Рэд. Я — цвет твоего безумия (СИ)

Достаточно было податься в любовницы к важной персоне, держащей город в страхе, и жить припеваючи.
Она и жила, мечтая теперь не о всемирной славе, а о кольце на безымянном пальце и смене статуса.
Миссис Волфери.
Ей бы, несомненно, хотелось однажды услышать подобное обращение в свой адрес, но Ингмар не спешил делать предложение. Вэрнон и вовсе неоднократно давал понять, что секонд-хенд ему не нужен. Он спит с ней не от великой любви, что поразила в самое сердце, лишив покоя и сна.
Он просто развлекается, ходит по лезвию ножа, ищет острых ощущений, периодически укладывая в постель подружку своего дяди, которая вынуждена извиваться, словно уж на сковородке, чтобы эти отношения от Ингмара скрыть.
Чтобы отлучаться ради встреч с Вэрноном из дома, она придумывала себе множество занятий, начиная от бальных танцев, которые, по её словам, жаждала научиться танцевать чуть ли не со времён младшей школы, но как-то не сложилось, заканчивая курсами норвежского языка. Почему именно этого — неизвестно. Она вполне сносно разговаривала по-немецки, лексикон её не ограничивался фразочками из порнофильмов. Довольно высокий уровень, выше начального, уж точно. Могла бы соврать, что продолжает учить его, желая добиться уровня свободного разговорного, но она сказала первое, что пришло на ум, и теперь ломала голову над тем, как увильнуть от поездки, которую ей предлагали с завидным постоянством. Ингмар жаждал посмотреть, а точнее послушать, насколько талантливой оказалась его девочка в обучении.
Она была бы рада продемонстрировать навыки, но вся гадость ситуации заключалась в том, что Камилла за полгода своих «занятий» ни одного учебника в глаза не видела. Он удивился бы, приди она к нему с комплектом учебников. Ведь — закономерно — по его вине она ничего толком не делала. Предпочитала проводить время в его постели, и единственный навык, который могла там развить, укладывался в пошлую формулировку, гласившую, что знание многих языков в данных конкретных условиях не обязательно. Для минета вполне хватало владения одним.
Пристальное наблюдение за Камиллой вскоре увенчалось успехом. Она оторвалась от созерцания экрана и посмотрела на Вэрнона, стоявшего в дверном проёме.
Не удержавшись, Вэрнон подмигнул Камилле.
Она чуть закусила нижнюю губу.
Провела ладонью по бедру, как будто поправляя юбку своего платья цвета фуксии, но, на деле, задирая её ещё сильнее, чем прежде.
Никакого простора для воображения.
Намеренное обнажение с определённой целью.
Заметь их Ингмар за обменом подобными говорящими жестами, взглядами, поступками, он бы, наверняка, снова поседел в две секунды, просекая, что происходит прямо у него перед носом. Но он пребывал в счастливом неведении, веря в своё своеобразное семейное счастье, которое радостно висло на шее у другого и, лёжа рядом с ним, активно размахивало рукой с зажатой между пальцами зажжённой сигаретой, попутно откровенничая о том, насколько уныл и неинтересен секс с мужчиной возраста шестьдесят плюс или около того.
Вэрнону были неинтересны рассказы.
Ничего по-настоящему важного в информативном плане они не несли.
Секс с мужчинами возраста шестьдесят плюс уж точно на повестке дня не стоял. Ни сейчас, ни в перспективе.
Вэрнон слушал откровения через слово, а то и через предложение, после чего придумывал какой-нибудь предлог и отправлял Камиллу обратно. Ну, или ей звонил сам Ингмар, и она была вынуждена поскорее уехать, подарив Вэрнону на прощание короткий торопливый поцелуй, чаще всего, оставлявший на его губах слой помады.
Торопливо подкрашивала губы, стирала косметическое средство поцелуем и снова хваталась за кисточку, чтобы поправить макияж.
Когда Камилла уезжала, Вэрнон не откидывался на подушки и не лежал, наслаждаясь запахом духов, оставшимся на простынях. Напротив, первым делом он спешил сменить постельное бельё, избавившись от терпкого аромата. И только, когда запах окончательно выветривался, начинал заниматься повседневными делами.
Забавная на первых порах, сейчас она его утомляла.
Она была привлекательна и, наверное, красоте предписывалось компенсировать недостаток всего остального. Например, способности понять, что долгие прочные отношения Вэрнону не нужны. Женщина, переходящая от одного члена семьи к другому, словно знамя или кубок, собственно, тоже не нужна. Более того, не будь Камилла любовницей его дяди, он бы и не посмотрел в её сторону. Первый секс с ней был данью ещё одному пари с самим собой, заключённым в подвыпившем состоянии, а это, как известно, самое опасное время.
Алкоголь и безумные поступки любят ходить парой, крепко взявшись за руки, до боли переплетая пальцы.
К Вэрнону тоже заглянули.
Тогда они увиделись впервые.
Тогда он впервые одарил девушку понимающим взглядом.
Вскоре они трахались в подсобном помещении ресторана, где отмечали не что-нибудь, а день рождения Ингмара.
Новая знакомая что-то горячо и сбивчиво шептала ему на ухо. Он, находясь под воздействием алкоголя и азарта, мало что слышал и понимал, но, честно говоря, даже не пытался прислушиваться, отдавая себе отчёт в том, что ни одно из этих слов ему не пригодится в дальнейшем.
Впрочем, на одном разе Камилла не остановилась. Всё, сказанное тогда, он услышал неоднократно. И неоднократно же уверился, что действительно ничего не потерял, проигнорировав вдохновенные рассказы в первый вечер.
Сейчас Камилла смотрела на него с удивлением, смешанным с лёгкой порцией страха перед происходящим. Какой бы романтичной и наивной она не была, а о деятельности обоих своих любовников она знала не только со слов. Что-то слышала, что-то видела. Не нарочно. Просто оказалась не в то время, да не в том месте, вот и поняла: сказка была лишь в её воображении. Реальность от этих заблуждений довольно сильно отличается.
Она многое понимала, когда хотела.
Когда не хотела, продолжала упорствовать.
Одним из таких случаев был Вэрнон.
Сколько бы он не повторял, что большее предпочтение отдаёт парням, она никак не могла уложить это в своей голове, всячески отторгая новые знания, как организм отторгает при пересадке чужеродные органы.
— Ты же спишь со мной. И, заметь, делал это не единожды, — говорила она. — Глупо пытаться убедить меня в том, что это случайность.
— Даже не пытаюсь, — саркастично ухмылялся он. — Правда заключается в том, что я действительно люблю мужчин больше, чем женщин. Спать я могу со всеми, в обоих случаях не без удовольствия, но это не значит, что я не замечаю разницы. Если всё-таки жаждешь выйти замуж, поищи другую кандидатуру. Я не собираюсь отбивать тебя у дяди и устраивать кровопролитные войны, если на кону стоит подобный трофей.
Иногда она молча сносила его оскорбления.
Иногда обижалась, называла подонком и, словно ошпаренная, вылетала из постели. На ходу натягивала на себя в случайном порядке найденные элементы гардероба, и удалялась, гордо вскинув голову, чтобы… вернуться через пару недель, и снова попытаться поднять собственную ценность в чужих глазах.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она приглушённым голосом, прихватывая планшет и поднимаясь с дивана.
— Ничего такого, что могло бы не понравиться хозяину дома, — заметил Вэрнон. — Дядя пригласил меня на встречу, вот я и приехал. А ты думала?..
Вопрос был риторическим, ответа не требовал. Романтичные настроения снова одержали победу в борьбе со здравым смыслом. Захотелось поверить в сказку, будто на риск пошли во имя любви, приехали, чтобы повидаться с принцессой, заточённой в башне.
Рапунцель, сбрось свои волосы.
— Я об этом вообще не думала, — фыркнула Камилла, наклоняясь и поправляя ремешок босоножки, слишком сильно пересекающий щиколотку, так, что на коже остался красноватый след. — Мне есть о чём подумать в свободное время, и, прими к сведению, темы эти не вращаются вокруг тебя.
— У тебя проблемы? — невинно спросил Вэрнон.
Камилла поджала губы.