Гордость и предубеждение
– Вы предпочитаете картам чтение? – сказал он. – Как странно!
– Мисс Элиза Беннет, – заметила мисс Бингли, – презирает карты. Она великая любительница чтения и ни в чем другом удовольствия не находит.
– Я не заслужила ни такой похвалы, ни такого порицания! – воскликнула Элизабет. – Я не такая уж великая любительница чтения и нахожу удовольствие во многом другом.
– Ухаживая за вашей сестрицей, я полагаю, вы находите истинную радость, – сказал Бингли, – и от души надеюсь, эта радость станет еще сильнее, когда вы увидите ее совсем здоровой.
Элизабет поблагодарила его от всей души, а затем отошла к столику, на котором лежало несколько книг. И он тотчас предложил принести ей еще и другие; вся его библиотека в ее распоряжении.
– И я бы желал, чтобы она была гораздо полнее. Ради вас и к моей собственной чести; но я по натуре бездельник, и, хотя книг у меня не так уж много, их больше, чем я брал когда-нибудь в руки.
Элизабет заверила его, что ей достаточно и этих.
– Я удивлена, – сказала мисс Бингли, – что мой отец собрал столь мало книг. Какая чудесная библиотека у вас в Пемберли, мистер Дарси!
– Да, ей трудно не быть хорошей, – ответил он, – ведь она – плод стараний многих поколений.
– И вы сами так ее пополнили! Вы же всегда покупаете книги.
– Не понимаю, как можно пренебрегать фамильной библиотекой в наши дни.
– Пренебрегать! Не могу вообразить, чтобы вы пренебрегли хоть чем-то, что может еще более украсить ваше великолепное имение. Чарльз, когда ты будешь строить свой дом, как бы я желала, чтобы он хоть вполовину был так восхитителен, как Пемберли.
– Я бы тоже этого желал.
– Однако я тебе настоятельно советую приобрести поместье в тех краях и взять Пемберли за образец. В Англии нет графства лучше Дербишира.
– С превеликой радостью. Я бы просто купил Пемберли, согласись Дарси его продать!
– Я говорю о том, что достижимо, Чарльз.
– По чести, Каролина, я бы сказал, что купить Пемберли более достижимо, чем создать его подобие.
Этот разговор так заинтересовал Элизабет, что она не могла сосредоточиться на чтении и вскоре, отложив книгу, направилась к карточному столу, где расположилась между мистером Бингли и миссис Хёрст, следя за игрой.
– На много ли мисс Дарси подросла с весны? – спросила мисс Бингли. – Она обещает быть высокой, как я?
– Думаю, да. Пока она одного роста с мисс Элизабет Беннет или даже чуть выше.
– Как я жажду вновь ее увидеть! Я не встречала никого, кто восхищал бы меня больше. Как она пленительна! Какие манеры! И как для своего возраста она блещет во всех занятиях, украшающих девицу. На фортепьяно она играет просто бесподобно.
– Меня изумляет, – сказал Бингли, – как у благовоспитанных барышень достает терпения так блистать в своих занятиях, как все они блистают!
– Все барышни блистают? Милый Чарльз, о чем ты?
– Да, по-моему, все без исключения. Все они рисуют, обтягивают шелком и расписывают экраны, плетут кошелечки. Не знаю ни единой, которая бы всего этого не умела; и, право, не упомню случая, когда, упомянув про барышню в первый раз, тут же не добавили бы, что она блещет во всех подобающих занятиях.
– Твой список их обычных занятий, – сказал Дарси, – близок к истине. Слово «блистают» употребляется по отношению ко многим женщинам, способным сплести кошелечек или обтянуть экран, но я никак не могу согласиться с тобой в твоей общей оценке. Среди всех моих знакомых дам и девиц я не насчитаю и полудюжины истинно блещущих чем-либо.
– И я тоже, – заметила мисс Бингли.
– В таком случае, – сказала Элизабет, – вы должны быть очень взыскательны в своем представлении об истинных женских дарованиях.
– Да, я взыскателен.
– О, разумеется, – вскричала его верная помощница, – никто не может считаться истинно одаренным, если не превосходит намного то, что мы обычно видим вокруг! Женщина, чтобы удостоиться такой похвалы, должна в совершенстве играть на музыкальных инструментах, петь, рисовать, танцевать и знать современные языки. Сверх этого она должна иметь нечто особенное в своей осанке, походке, тоне голоса, манерах и речи, иначе такой комплимент будет вполовину незаслуженным.
– Да, она должна обладать всем этим, – согласился Дарси, – но вдобавок ей следует пополнять свое образование, много читая.
– Меня более не удивляет, что вы знакомы всего лишь с шестью женщинами, истинно блещущими своими дарованиями. Не понимаю только, как вообще вы знакомы хотя бы с одной такой.
– Вы так строги к собственному полу, что сомневаетесь даже в возможности этого?
– Просто я никогда не видела подобной женщины. Я никогда не видела, чтобы дарования, и вкус, и элегантность, какие вы описали, объединялись бы в одной женщине.
Миссис Хёрст и мисс Бингли в один голос восстали против несправедливости ее сомнений и наперебой принялись утверждать, что знакомы со многими женщинами, отвечающими этому описанию. Но тут мистер Хёрст заставил их умолкнуть, разразившись негодующими жалобами на их невнимание к игре. Разговор не продолжался, и Элизабет вскоре покинула гостиную.
– Элиза Беннет, – сказала мисс Бингли, едва дверь за ней закрылась, – принадлежит к тем девицам, которые тщатся зарекомендовать себя сильному полу, критикуя свой собственный. Многих мужчин, полагаю, это обольщает, но, на мой взгляд, это жалкая уловка, даже низость.
– Без сомнения, – ответил Дарси, к кому главным образом были обращены ее слова, – искусные ухищрения, до которых порой снисходят представительницы прекрасного пола, желая пленять, такие же уловки. Все, что родственно хитрости, заслуживает презрения.
Подобный ответ пришелся мисс Бингли не вполне по вкусу, и она оставила эту тему.
Элизабет вновь присоединилась к ним, но лишь сказать, что Джейн стало хуже и она не может ее оставить. Бингли хотел не медля отправить слугу за мистером Джонсом, а его сестрицы, в убеждении, что в провинции лечить не умеют, настаивали послать в Лондон за самым именитым врачом. Об этом Элизабет и слушать не пожелала, но не стала отказываться от предложения их брата. В конце концов было решено, что за мистером Джонсом пошлют рано утром, если мисс Беннет не полегчает. Мистер Бингли был в полном расстройстве, его сестрицы объявили, что совершенно удручены. Однако они развеяли свою печаль, распевая дуэты после ужина, а он нашел лишь слабое утешение в том, что отдал распоряжения экономке окружить больную барышню и ее сестру всевозможными заботами.
Глава IX
Большую часть ночи Элизабет провела с сестрой и утром, к своей радости, могла дать обнадеживающий ответ на вопрос мистера Бингли, который очень рано передала ей горничная, а позднее и двум элегантным дамам – камеристкам его сестриц. Тем не менее она выразила желание, чтобы в Лонгборн отправили слугу с запиской от нее с просьбой, чтобы их мать приехала навестить Джейн и составила собственное мнение о ее недуге. Записка была тотчас отослана, а содержавшаяся в ней просьба выполнена не менее быстро. Миссис Беннет в сопровождении двух младших дочерей прикатила в Недерфилд, когда там только-только кончили завтракать.
Если бы миссис Беннет нашла Джейн тяжело больной, она очень расстроилась бы; однако, вскоре убедившись, что недуг ее дочери не опасен, маменька не пожелала ей скорейшего выздоровления, так как, поправившись, она, весьма вероятно, должна была бы незамедлительно покинуть Недерфилд. Поэтому миссис Беннет и слушать не захотела, когда Джейн попросила увезти ее домой; и аптекарь, приехавший почти в одно время с миссис Беннет, также не почел это разумным. Маменька немного посидела с Джейн, а затем появилась мисс Бингли, и по ее приглашению она с тремя дочерьми спустилась в малую столовую. Едва они вошли, как мистер Бингли выразил надежду, что миссис Беннет нашла Джейн гораздо лучше, чем опасалась.
– Напротив, сударь, – последовал ответ. – Ей так плохо, что ее нельзя увезти домой. Мистер Джонс говорит, что мы ни в коем случае не должны ее перевозить. Так что нам придется еще немного злоупотреблять вашей добротой.