Бремя Бездушных (СИ)

Обращенная истошно кричала, каждый раз, когда когти демоницы рвали ее плоть, роняя на землю капли кровавого дождя, но не могла ничего противопоставить усиленной заклинателем демонице. Когти Миаджи вонзились в горло ее сопернице и та, оборвав свой крик, обмякла.
- Знай свое место, ничтожество! - демоница, чье прекрасное лицо исказила надменная гримаса, плюнула в закатившиеся глаза мертвой девушки и швырнула обмякшее тело вниз, насадив на шпиль украшавший крышу одного из домов. Сталь легко пробила спину оскверненной, выйдя из ее груди.
Огромный демон содрогнулся, почувствовав смерть той, что призвала его.
Этим воспользовались гиритцы - широкий меч Гириона пел, разрезая воздух и плоть демона, и оружие остальных храмовников вторило ему, обрушиваясь на врага.
- Сейчас! - Выкрикнул Таллаг, рванув выглядывающую из-за его спины рукоять. Зазвенели цепи, и в руке у зверолюда оказался великолепной работы топор, украшенный дворфийскими рунами и искрящийся голубоватыми молниями. Серебряная цепь вытянулась из рукояти и, словно живое существо, обвила руку Таллага.
- Давай!
Кисара, вложившая все свои силы в формулы ослабления и сковывания, швырнула почти десяток знаков в демона. Истерзанное ранами, которые ему нанесли храмовники, тело опустошителя вздрогнуло, замерев лишь на миг, но этого мгновения хватило Таллагу, чтобы метнуть свой топор в отвратительную морду.
Сверкающее оружие пролетело рядом с толстой шеей, не задев ее, но это и не требовалось. Миаджи ловко поймала топор, быстро облетев вокруг начавшего шевелиться демона и обмотав удлинившуюся цепь вокруг его шеи, после чего с наслаждением вонзила оружие в усеянный шипами подбородок твари.
Только нечеловеческая реакция и быстрые крылья спасли демоницу от лап очнувшегося сородича.
- Убейте его! - отлетев на безопасное расстояние, Миаджи смотрела, как поднимающиеся на ноги храмовники бросаются в атаку на порождение Скверны, такое же, как и она сама.
Черное сердце демоницы радостно забилось от вида крови и разрушений. Ее не волновало, чье страдание, боль и страх она вкушает. Миаджи ликовала, и ее смех разносился над Бродерио.
Стиснув зубы, Таллаг потянул за цепь. От его рывка демон лишь слегка склонил голову, и проклятье сорвалось с губ зверолюда - тварь оказалась сильнее, чем он думал. Неожиданно руки Таллага налились небывалой силой, и он услышал за спиной слова молитвы.
Встав на колени, Алектис истово молился. Он не замечал ничего и никого вокруг, произнося слова, которые знал с детства и повторял множество раз на протяжении своей долгой жизни. Пусть он и его братья лишены истинной божественной силы, но они остаются теми, кем были рождены - воинами Гирита.
И пришло время в очередной раз послужить богу Защитнику, пусть этот раз и окажется последним. Слова благословения становились все громче, и громче и вместе с молитвой пела душа Алектиса. Врата в Бездну прекратили расширяться и судорожно сжались, затрепетав от звуков молитвы.
Власть Тьмы над собравшимися вокруг людьми ослабла и те с криками бросились врассыпную.
- Еще чуть-чуть! - Ноги Таллага утопали в разнообразном мусоре, оставшемся от дома. Его мышцы уже готовы были лопнуть, а ладони нестерпимо жгла накалившаяся цепь, но он упорно продолжал тянуть.
Зверолюд зарычал от напряжения - даже силы благословения пастыря не ему хватало, чтобы удержать вырывающегося и ослабленного демона. Будучи не посвященным в таинства храмовников, Таллаг не мог полностью впитать в себя силу их молитв.
Зато могли гиритцы.
Лертас и Стрет встали рядом со зверолюдом и их латные перчатки сомкнулись на цепи.
- И раз! - Таллаг потянул изо всех сил. - Еще! - Он продолжал упираться, чувствуя, как демон поддается.
Расстрелявшие все свои стрелы темные эльфы, так же принялись тянуть за цепь, на которой то и дело вспыхивали молнии, по воле хозяина не причиняющие никому вреда. Таллаг знал, что силы его Громовержца будет недостаточно, чтобы навредить такому крупному демону, поэтому не тратил ее попусту, пока что.
В голове у Кисары звенело от напряжения из носа струилась кровь, но она все же продолжала атаковать тварь формулами. Черный туман клубился у лап демона, охватывая их плотными кольцами и мешая тому двигаться.
Кисара считалась сильным демонологом и вполне оправдывала этот негласный титул. Она легко могла бы справиться даже с несколькими десятками демонов, но не с опустошителем. Это безумное существо не подвергалось почти никакому воздействию и обладало чрезвычайным сопротивлением к магии, поэтому силы южанки были напряжены до предела.
Призывая на помощь все свое мастерство, девушка раз за разом опутывала тело порождения Скверны оковами контроля, чувствуя, как раскаляются на ее запястьях браслеты - обереги. Гирион и Фалкон снова и снова бросались на врага, чье тело покрывало уже множество ран, однако усеянный шипами хвост отбрасывал воинствующих монахов назад, не позволяя нанести смертельные удары.
Одно из ужаснейших порождений Скверны не желало сдаваться, отчаянно сопротивляясь. Зарывшись лапами в обломки и мотнув огромной мордой, демон едва не вырвал цепь из рук удерживающих ее, повалив их всех на землю.
Однако торжествующий рев выходца из Бездны сменился воем боли, когда, все еще не оправившийся от раны Ринон, вложив все оставшиеся силы в прыжок, вонзил свое поднятое с земли копье в переднюю лапу извечному врагу своего ордена.
Черная повязка соскользнула с лица молодого монаха, открывая пустую глазницу, перечеркнутую уродливым шрамом, тогда как второй глаз гиритца горел решимостью. Роняя с губ капли крови, храмовник всем своим немалым весом налег на древко вошедшее демону в кость, и теперь расщепляющее ее.
Рванув изо всех сил, Ринон провернул свое оружие, чувствуя, как зачарованная древняя сталь с противным скрежетом трется о кость демона. Этот отвратительный звук казался гиритцу торжественным гимном, звучавшем в его ликующей душе.
Он сделал это! Он вновь смог послужить своему богу и доказать, что честь оказанная ему при рождении, им заслужена. Ринон готов был принять смерть с чистым сердцем, но ужасные клыки демона сомкнулись рядом с его лицом, не причинив монаху никакого вреда.
Цепь не позволила демону забрать жизнь бездушного.
- Тяните! - Взревел Таллаг едва ли тише, чем до этого ревело порождение Скверны.
Цепь Громовержца заискрилась от ярких всполохов молний, с треском лопающихся по всей ее длине.
Голос Алектиса, поющий молитву Гириту Защитнику загремел с новой силой, наполняя всех окружающих мощью и решимостью...
И демон поддался.
Не устояв на поврежденных лапах, опутанный многочисленными формулами демонолога, опустошитель рухнул на колени, невольно склонив рогатую голову. Кисара видела, как почти одновременно взвились в могучих прыжках Гирион и Фалкон. Сначала сияющий голубым пламенем клинок ударил в основание шеи демона, глубоко войдя в оскверненную плоть, но все же не перерубив мощный хребет твари. Однако молот Фалкона, ударивший следом и по воле хозяина обрушившийся сверху, вбил меч еще глубже в тело врага, позволяя благородной стали вкусить еще больше демонической крови и раскрошить кости.
Чтобы избежать ударов хвоста, бешено колотящего во все стороны, гиритцы вынуждены были отступить.
- Отпускайте цепь, живо! В стороны! - Таллаг скорее рычал, чем кричал, но все, кто помогал ему тянуть за цепь, услышали голос зверолюда. Темные эльфы, знающие, что сейчас произойдет, поспешно разжали пальцы, и, потянув за собой гиритцев, отступили назад.
- Ярость небес! - зверолюд воззвал к сокрытой силе Громовержца и многочисленные разряды молнии, охватывающие цепь, одновременно взорвались, высвобождая древнюю заключенную в оружии магию. Раскаленные звенья с шипением заскользили по плоти все еще живого демона, пока не впились в рану, оставленную оружием храмовников. Таллаг рванул что было сил.
Цепь, несколько раз охватывающая шею твари, с лязгом сошлась и яркая вспышка молний ослепила всех вокруг.