Зов Иерихона (СИ)
* * *
Они бежали из города и не оглядывались, ибо оглянуться для них означало вновь узреть бездну, а это было выше их сил. Трясло. От страха, от боли, от усталости. От огненной горечи, пропитавшей насквозь душу. Они долго сплавлялись по зловонным водам сточной реки, едва справляясь с бурным течением. Потом, наконец, оказались за пределами полыхающего города. Там они впервые решил сделать небольшую передышку. Анита перевязала Корбу раны. Тут же наметили дальнейший план действий, вспомнив слова Кузнечика, который рассказывал, что можно спастись, добравшись до почтового перевала. Там есть железная дорога. До неё сорок миль на север. А это сутки пути. ...Они отдыхали, совсем чуть-чуть, только чтоб не загнать себя. Потом вновь бежали. Минули брошенный давным-давно покосившийся блок-пост, прошли через плешивый пролесок. Вышли к железной дороге и долго устало брели по ней, пока к глубокой ночи их не нагнал лениво проезжающий поезд. Они запрыгнули в пустой товарный вагон, дрожа от холода, обнялись и тут же обессилев, уснули. А поезд мчал их прочь от мертвого города.
* * *
Иерихон умирал. Скрипели прогоревшие балки перекрытий, рушились дома. Улицы затопило пламенем. А ветер всё прибывал и прибывал, принося с собой забвение. К полночи все основные городские строения были уничтожены. Вместе с ними сгорели и угодившие в огненный плен аниморты. Невозможно уже было признать в обугленных головешках дома. Всё здесь будто присыпали космической первозданной чернотой. Даже каменная площадь покрылась густым слоем жирной копоти. К следующему утру пожар стих, сменился мерным пощелкиванием треснувших кирпичей и фундаментов домов. Потом, когда холодный рассвет остудил последние камни, тишина овладела городом. Иерихон в последний раз выдохнул и умер.
Эпилог.
Премного Уважаемый Герберт! Едва слез я с повозки и ступил на новую для себя землю (а ведь будет правильнее выразиться грязь, ибо грязно тут весьма сильно, из-за дождя, что льет, по словам местных старожил, третью неделю), как я тут же спешу доложить Вам о делах своих. Признаться, много думал в дороге и мысли терзают меня разные, в основном не хорошего толка, и сомнения душу одолевают. От чего же? - спросите вы. Поясняю. Зная, что поймёте меня всецело, ибо являетесь Вы другом моим единственным и знаете меня уже давно, говорю без утайки, как на духу. Десять лет прожил я в монастыре своём, верой и правдой служил ему, и мира толком не видел, предпочитая уединения со Священным писанием. А тут принесли мне наказ от Преподобного Марка - собираться в путь и ехать в захолустный городок, именем Иерихон, миссионерской деятельностью заниматься, поднимать духовную жизнь городка. Ибо беда настигла город тот - пожар крупного масштаба случился. Церковь сгорела, и много люду погибло, ничего не осталось и надо возрождать всё и строить заново. И вот я здесь. Не скажу что шибко грустно мне, но и не радостно. Тоска по прежним местам одолевает. А так ничего. Город хоть и пострадал от огня, быстро восстанавливается. Уже и церковь деревянную срубили, до моего приезда, дома новые появляются. Скажу, не совру перед богом, еще лето и вновь воскреснет город, и будет жить прежней жизнью, как раньше! Пренепременно жду вас в гости, Герберт! Как приедете, покажу вам одно чудо инженерной мысли - местную водонапорную башню (она единственная и не сгорела в том пожаре). Так это просто хохма, видеть надо, ведь как строили безобразно раньше, а стоит-то ведь еще, и век еще простоит. Сейчас же кланяюсь. Прощаюсь.
С Уважением, Ваш преданный друг Альфред.
* * *
-У вас будет сын! - воскликнула пожилая акушерка, стягивая перчатки с пальцев. Анита спрятала лицо в ладони и горько заплакала.