Двадцать один год (СИ)

- Это амортенция, сэр? Любовное зелье?
- Как вы поняли? – пухлое лицо вытянулось. – Неужели на первом курсе вам уже известно об амортенции? Если так пойдет и дальше, мистер Снейп, однажды вы смените меня на этой должности. Да, это амортенция, иначе говоря, приворотное зелье, вернее, одно из них. Зелье, вызывающее… хм… одержимость одного человека другим.
- То есть любовь? – негромко спросила Марлин.
- Нет, - медовый бас стал тверже. – Нет, любовь создать невозможно. Помню, был об этом один хороший роман… Уж не из него ли вы и почерпнули знания, мистер Снейп, и не в честь его ли героя вы названы? А хотя его автор у магглов не известен…
- Моя мать – волшебница, - напомнил Северус с тенью раздражения. Лили подавила желание наступить ему на ногу. Было слышно, как другие слизеринцы насмешливо зашушукались.
- Помилуйте, разве я похож на человека с предрассудками?
И вот наконец-то класс перешел к изготовлению зелья. Варили простейшее – от фурункулов. Рецепт профессор продиктовал. Лили беззаботно отсчитала змеиные клыки, растолкла их в стуке. У нее получалось так легко, мысли работали так ясно, что она принялась шепотом что-то напевать.
- Пожалуйста, потише, – покривился Северус. – Ты мешаешь другим сосредоточиться. И посерьезней. Это тебе не супчик.
Лили только фыркнула. Да, она читала, что последствия неправильного приготовления зелья могут быть куда серьезнее, чем, допустим, если вы перепутаете ингредиенты в кулинарии. Но это же не повод принимать постный вид.
…По итогам урока оказалось, что правильно, причем быстрей других, зелье сварили она и Северус. Профессор Слизнорт уточнил, не волшебник ли один из родителей и у Лили, и крайне удивился, узнав, что она магглорожденная.
========== Глава 8. ЗоТИ. Полеты ==========
Первое занятие по Защите от темных искусств состоялось в пятницу, после трансфигурации, совместно с Хаффлпаффом. По случаю отсутствия Северуса к Лили подсела Марлин и принялась листать под партой «Трех мушкетеров» (Лили недавно поделилась книжкой). Позади них Мери шепотом выспрашивала у Алисы, не слышала ли она, когда начнутся полеты, и пробовала ли сама летать на метле, а слева Ремус Люпин, мальчик с болезненным лицом и умными глазами, утешал недотепу Петтигрю: тот настолько не понял материал, который им выдала Макгонагалл, что разревелся. В приоткрытое окно тянул прохладный и мягкий ветерок сентября. Хорошо было скучать.
Поттеру и Блэку, по всей видимости, скучать не нравилось, и они нашли себе развлечение. Мэрион Риверс сняла очки, чтобы помассировать уставшие глаза. Сириус мгновенно очки сцапал и перебросил Джеймсу, а тот заставил их взмыть у него над головой. Под фыркающий смех однокурсников Сириус также поколдовал – и вот дужки задергались, будто исполняя странный танец.
Мэрион спокойно, чуть не вразвалочку, приблизилась к Джеймсу. Ребята вытянули шеи и захмыкали, ожидая, что будет дальше. Девочка остановилась совсем близко от Поттера и вдруг с силой ударила его в солнечное сплетение. Мгновенно схватила очки и выставила палочку вперед.
- Совсем сбрендила?
- Нечего лезть. А то больно смелый нашелся.
Блэк смерил её взглядом знатного дворянина, увидевшего еврея-ростовщика.
- Твое счастье, Риверс, что ты девчонка…
- Твое счастье, Блэк, если к двадцати годам ты не сядешь, - Мэрион, зевнув, открыла учебник.
- И вправду, Сириус, у нее же отец – аврор, - промурлыкала Марлин.
- Напугала! У моих драгоценных родственничков аврорат с потрохами куплен.
- Хвастаешься, что родители дают взятки? – процедила Мэрион.
- Скорее, что у них на это хватает.
- Именно! – отбросила волосы Пенелопа Черрингтон. – Видимо, отцу Риверс ничего не перепадает. Ей ведь не хватает даже на нормальные юбки. Ходит с подшитым подолом.
Мэрион жестко выпрямилась, прижав локти к телу. Удара со стороны «своих» она явно не ожидала, и от него стало по-настоящему больно.
- Молодец, Пенни-Черри! – хрюкнул Джеймс. Пенелопа порозовела и расцвела улыбкой, зато остальным стало несколько неловко.
- Ничего себе… - протянула Мери. – Шляпа не напутала? Ты что на Хаффлпаффе делаешь? Тебе только на Слизерине место.
- А что такого? – повела Пенни плечиком.
- А то, что нехорошо! – выкрикнула Лили, решившись вмешаться, но в эту минуту учитель вошел в класс.
На пиру после распределения Лили показалось, что профессор Фенвик выглядит совершенно обычным – словно коллега её отца или сосед через улицу – только что носит темную мантию и белый галстук. Сейчас она убедилась: он словно нарочно старался ни в чем не походить на других преподавателей. Во-первых, в класс заявился с пером за ухом и уселся на стол. Во-вторых, не провел переклички, не написал на доске тему, не дал ученикам никакого определения предмета. Поболтал ногами, вскочил со стола, прошел по классу.
- Гриффиндор и Хаффлпафф… Даже не знаю, как начинать с вами разговор. Спросить вас, что ли, сколько вы знаете темных заклятий? До вас мне кое-кто ответил. А в самом деле, сколько, а? Сколько вы знаете темных заклятий?
Ученики переглядывались. Марлин состроила гримаску и тихонько покрутила пальцем у виска. Лили слышала, как Поттер шепчет Блэку: «Кажется, я знаю, что там за знаток нашелся…»
- Ну так сколько?
- Простите, но ни одного, сэр, - поднял руку Ремус Люпин.
- А почему?
-Как, сэр? Ну… мы же не темные маги!
- По-вашему, знать темные проклятия – значит быть темным магом? – профессор Фенвик нервно потер руки. – Как же вы обороняться будете при таком незнании? Как будете защищаться, не зная, от чего вы защищаетесь?
Джеймс Поттер взметнул руку.
- Сэр, а как же авроры? И другие маги, которые борются с темными, с теми же Пожирателями? Они тоже знают темные искусства?
- А как по-вашему?
- Я не верю.
- Можете не верить. Но что вы будете делать, когда в вас пустят заклятием Авада Кедавра? А что с вами станет, если к вам применят Круциатус?
- Нам станет больно, - хрипло и резко отозвалась Мэрион. – Так больно, что будем кричать, пока не сорвем связки.
- Или пока не сойдете с ума, - согласился учитель. – Или даже пока не умрете. Смотря, как долго его будут держать и насколько силен и умел волшебник… А вы что же смолчали, если про Круциатус знаете?
Риверс опустила голову и не ответила. Лили показалось, что веки у нее красноватые и влажные.
- А Авада Кедавра – Убивающее заклятие, - с необычной для него нерешительностью поднял руку Сириус Блэк. – А еще бывают такие, которыми зачаровывают всякие товары в Лютном переулке. Есть такое проклятое ожерелье – оно может мучительно убить, если человек дотронется. Или Рука Славы…
- Это темные артефакты, - остановил учитель. – Они такими стали именно потому, что на них наложены темные проклятия. И это малая часть, самая малая… Темная магия может принимать самые изощренные, неожиданные формы! В отличие от магии светлой, границ для нее нет.
- Но это же плохо, сэр! – вырвалось у Лили. Ртутные глазки учителя уперлись в нее.
- Мисс, а разве мы рассуждаем здесь о том, что хорошо и что плохо?
- Но как без этого? Тем более, все очевидно. Раз от темной магии нужно защищаться, значит, она плоха. Иначе мы бы изучали не Защиту, а сами темные искусства.
- Но как же вы от нее будете защищаться, ничего о ней не зная?
- Ну… Есть, наверное, какие-то способы, которые подходят ко всему.
- Нет, мисс. Таких способов нет.
…Для себя Лили решила, что ЗоТИ ей не нравится – точнее, раздражает профессор Фенвик. Во-первых, принялся с первых минут неприлично себя вести и пугать учеников. Во-вторых, разговаривал с ней, как с дурочкой, а когда попросил дать определение темной магии и Лили процитировала то, что было написано в учебнике, сморщился: «Я не сомневался, что читать вас научили. Хорошо бы научить вас еще и думать». Нет, если правда, что должность проклята, очень неплохо, чтобы он ушел к концу года. Можно даже – нет, Лили не желает ему зла, просто чуть-чуть обиделась – чтобы с ним перед этим случилась какая-нибудь мелкая неприятность. «К примеру, пусть его девушка бросит», - подумалось Лили, и она засмеялась про себя: какая девушка может быть у такого грубияна? «А вдруг все-таки есть, - рассуждала она про себя, вприпрыжку идя на обед. – Но ей, конечно, скоро надоест терпеть его выходки. И она изменит ему, а то и вовсе уйдет к другому. – Лили, размечтавшись, сделала оборот вокруг себя, подняв руки над головой, как балерина. – Но ведь он может её за это убить. – В груди стало холодно, вспомнилась тревожная ночь, плачущий человек в передней родительского дома и сыплющиеся в могильную яму земля и снег. – Что с волшебниками делают за убийство из ревности? Надо у Северуса спросить».