Два лика времени (СИ)

Книгу он дочитал, и вынужден был признать, написано, безусловно, талантливо. И что, скорее всего, Суэн Бурнов здесь ни причем. Председатель позвонил секретарю, чтобы убедиться, что тот уже в курсе. Книга продавалась, расплескивая ядовитые капли пацифизма и ужаса перед перспективой всеобщего уничтожения. Отдавая приказ об изъятии и ликвидации тиража, Бьорн Рау испытывал странную уверенность, что и на этот раз никого из организаторов акции не смогут найти. Но разве может такое быть, чтобы ленты с фильмом, книги, отпечатанные типографским способом (наверняка никто и нигде их не печатал) и разрешительные документы возникали сами по себе? Так, пожалуй, недолго поверить в чудеса!
Зацепок и концов нет. Но что-то делать надо. Нельзя пускать события на самотек, иначе рухнут планы молниеносной войны с ненавистным Гарцем. Вскоре стало известно, что за океаном, также был показан фильм, только несколько иной, о химическом оружии. Даже название боевого отравляющего вещества оказалось похожим на то, что имелось у военных. Самое неприятное, по сути, был раскрыт план будущего нападения. Распыление яда в осенних облаках и тот самый убийственный дождь, на который генералы больше всего надеялись. В Гарце не дураки сидят, сделают выводы. Что, если они встретят воздушный флот нападения во всеоружии? Да еще в ответ свои бомбовозы сюда пришлют?
Бьорн Рау почувствовал, что буквально закипает от бешенства и ненависти. Неизвестные силы вмешались в большую политическую игру. Он должен, во что бы то ни стало, дать отпор неведомому противнику. Если это группа людей, им самое место на урановых рудниках, а еще лучше, всех до одного попросту поставить к стенке. С рудников ведь можно сбежать, хотя до сих пор такого не случалось.
Председатель парламента попросил секретаря связаться с таном Суэном, назначив встречу на вечер.
Как и предполагалось, писатель, увидев книгу, страшно возмутился, выказывая праведный гнев, и призывая на головы пацифистов молнии и громы.
"Появление сначала фильма, потом книги, не что иное, как проявление непонятных сил, - подумал председатель парламента, когда писатель ушел, - и охранник возле дверей, не из этой ли серии?". Он решил, что в отделе безопасности, стоило бы создать подразделение, изучающее такие вот факты, и накапливающее по ним информацию. Вдруг, выйдет что-нибудь, путное?
* * *
Купить подарок так и не удалось, после вышеописанных событий соваться в банк было верхом глупости, а торгующих ювелиркой, магазинов поблизости не наблюдалось. Я, конечно, мог отправить за покупкой Умника. Этот не вызвал бы ни малейших подозрений, если, конечно, в виде розыгрыша, не принял бы какой-нибудь экстравагантный вид. Что интересно, ни один параграф его бы не смутил! Как говорится, что можно Юпитеру, не позволено быку. Ввел бы народ в ступор, а отдуваться, пришлось бы ни кому-нибудь, а мне! Зная его страсть к авантюрным поступкам, я предпочитал сходить за подарком самолично. Поэтому на следующее утро, как только моя будущая невеста (надеюсь, по крайней мере!) ушла на работу, отправился в большой двухэтажный магазин, расположенный недалеко от того самого злосчастного банка. Пройдя вдоль прилавков, я выбрал, как мне показалось, замечательную вещь, красивую кожаную дамскую сумочку. Марна давно собиралась такую купить. Коричневая сумочка замечательно должна была ей подойти. Довольный собой, я направился к выходу и вдруг остановился. Сквозь стеклянные двери я увидел на улице двух полицейских, а рядом древнюю старуху, которая что-то им втолковывала, тыча сухим, словно щепка, пальцем в сторону магазина. Старуха показалась смутно знакомой.
"Умник, ты ее знаешь?" - спросил я.
"Она была в банке и успела, как следует, тебя рассмотреть" - ответил он. Кажется, у меня неприятности!
"Давай я тебя вытащу" - предложил он.
"Сам выкручусь" - ответил я.
"Ну, ну, поглядим. Если что, только пожелай!". Вот уж фигушки! Стоит представить, что всю оставшуюся жизнь придется торчать в замкнутом объеме корабля и выслушивать нудные речи о невмешательстве с многочисленными ссылками на параграфы и подпункты, как всякое желание воспользоваться таким, казалось бы, удобным способом спасения, пропадает. Что стоит ему перекинуть меня на турбазу, где можно отсидеться какое-то время. Но и тут он выдумывает препятствия. По его мнению, вернее, следуя дубовой логике параграфов, неожиданное исчезновение из магазина на глазах продавцов и полиции, является событием, аномально недопустимым. После чего, опять же, руководствуясь туповатой, замшелой логикой, оставлял мне только один путь, а именно, на "Святогор". К тому же, Умник наотрез отказался бы вытаскивать вместе со мной Марну. Для него она была всего лишь обычной аборигенкой.
Я лихорадочно искал выход, пока старуха вместе с полицейскими не вошла в магазин. Постепенно сформировалась идея. Местные девицы иногда одевались в мужские куртки и штаны. Особого внимания такая одежда привлечь не должна. Какой я все-таки молодец, не стал сегодня напяливать стариковское пальто, вместо него надел куртку. День выдался теплый, в пальто бы я запарился. Коричневую куртку можно вывернуть наизнанку, прикид, конечно, бомжеватый, швами наружу, зато синяя подкладка поможет сбить ищеек со следа.
Я отыскал туалет. Обе кабинки, к счастью, оказались свободными. Главное, чтобы никто не стал туда ломиться в течение ближайших двадцати минут. Туалет предназначался исключительно для работников магазина, но строгая надпись над входом в подвал, где он располагался, меня не остановила. Я закрылся в одной из кабинок и приступил к трансформации. Вскоре я уже выходил из магазина. Напротив дверей кроме старушки и двух полицейских торчали еще трое в штатском. Скоро сюда все городские шпики соберутся. Они явно собирались обыскать магазин. Кажется, я успел вовремя. Никто из них не обратил внимания на молодую девицу в широкополой шляпе, штанах, мужских башмаках и грубо пошитой синей куртке, с коричневой сумочкой через плечо.
"Ну, ты даешь! - прокомментировал мои действия Умник. - Что будешь делать, когда старушенция опишет твою внешность и тебя станут разыскивать по фотороботу?".
"Может, подтереть ей память?" - подумалось мне.
"Не беспокойся, я пошутил. Этой уважаемой танне сто два года. Вряд ли она сможет вразумительно тебя описать".
Оказавшись дома, я первым делом вернул себе прежний облик. Вскоре со мной снова связался Умник.
"Я был прав, - сказал он, - древняя дама никак не может взять в толк, что от нее хотят. В результате получился портрет, по которому можно хватать подряд всех, кому больше шестидесяти".
"Пожалуй, мне следует слегка изменить внешность, программа, по-моему, это допускает"
"Изменения возможны в пределах восьми процентов. Ты можешь придать носу горбинку, сделать уши похожими на локаторы или поменять цвет глаз".
"Уши и так хороши, - ответил я, - а вот выглядеть чуть моложе, пожалуй, стоит. Меньше морщин, никакой бороды, чтобы даже бриться не пришлось. Благородной седины слегка добавить в шевелюру, убрать залысины".
Вечером Альта-Марна, придя с работы, не сразу меня узнала.
- Я думала, у нас кто-то чужой. Что ты с собой сделал, и каким образом?! - воскликнула она, с удивлением уставившись на меня.
- Лучше стало, или хуже?
- Ты помолодел! Смотри, патрули проходу не дадут, в армию заберут!
- У меня железные документы, семьдесят пять лет, из них трудового стажа более пятидесяти.
- Но как тебе это удалось? А еще моложе можешь стать, чтобы выглядеть лет на тридцать?
- Это слишком, - ответил я.
- А мне поможешь стать моложе?
- Куда тебе молодеть? Хочешь превратиться в ребенка? - пошутил я.
- Не сейчас, когда состарюсь?
- Тогда и поговорим.
Марна готова была надуться, ждать она явно не хотела. Девушку мучило любопытство. Я видел, что на кончике языка у нее крутится вовсе неудобный вопрос. О винтовке, конечно, поэтому поспешил сбить ее с темы.