей всего ты совершаешь ошибку, но не стану отговаривать.
Сашка ввалилась в знакомую палатку и уставилась на Стрелецкого. Он полулежал, облокотившись на неизвестно откуда взявшийся мини-бинбэг, и смотрел на экран телефона, сосредоточенный настолько, что и бровью не повёл на шум, издаваемый Сашей. Изящно развернуться, дёрнуть молнию на входе, повернуться лицом к Антону, приняв соблазнительную позу, не получилось. Хорошо хоть, не растянулась, запутавшись в собственных ногах.
Антон поднял взгляд и оглядел гостью с ног до головы, тщательно. Кофточку переодела… у палатки она сидела в чём-то несуразном. Впрочем, этот шедевр дизайнерской мысли с этническими узорами, расклешённый книзу — едва ли это была туника, не похоже и на футболку, — скрывающий аппетитные бёдра и круглую попу, не отличался стилем. Достоинство было одно — декольте, подчёркнутое удачно подобранным бюстгальтером. Взгляд невольно остановился на окружности груди, мягкой, притягательной.