Бремя Бездушных (СИ)

- Остынь, он не обидит ее.
- Пусть только попробует, - Таллаг скрипнул зубами. - Никто из них больше не посмеет навредить моей семье.
Глаза Исель удивленно расширились, но ее брат жестом попросил девушку молчать, и та согласно кивнула - сейчас не лучшее время ворошить прошлое.
* * *
- Зверолюд не слишком жалует орден Гирита? - от Гириона не ускользнуло вызывающее поведение Таллага. Даже сейчас он ощущал на себе неприятный взгляд разных по цвету глаз этого варвара.
- Это его личное дело, - пожала плечами Кисара.
Девушка отступила от трупа демона, который под воздействием молитв пастырей начал испаряться. Возможно, она бы понаблюдала за исчезновением демона еще, но общество храмовника, отчего-то, приходилось девушке в тягость. Рыцарь-защитник пугал южанку, заставляя постоянно быть настороже, так как она попросту не знала, чего ожидать от такого как он.
- Только до тех пор, пока зверолюд не совершил чего-то, чего не следовало бы делать. - Вопреки невысказанному желанию Кисары, Гирион не отстал.
Еще раз взглянув на не спускающего с него глаз зверолюда, рыцарь-защитник вновь повернулся к южанке.
- С чего такая забота? - прямо спросила Кисара, стараясь, чтобы ее голос не выдал волнения.
- Не мне говорить вам, что демоны бывают разными, разными, но одинаково злыми, - ровным полным нравоучения голосом начал храмовник. - Не все они лишены рассудка, как тот, кого сегодня, с божьей помощью, нам удалось низвергнуть. Некоторые порождения Бездны хитры и изворотливы и, когда мы окажемся за стеной, они, несомненно, попытаются уничтожить нас, возможно, руками вашего друга. - Рыцарь замолчал и его тяжелый взгляд буквально приковал Кисару к месту.
- Таллаг не предаст...
- Вас - возможно, - согласился Гирион. - Но он может подставить под удар всю нашу миссию. Я думаю лучше оставить его...
- Если чем-то недоволен - оставайся здесь сам! - С вызовом произнес Таллаг, чей острый слух позволил ему слышать каждое слово храмовника. Мужчина обнажил острые клыки в хищном оскале, разом став похожим на дикого зверя.
- Таллаг, - Исель положила руку на плечо зверолюда, но тот грубо стряхнул ее, в три прыжка оказавшись перед рыцарем и прорычав:
- У меня есть причины ненавидеть твой орден, но это мое личное дело и оно касается только меня. Так что если у тебя есть вопросы - задавай их мне и не вмешивай моих друзей.
- Твоя вспыльчивость может сослужить нам дурную службу. - Спокойно ответил Гирион, глядя на застывшего перед ним зверолюда сверху вниз.
- Прекратите, - властный голос Алектиса заставил мужчин замолчать и обернуться к пастырю. - Мы поговорим об этом позже, сейчас нам пора отправляться в путь. Пастырь Риконс и пришедшие с ним братья, позаботятся о городе и о его жителях. - Он легким кивком указал на старого пастыря, о чем-то говорившего с пришедшими с ним монахами.
- Как Вам будет угодно, - тут же склонил голову Гирион.
- Брат Ринон, - Алектис подозвал молодого гиритца, все еще тяжело опирающегося на копье.
Ринон встал, легким кивком поблагодарив хлопотавших над его раной жриц. Сильно хромая он приблизился к пастырю и, превозмогая оставшуюся боль, выпрямился. - Ты останешься здесь, пусть жрецы Лигеи и исцелили твои раны, но им все равно нужно время для полного заживления. Так же я возлагаю на тебя защиту этого города, помоги остающимся здесь братьям. - Алектис осенил монаха знамением Гирита.
Раненный гиритец кивнул и сделал это абсолютно без эмоций, словно он не чувствовал боли или же не хотел отправиться с братьями по оружию. Ринон просто кивнул и направился к пастырю Риконсу, по пути даже не взглянув на гиганта в черных доспехах, идущего к Алектису.
Как и Гирион, неизвестный гиритец носил табард с шестью лучами и был вооружен мечом и щитом, с красовавшимся на нем символом бога-защитника. Свой шлем, он нес подмышкой, позволяя всем видеть грубое, но открытое, гладко выбритое лицо, рассеченное несколькими параллельными шрамами - видимо следом от когтей какого-то демона. Голова монаха была обрита и прямо на лбу вытатуирован знак Гирита, в точности повторяющий изображение на табарде и щите храмовника.
- Это рыцарь-защитник Колд. Он отправится с нами. - Не говоря больше ни слова, Алектис развернулся и пошел прочь.
Храмовники, пришедшие в Бродерио вместе с Алектисом, последовали за пастырем, к ним присоединился и Колд. Лишь Фалкон остался на месте, выжидающе глядя на Кисару и ее друзей.
- Особого приглашения ждете? - ветеран-храмовник заломил седую бровь, недовольно скривив губы.
- От вас дождешься, - в голосе Таллага сквозило недовольство. Он рывком поправил сползающую с плеч безрукавку и недовольно заворчал что-то себе под нос.
- Работа есть работа, друг. - Примиряющие улыбнулся Калеос. - Нужно лишь сделать ее и награда не заставит себя ждать.
- Только на это и надеюсь, - подмигнув Исель, зверолюд улыбнулся, обнажив клыки.
- Вы все еще можете остаться, - снова вмешался Фалкон. - Нам нужна лишь заклинательница.
- Тогда мы пойдем, только чтобы позлить тебя. - Таллаг первым двинулся следом за гиритцами, шлепая высокими кожаными сапогами по лужам. Он встряхнул гривой своих волос, сбрасывая с них капли дождя и, обернувшись, добавил: - Чего застыли? Быстрее начнем - быстрее закончим.
Прежде чем сдвинуться с места, Кисара почувствовала на себя несколько внимательных взглядов. Обернувшись, девушка наткнулась на цепкий взгляд старого пастыря Риконса и его людей.
Храмовники чувствовали толику демонической крови в жилах южанки, ощущали они и демоническую ауру вокруг нее - след от призыва Миаджи. Даже молитвы очищения не смогли скрыть дара Кисары, служившего для гиритцев причиной для беспокойства.
Они знали, что заклинательница находится в Светлых землях по праву и имеет соответствующие бумаги, разрешающие ей использовать темную магию, о чем свидетельствовало кольцо на ее пальце. Но храмовники никак не могли смириться с присутствием того, что они считали абсолютным злом и с чем боролись всю свою жизнь. Южанка оставалась для них волчицей в овечьей шкуре, которая пусть и прибилась к стаду, но остается хищницей и может укусить.
Кисара прекрасно понимала это. Пусть она и привыкла к подобному отношению, но подозрительность гиритцев не могла не злить ее. Неожиданно девушка осознала, почему так неудобно себя чувствовала, общаясь с Гирионом - когда рыцарь-защитник спрашивал о ее самочувствии, но ведь вовсе не имел ввиду - получила ли заклинательница какие-нибудь раны или нет. Гириона интересовало лишь духовное состояние демонолога, после битвы с исчадием Бездны. Он проверял ее на лояльность и незамедлительно убил бы, обнаружив хотя бы намек на осквернение.
Вот что она видела в его холодных глазах, но не хотела осознавать. Вот какой приказ отдал рыцарь-защитник Фалкону. Помимо защиты южанки, седой гиритец должен был убить ее, если она поддастся влиянию Скверны.
К горлу девушки подкатил неприятный ком.
- Южанка, - Фалкон нетерпеливо кашлянул. - Если не поспешишь, то придется бежать, чтобы нагнать остальных.
- Да, простите, - встряхнувшись, Кисара поспешила следом за отрядом, и Фалкон пошел рядом, не отставая ни на шаг, олицетворяя в глазах южанки и стража и палача одновременно.
Они быстро двигались по серым улицам Бродерио, слушая мелодичный звон колокола венчавшего острый шпиль храма Лигеи Благодетельницы. Самого храма видно не было, он скрывался за десятками домов, в северной части города.
Но Кисаре не надо было смотреть на храм, чтобы знать, как он выглядит - все святилища богини-целительницы, выполнялись из белого мрамора и украшались величественными колоннами и изящными статуями, изображающими саму Лигею - красивую девушку в просторном одеянии пилигрима, с потупленным взглядом.
Паладины и жрицы Благодетельницы заботились о жителях Светлых земель, исцеляя болезни и заживляя раны. Они помогали каждому и абсолютно бесплатно, поэтому у храмов всегда было не протолкнуться.