Текила (СИ)

А тут была совершенно сумасшедшая ночь… Я помню слова, которые Мишка шептал мне, обжигая горячим дыханием, что-то вроде признания в любви. Любви? Да мало ли что можно наговорить в такой момент? Сейчас ко мне вернулись мои детские страхи. Мне казалось, что он откроет глаза, повернется ко мне, засмеется и скажет:
— Вот дура! Поверила!
Но вопреки моим худшим ожиданиям, с этого дня мы с Мишкой больше не расставались и уже семь лет вместе. Через год после проведенной вместе ночи мы поженились, ввергнув этим в состояние шока наших общих знакомых. Еще через год мы продали мою квартиру и переехали в областной центр, где мне посредством хороших знакомых удалось устроиться в редакцию довольно солидного газетного издания. Мы взяли в ипотеку огромную однушку в хорошем районе. Просторная кухня-гостиная и большая спальня — нашей маленькой семье этого хватало с головой. Да еще и друзья у нас часто останавливались.
-Эй, алё-ё-ё… Да ты слушаешь меня вообще? — теребила меня Янка.
Интересно, сколько её пустой болтовни я пропустила?
— Слушаю конечно, — невозмутимо ответила я.
— Звони, — она протягивала мне телефон.
— Кому?
— Да ни хрена ты не слушала! Лёне звони. Скажи, видела Янку, она переживает, чуть вены не порезала. Спроси: «Что у вас с ней?».
— Ты с ума сошла! Тебе за тридцать, а ведешь себя как пятнадцатилетняя идиотка. С какого я позвоню Лёне, если я видела его всего один раз, да я б его имя даже не запомнила, если б ты сегодня его через каждую минуту не произносила. И все это я должна спрашивать у него, звоня с твоего телефона. Супер-логика!
— Позвони со своего, — я заметила, что Янкин язык конкретно заплетается.
— А номер его в моём телефоне откуда? Короче, не тупи. Сотри его номер, а то точно натворишь чего-нибудь.
Янка нехотя стёрла номер или сделала вид, что стёрла.
— Ян, завтра к нам приезжают друзья. Мы идем в «Острова», поиграем в боулинг, фильм посмотрим, давай с нами.
Мне хотелось хоть как-то вывести Янку из состояния депрессии. Мне было жаль её. Ну не складывается у неё с мужиками. С мужем она развелась. Пятилетнего сына отправила к своей маме, чтобы не мешал устраивать личную жизнь. Но личная жизнь не устраивалась, мужчины в Янкиной жизни менялись, неизменным оставалось одно — все они были козлами.
Янка кивнула. Я допила свой уже ледяной чай и собралась домой. Благо идти недалеко, Янка жила в соседнем подъезде.
На следующий день приехал Антон — лучший друг моего мужа и наш бывший одноклассник. Антон был без жены Сони, она заболела и не захотела ехать. С Антоном у Миши был общий бизнес — они занимались электроникой. У них был магазин здесь и в нашем маленьком родном городке. Я недолюбливала Антона, была в нем какая-то червоточина. Много раз были ситуации, когда он своими действиями подставлял Мишу, но Миша всё относил на стечение обстоятельств. Три года назад Антон переехал с Дальнего Востока, куда он уехал сразу после школы. Там он женился и там же развелся. Вернувшись на родину, он женился на Соне, девчонке с его улицы. Он часто жаловался нам на Соню, что она слишком ревнива и подозрительна, но я-то знаю, дыма без огня не бывает. Соня мне нравилась: прямолинейная, с сильным волевым характером, на мой взгляд, она заслуживала куда более лучшего варианта, чем Антон, которого я про себя все время называла не очень цензурной рифмой, рискуя произнести её когда-нибудь вслух.
Вечером мы, как и планировали, поехали в «Острова», прихватив с собой Янку. Янка была весела, от вчерашнего горя не осталось и следа. Она шутила, острила, смеялась. Меня очень удивило, что Яна вдруг разучилась играть в боулинг. Обычно это я играю хуже всех, бросаю шары, даже не пытаясь метиться. Для меня самое главное — никого не зашибить шаром, это уже успех. Антоша конечно же начал помогать Янке, встав сзади неё, объяснял, какую нужно принять позу, направлял её руку. А потом вместе с ней радовался её успехам, даже обнимал за удачные броски. После боулинга мы поехали домой, по пути заскочив в магазин и купив готовой еды и пива.
Мы посидели довольно долго, Мишка пошел спать, Янка и Антон о чем-то разговаривали, а я мыла посуду, искренне желая, чтоб Янка быстрее свалила домой — мне еще предстояло заканчивать статью. Мне очень не хотелось видеть перед собой красную, брызжущую слюной морду редактора, который испытывал патологическую нелюбовь к сложным предложениям и требовал от меня, чтобы я дробила их на простые, дабы каждая бабушка в глубинке могла понять их смысл. Наконец, Янка ушла. Я постелила Антону на диване. Он попросил у меня ключи, чтоб выйти покурить. Я положила их на стол и ушла в спальню править статью. Через некоторое время я услышала, как хлопнула входная дверь, должно быть, Антон вышел на улицу. Статья давалась мне с трудом, голова отказывалась работать, я просидела за ней до трех ночи, но я так и не слышала, чтоб Антон вернулся. Наконец, я её закончила и со спокойной совестью легла спать.
В шесть зазвонил будильник. Мишки рядом не было — странно, ведь обычно его не растолкаешь. Я встала и отправилась на кухню, чтобы поставить чайник. Дойдя до двери я спохватилась — я была в сорочке еле прикрывающей задницу, а у нас был гость. Я уже хотела развернуться, но вдруг услышала приглушенные мужские голоса:
— Соня нам не чужой человек. Ты хотя бы не на наших глазах твори такое.
— Брат, ну если Сонька спросит, почему я задержался, скажи, что решали дела по магазину и пришлось остаться у вас.
— Я-то ей не скажу, что произошло, но если она спросит, ты подумай в какое положение ты меня ставишь, я должен буду солгать ей.
— А Настя? Она ничего не скажет?
— Вот за Настю я ручаться не могу. Я передам ей твою просьбу. А там она как сама решит.
Я развернулась и как можно бесшумнее удалилась в комнату. Вот оно что. Я своими руками спровоцировала этого, как оказалось, кобелину на измену. А теперь меня еще попросят покрывать его. Вот урод, напакостил, ещё и меня с мужем втянул. Самое главное теперь сделать вид, что я ничего не знаю. Так будет проще.
Я натянула футболку и джинсы и вернулась на кухню.
— Доброе утро, — муж поцеловал меня в щёку.
— О, Настенька проснулась, — растянул лыбу Антон.
— Доброе утро. Антон, как спалось на новом месте? — вот чёрт, не сдержалась всё-таки.
Антон сморщил лоб.
— Насть, ты о чём? Антон у нас уже ночевал несколько раз, — пришел на выручку другу Миша.
— На этом диване он тогда не спал. Мы же его только в прошлом месяце купили, — невинно улыбнулась я. — Ну так как, Антон, поприятнее, чем раньше?
— Да, новый диван получше, помягче — сказал, успокоившись, Антон.
— Ещё бы! Новое ведь всегда лучше старого, — я скривила губы в подобие улыбки.- Вы не против омлета на завтрак?
— И салатик нарежь, — попросил Мишка.
Я приготовила омлет с ветчиной и сыром, нарезала в чашку помидоры, огурцы и взяла с полки соль. Вот если бы это была не соль, а стрихнин, я бы без зазрения совести скормила бы его Антону. А потом смотрела бы с торжеством, как он, вытаращив полные ужаса глаза, хватается побелевшими пальцами за край стола, корчится в жутких судорогах, и читала бы ему лекцию о том, как важно уметь запихивать свои кобелиные инстинкты куда подальше, если дорожишь отношениями со своей половиной, а если всё же инстинкты взяли верх, то хотя бы попробовать изменять с умом, по крайней мере, не на глазах у друзей. Эта картина во всех красках всплыла у меня перед глазами, и я почувствовала, что мои губы сформировались в злорадную ухмылку.
Вдруг сзади меня обхватили крепкие руки.
— Настюшка, ты что делаешь? — шепнул мне Мишка на ухо.
Я стояла над чашкой салата и сыпала соль. Помидоры и огурцы еле выглядывали из-под толстого слоя белого соляного снега — воображаемого стрихнина.