Вынуждающие обстоятельства (СИ)

Формами ее также не обидели. Не Семенович, конечно, но ничего так, было на что посмотреть. Пятнистые лапки с подушечками выглядывали из штанин и так и манили, чтобы их почесали и потерли. А ее передние лапки с покрашенными красноватыми коготками (и где она только раздобыла лак?)… Слегка куцеватый пятнистый хвост Лассы был просунут сквозь уже знакомую мне дыру на штанах и медленно вилял из стороны в сторону.
Я резко одернул себя. Так, Макс, спокойнее! Что же ты засматриваешься на первую встречную самочку, аки озабоченный кот в мартовский период? Путем самовнушения я отогнал излишне разбежавшиеся мысли, однако мой осмотр не укрылся от внимательных черно-желтых глазок Лассы:
– Заглядываешься, менестрель?
Я был вынужден признать:
– Да, сознаюсь в сем страшном грехе.
Гиена заливисто залаяла, что обозначало смех:
– Звучишь как проповедник из Ордена.
Я улыбнулся:
– Просто я не особо вглядывался в тебя, пока мы ехали. А теперь, когда никто не отвлекает…
Магесса усмехнулась:
– Потом вглядишься. Тебя размять?
Я задумался:
– А почему бы и нет? Все-таки, не в траве весь день валялся.
Ласса скомандовала:
– Раздевайся до пояса.
Я смущенно снял куртку и футболку, оставшись в одних джинсах. Уложив меня спиной кверху, гиена принялась меня разминать.
Боже, какой это был кайф! Пару раз я ловил себя на том, что уже откровенно урчу и урурукаю от удовольствия, как обычный котенок или щенок. Видя мою реакцию, Ласса только усмехнулась и продолжила массаж.
Через минут десять я был в состоянии желе. Не хотелось никуда вставать. Было только одно желание – спать. Я успел только пробурчать спасибо и мгновенно отрубился.
Я уже не видел того, что гиена переложила меня на солому, подложив футболку, и сама легла рядом, тоже засыпая.
Утром я проснулся в приподнятом настроении. Я потянулся и посмотрел по сторонам. Сразу бросилось в глаза то, что я спал в одних боксерах. Получается, Ласса стащила их с меня, пока я спал.
Сама магесса спала рядом, положив лапу под голову. Во сне она была не менее симпатичной, чем наяву. Правда, ей снились кошмары. По крайней мере, я так думал. Ее ушки беспокойно прядали, а задние лапки подергивались.
Быстро натянув джинсы обратно, я осторожно тронул гиену за плечо. Ласса проснулась настолько резко, что я едва не отпрянул. Примерно с пять секунд гиена смотрела перед собой невидящим взором, а потом ее взгляд стал более осознанным… и она начала повторять одни и те же слова:
– Это всего лишь кошмар…
– Ласса, что случилось?
Гиена полностью пришла в себя и смущенно отодвинулась обратно на солому:
– Мирпуд, мне снились кошмары… Как будто я была разбойницей и напала на патрульный отряд. И маг, ехавший в обозе, заставил меня гореть заживо. И я все горела и горела. Чувствовала всю эту страшную боль, но никак не могла умереть. И казалось, что я буду гореть вечно, постоянно страдая от этих мучений.
Я осторожно погладил гиену по плечу:
– Успокойся, Ласса, это всего лишь сон. Ты в реальности, не горишь и не мучаешься.
Магесса перестала, наконец, тяжело дышать и вздохнула свободнее:
– Давненько не чувствовала себя такой загнанной.
Ласса легла обратно на солому. Я присел рядом с ней и подобрал лапы под себя:
– А расскажи о себе. А то я по некоторым причинам не могу рассказать о себе многого, но ты, вроде бы, не скрываешься, в отличие от меня.
Гиена положила под голову лапы и перевела взгляд на меня, не вставая:
– А ты точно уверен, что хочешь слушать?
– А почему нет? Я не засну уже, а просто шататься вокруг, убивая время, тоже не очень хорошо.
Ласса кивнула, признавая мою правоту:
– И то верно. Ну что же, слушай.
Голос магессы остался хрипловатым, но стал каким-то мечтательным, как будто она вспоминала такие моменты своей жизни, которые с удовольствием пережила бы вновь.
– Я, на самом деле, не гиена в чистом виде, хотя по мне это не особо заметно. Мой папа был гиеной. А вот мама – чистокровной лисицей.
Про себя я подумал: «Так вот что делает тебя такой привлекательной! Действительно, в твоей фигуре и мордочке есть что-то от лисицы. А я-то долго пытался понять твой секрет!» Вслух я произнес:
– Нечасто встретишь такой брак, наверное…
– И ты прав. Лисы с волками часто сходятся. Шакалы с гиенами часто. Волки с шакалами тоже нередко. А вот гиена с лисицей – это редкость. Но что случилось, то случилось.
Не боясь показаться глупым, я задал вопрос:
– Я что-то не понял… А разве межвидовые скрещивания допустимы? Я почему-то думал, что если они произойдут, то потомство будет нежизнеспособным?
В глубине души я понимал, что у фуррей другие законы, да и я часто встречал арты лисоволков, но я все-таки спросил. Гиена усмехнулась:
– Ты прямо как из почвы вырос , Мирпуд. В пределах уже одного семейства можно заводить потомство, не то что в пределах разных видов. Правда, лисица и гиена не одного семейства, но у них бывают жизнеспособные зверята.
Однако черт, как было сказано у Достоевского в «Преступлении и наказании». Система Линнея тут работала, но в каком-то странном виде. Если бы знал уважаемый шведский биолог, как тут работает его детище – наверняка перевернулся в гробу.
– Росла я в Пангоре, втором по величине городе в Граальстане. Отец мой был городским стражником, а матушка торговала на рынке тканями. Братьев или сестер у меня не было, но детство, тем не менее, было счастливым. Мои родители были любящими как в отношении меня, так и друг к другу. Ссоры у них были чрезвычайной редкостью.
– О том, что я магесса, узнала чисто случайно, когда спалила сено у нас во дворе. Поначалу родители списали все на чужую магию, но я-то понимала, что это я сделала, а не кто-либо другой. Также я понимала, что не стоит извещать родителей о том, что я владею даром, так как они были зверями, далекими от нее. Можно даже сказать, они ее побаивались. Так я прожила вплоть до шестнадцати-семнадцати лет, помогая матери на рынке и торгуя вместо нее, когда ей было тяжело это делать. Примерно в это время я сказала отцу, что хотела бы пойти наблюдателем в королевский патруль. Поначалу он долго смеялся, ибо я была вполне себе домашней девочкой, пусть и самостоятельной, без склонности к боям или чему-то подобному. Тогда мне пришлось рассказать маме и папе, что я пиромантка. Поначалу они были шокированы, но потом успокоились и дали благословение на то, чтобы я пошла в Ландар, записываться в патруль.
– На тот момент мне было, как я говорила ранее, всего семнадцать лет. Знакомый отца, торговец, как раз собирался везти обоз в Ландар, и я присоединилась к обозу. Всего мы проехали около пары-тройки месяцев. И мы в итоге прибыли в столицу.
– Знакомых я у меня не было, кроме торговца, с которым я приехала. Поэтому мне пришлось пробиваться самой. Это был долгий путь, но он того стоил. И через некоторое время меня заприметили рекруты королевских отрядов. Учитывая, что у них на тот момент был дефицит магов, они с радостью приняли меня. Так я попала под начало лара Пульсы. И вот уже примерно полгода я кочую по окрестностям столицы, патрулирую деревни. Я попала последней в отряд. Рамзи пришел на месяц раньше меня. А вот Молчаливый и Тарик, судя по всему, были в нем с самого начала.
Я дипломатично прервал поток ее мыслей:
– Так это что, тебе всего семнадцать лет?
– Нет, мне исполнилось восемнадцать буквально месяц назад. А тебе, кстати, сколько?
Я поймал себя на мысли, что на этом вопросе я посмотрел на свои часы:
– Двадцать.
Ласса кивнула. Я, в свою очередь, снял часы с лапы и убрал их в чехол от гитары, ибо от них все равно не было никакого толку. Параллельно я проверил карманы своей куртки и джинсов. В куртке был только музыкальный помощник, мой студенческий билет, который я всегда носил с собой, и билет в университетскую библиотеку. Моя фотография на этих документах не изменилась, и поэтому я положил их карман внутри чехла, чтобы не привлекать к ним внимания магессы. В джинсах лежал мой плеер с наушниками и мобильник. Я со вздохом спрятал их в чехол, так без зарядки они были бесполезны. Я поборол соблазн включить экран своего смартфона и посмотреть, что в нем изменилось. Причина была простой: я еще не чувствовал доверия к Лассе и не хотел посвящать ее во все, что происходило со мной. Гиена с интересом смотрела на мои манипуляции: