Милая Шарлотта (СИ)
- Мари, вы сегодня определенно имели успех: очаровали всех наших мужчин. Даже виконт де Сент-Поль не сводил с вас глаз.
- Вы правда так считаете? - вспыхнула Мари, и на ее болезненно-бледных щеках даже проступил румянец. И тут же она спохватилась: - Ирен, ведь виконт - ваш жених. Поверьте, я не хотела…
Мадемуазель д'Эффель тихонько улыбнулась, а благородная Клер де Бриенн только покачала головой и бросила укоризненный взгляд на Ирен. Разумеется, виконт, безумно влюбленный в невесту, никак не мог прельститься горбуньей Мари - та же принимала шутки Ирен за чистую монету. Все-таки это было слишком жестоко даже для Ирен. Но мадемуазель де Бриенн так ничего и не сказала.
- И этот молодой господин, - не унималась Ирен, - как же его звать?… Мсье де Руан! Он тоже следил за вами не отводя взгляд…
- Ничего подобного! - излишне эмоционально, что было ей не свойственно, вмешалась Жоржетта де Мирабо. И тут же взяла себя в руки: - Не говорите ерунды, Ирен, я давно знаю мсье де Руана - он далек от этих глупостей.
Ирен уже отпустила служанку и взбивала перед зеркалом свои волосы, но, заинтересовавшись словами Жоржетты, немедля удивилась:
- Какая вы счастливица, Жоржетта! Все мы видели мсье де Руана сегодня в первый раз, а где же успели познакомиться с ним вы?
Взоры всех девушек, присутствующих в комнате, устремились на Жоржетту, и та, пожалев, что вообще открыла рот, все же рассказала:
- Мы еще детьми играли с мсье де Руаном. А прошлой зимой, когда я была представлена ко Двору Его Величества, мы часто виделись с шевалье де Руаном на балах. В то время он состоял на службе короля.
Провинция, где находился Шато-де-Граммон, была не так велика, и девушки на выданье, коими являлись присутствующие в комнате барышни, знали всех молодых и неженатых дворян если не лично, то уж точно по именам. О мсье же де Руане никому ничего не было известно, кроме того, что он невероятно хорош собою и, к несчастью, небогат. Но новость, что мсье де Руан состоял на службе короля и, вероятно, являлся гвардейцем, взбудоражила девиц настолько, что весь остаток вечера они только и говорили о нем. И, безусловно, его сразу причислили к завидным женихам. Даже Ирен де Жув на мгновение задумалась, не поздно ли расторгнуть помолвку с виконтом? Впрочем, как разумная девушка, она тут же отогнала эту мысль.
Упомянутая Жоржеттой деталь, что родословная мсье де Руана восходит к древнему роду маркизов де Шато-Тьерри, придавала его образу флер романтичности, затмить который уже ничего не могло.
Если бы этот разговор невинных девиц слышала хоть одна из их маменек, то наверняка пришла бы в ужас…
Глава 2. В ГРАФСКОМ ЛЕСУ
- Скорее-скорее, - поторапливала Ирен, - если мы промедлим, то эта несносная Мари непременно напросится с нами!
Девушки, наконец, переоделись и теперь спешили в сад, куда уже отвели их лошадей.
- Откуда в вас столько нетерпения, Ирен? Мари ведь сегодня именинница… - вступилась было за горбунью мадемуазель Клер де Бриенн.
Клер считалась самой набожной девушкой в провинции и, воистину, милосердия ей было не занимать. Ирен любила подшучивать, что Клер непременно постриглась бы в монахини, если ее батюшка мог это ей позволить: Клер была старшей из семи дочерей отнюдь не богатого господина де Бриенн, и единственной надеждой спасение всего семейства от нищеты был шанс, что Клер составит удачную партию. Клер надежд пока не оправдывала.
В то время, когда Ирен что-то отвечала на речи Клер, их подруга - Шарлотта д'Эффель - пришпорила лошадь и в несколько мгновений отдалилась от девушек. Должно быть, те сочли, что Шарлотта и впрямь боится оказаться в обществе Мари, но это было не так: все мысли Шарлотты занимал сейчас мсье де Руан.
Она сама не понимала, что случилось: ведь де Руана Шарлотта увидела лишь мельком, пока кружилась в танце с одним из кавалеров. Но выхваченный ею из толпы взгляд серо-стальных глаз обжег ее в то самое мгновение. Как такое могло произойти? Самое печальное, что мсье де Руан, должно быть, даже не заметил ее.
Шарлотта считала себя первой красавицей провинции, спорить с которой могла лишь Ирен де Жув - да и то лишь благодаря богатым нарядам Ирен, ведь Шарлотта одевалась очень скромно, если не сказать бедно.
Это была высокая девушка со вполне развитыми к ее семнадцати годам формами. Шарлотта, подобно большинству девушек провинции, имела иссиня-черные волосы, ниспадающие мягкими волнами, и - что и считала главным своим достоинством - белоснежную кожу, которую так сложно сохранить под палящим солнцем юга Франции. Ко всему прочему Шарлотту украшали замечательные зеленые глаза и улыбка беззаботной, обожаемой всеми вокруг барышни.
Мучимая вопросом, успел ли господин де Руан разглядеть хоть какие-то из ее достоинств, Шарлотта выехала на пригорок, откуда открывался вид на Шато-де-Граммон, освещенный сотней факелов, и гостей, прогуливающихся у парадного крыльца.
Среди гостей был и мсье де Руан, который сидел верхом на гнедом жеребце в каких-то десяти шагах от Шарлотты, но упорно не замечал ее, а беседовал с мадемуазель де Мирабо. Девушка извелась, придумывая, как обратить на себя его внимание - ей-Богу, хоть в голос кричи! Но внезапно ей пришла идея - Шарлотта покрепче схватила поводья и довольно ощутимо пришпорила лошадь. Та не замедлила отозваться протяжным ржанием - чего Шарлотта и добивалась - но потом вдруг встала на дыбы и, сделав бешенный скачок, понеслась галопом.
Шарлотта только и успела испуганно охнуть и прижаться к холке кобылицы. Про себя она отметила, что так даже лучше - теперь де Руан не посмеет ее не заметить! За себя Шарлотта не боялась, она с детства отлично держалась в седле, вот только молодым людям этого знать не обязательно…
Для убедительности Шарлотта несколько раз позвала на помощь и, оглянувшись, не могла не порадоваться - мсье де Руан, оставив Жоржетту в одиночестве, настигал ее на свое гнедом жеребце.
Однако на дворе уже была самая настоящая ночь, и Шарлотта не догадалась, что до леса с ветвистыми в несколько обхватов деревьями было не так далеко. Сейчас кобылица стремительно неслась навстречу огромной толстой ветви. Шарлотта прижалась телом к гриве и теперь уже вполне искренне крикнула:
- Помогите!…
Она зажмурилась, но в этот момент лошадь встала, как вскопанная, а распахнув глаза, Шарлотта увидела, что под уздцы лошадь держит Шарль де Руан.
- Вы целы, сударыня?
- Да-да, все хорошо… - попыталась с достоинством ответить Шарлотта, но голос ее звучал слабо, и она дрожала всем телом.
Девушка хотела как можно скорее слезть с лошади, и де Руан не замедлил помочь ей спуститься. Опершись на его руку, Шарлотта оказалась так близко к молодому человеку, что в упор смотрела в серо-стальные его глаза - сердце ее отчего-то отчаянно стучало в груди. Понимая, что это вовсе не из-за страха, Шарлотта отвернулась и, взяв кобылицу под уздцы, спешно повела ее сквозь лес, будто у нее были дела огромной важности.
Мсье де Руан, тоже ведя коня под уздцы, поспешил ее догнать:
- Сударыня, не сердитесь на животное - уже стемнело, и, вероятно, ваша лошадь чего-то испугалась.
Шарлотта, шагающая впереди, задумалась вдруг - отчего она робеет перед этим господином? Разве чем-то он отличается от других? И тотчас обернулась, бросая на де Руана лукавый взгляд и говоря с улыбкой:
- Ее зовут Разбойница, и у нее очень дерзкий и своенравных характер. Она - подарок батюшки на прошлый день рождения.
- Ваш батюшка, должно быть, очень щедр, если делает такие подарки?
Де Руан в несколько шагов преодолел расстояние между ними и шел теперь рядом с девушкой, настойчиво пытаясь поймать ее взгляд.
- Вовсе нет, - рассмеялась в ответ Шарлотта, - он скупец, каких поискать. Да и средств для особенных щедрот у нас нет: чтобы купить Разбойницу, батюшке пришлось продать жемчужный гарнитур, в котором венчалась моя маменька.
Подобная откровенность никогда не была в цене даже в их провинции, и правильнее было бы держаться гордо и независимо с едва знакомым господином, но Шарлотта отчего-то полагала, что делает все правильно.