Бремя Бездушных (СИ)

- Братья не нуждаются в вине... Не пропадать же ему, - пробасил гиритец, ставя на стол свою ношу.
- А ты, вроде как не с ними, да? - недоверчиво прищурился Таллаг.
- Я не знаю, вернемся ли мы из-за Стены или нет, - тон храмовника стал серьезным. - Возможно, это последняя спокойная ночь и я не хочу, чтобы она проходила как и те, что были до нее.
Когда Кисара, привлеченная живыми нотками в голосе мужчины, взглянула на него, то ей показалось, что Фалкон изменился. Сейчас монах походил на обычного человека: Фалкон заулыбался, его глаза блестели и казались поразительно живыми, а не застывшими кусками льда, как у его братьев по ордену.
- А ты точно гиритец? - Таллаг внимательно оглядел монаха с головы до ног так, будто видел его впервые.
- Я служу Гириту Защитнику всю свою жизнь, - с достоинством ответил Фалкон. - Хотя... - он немного погрустнел, словно вспомнил что-то, что-то затаенное в глубине его души, сокрытое за многочисленными литаниями светлому богу, верой и решимостью.
- Хотя? - В глазах Таллага зажегся интерес.
- Не важно, - отмахнулся гиритец, выравнивая сдвинутый ранее стул и усаживаясь на прежнее место.
- Ну уж нет! - Таллаг всегда был любопытен и настырен, словно стадо диких кабанов, а вино многократно усиливало эти два его качества. - Так не пойдет, гиритец! Негоже скрывать что-то от тех, с кем бился плечом к плечу и делил хлеб!
- Обычай твоего народа, а? - Фалкон улыбнулся в седые усы. - Поучаешь меня, в то же время, скрывая что-то. Думаешь, я не вижу враждебности в твоих глазах и в голосе? Не нравится наш орден?
- Не нравится, - не стал спорить зверолюд, сразу став серьезным. - И на это есть причина.
- С удовольствием ее выслушаю. - Облокотившись на стол, Фалкон заглянул в глаза зверолюду и тот выдержал взгляд.
- Хочешь знать? - появившаяся на лице Таллага улыбка была такой же печальной, как выражение его глаз.
- Да, я честен с тобой и мне нечего скрывать, - Фалкон кивнул, разлив остатки вина из прежнего бочонка и откупорив новый. - Предлагаю свою историю за твою. Прежде чем ответить, подумай, второго шанса может и не быть. Мы можем не вернуться. Твой ответ?
- Идет! - незамедлительно согласился Таллаг, и все присутствующие удивлено уставились на него.
Зверолюд никогда не рассказывал о своем прошлом. Все знали, что Гвинет привела его в Крылья Удачи, когда он был подростком, озлобленным и хмурым мальчишкой шестнадцати зим. В гильдии Таллаг начал новую жизнь, но не забыл и о старой. О той, что держал лишь в своих воспоминаниях.
- Начинай, - Фалкон подвинул к зверолюду наполненную кружку и тот, сжав ее в ладонях, благодарно кивнул, уставившись на содержимое.
Взгляд Таллага приобрел отстраненное выражение, словно мужчина мысленно оказался где-то далеко и он начал говорить:
- Если мы вдруг не вернемся... Было бы плохо, не рассказать вам всем о моей жизни, - сделав глоток, Таллаг замолчал, словно слова и воспоминания приносили ему боль. - За исключением тебя, храмовник, - тихо добавил он. - Но раз уж ты здесь, то ладно, давно было пора, - одним глотком зверолюд почти опустошил кружку, вытерев губы тыльной стороной ладони.
Исель и Кисара, вместе с Миаджи, подвинулись поближе, чтобы услышать историю из жизни друга, которую тот прежде скрывал.
Демоница, однако, не позабыла о своем злобном характере и с невинным видом попробовала забраться заинтересованному откровением Таллага Фалкону на колени. Кисаре удалось оттащить девочку раньше, чем гиритец взялся за кинжал, и оружие монаха не покинуло ножны.
- Дюжину зим назад, - Таллаг смотрел прямо перед собой, где на бревенчатой стене тенью дергалось в танце пламя свечей. - Я жил в поселении под названием Зимняя Спячка, неподалеку от места, где раздваивается река Вьющаяся лента.
Не успел зверолюд договорить, как Кисара, собиравшаяся извиниться перед Фалконом за поведение Миаджи, увидела, что гиритец изменился: из взгляда седого ветерана что-то пропало, сделав его холодным и отчужденным, а под седой бородой было заметно, как он сжал челюсти, но никто, кроме южанки, этого не заметил.
- Хорошее было место, тихое, - Таллаг улыбнулся своим воспоминаниям. - Мне, брату и сестре там очень нравилось. Наша мать умерла при родах Аишы, а отец погиб в одной из схваток с дикими орками, когда мне исполнилось десять, так что мы втроем росли у ближайших родичей. Да, в прошлой жизни, у меня были кровные родичи, - горько усмехнувшись, Таллаг обвел взглядом собравшихся. - Но все мы когда-нибудь уходим в вечные леса Урсулы. Рано или поздно, но неизменно все - таковы законы нашей богини и природы... Таллаг снова замолчал, медленно взбалтывая остатки вина в своей кружке и наблюдая, как красноватая жидкость облизывает внутренние глиняные стенки.
- Они погибли? Мне очень жаль, - подошедшая Исель легко коснулась плеча зверолюда и тот, слегка вздрогнув, с благодарностью взглянул на девушку.
- Все погибли. Все, кто был в Зимней Спячке, - медленно произнес Фалкон. - Врата распахнулись прямо в центре деревни. Портал, скорее всего, открыли еретики, выдававшие себя за торговцев.
- Неужели орден помнит об этом? Небольшое уничтоженное поселение зверолюдов стоит упоминания в ваших хрониках? - Таллаг оскалил клыки.
- Все врата в Бездну и их истории есть в наших хрониках, - согласно кивнул Фалкон. - Но и я не забываю того, что видел собственными глазами ...
Едва старый гиритец замолчал, как Таллаг, в мгновение ока, перескочив через стол, замер напротив монаха. Его руки дернулись к шее Фалкона, но взгляд храмовника заставил зверолюда остановиться. Седой гиритец смотрел на Таллага с горечью, даже не шевельнувшись.
- Мы пытались спасти ... Но не успели. - Прошептал он, заглянув зверолюду в глаза. - Ты был тем мальчишкой, что прибежал через врата Пути за помощью?
- Я, - шумно выдохнув, Таллаг опустил руки, и они бессильно повисли вдоль его мускулистого, загорелого тела. - Тогда я отправился к реке, чтобы наловить рыбы на ужин, Аиша замечательно запекала ее... Столько лет прошло, а я помню, - согнувшись, словно под невообразимой ношей, Таллаг вернулся на свое место, устало опустившись на стул.
Никого не дожидаясь зверолюд сам налил себе вина, но не притронулся к нему, поставив кружку на стол.
- Сначала я увидел, как над деревеней закручивается огромная черная воронка и сразу же бросился обратно. Когда я оказался за частоколом, то внутри уже лилась кровь. Много крови. Я бежал к дому родичей, что находился почти в середине поселения, как раз где открылись врата. У меня был Громовержец, и я хотел сражаться, но по пути меня остановил Гурта - местный шаман, его молния спасла меня от тварей Скверны, а затем старик взял меня за шкирку, словно щенка, и практически швырнул во врата Пути. Приведи помощь! - вот что крикнул он мне. Я не знаю, куда хотел отправить меня маг, управлявший порталом, но один из демонов пронзил его грудь когтями, вырвав сердце, и последними его словами были: - Ариард. Обитель.
- Так ты и оказался в столице? - Фалкон выглядел еще более мрачным, чем в момент битвы с демоном.
- Да, - кивнул Таллаг. - Меня вышвырнуло из врат рядом с вашей обителью-монастырем. Первой мыслью было вернуться, но я не мог, меня не пустили без денег... Тогда я побежал к вам, но меня остановили у ворот. Я кричал, умолял, пытался даже прорваться, но меня не слушали. Когда мне все же удалось достучаться до стражи, и я дождался, пока ваши пастыри соблаговолят послать отряд на помощь, было уже поздно.
Кулаки Таллага сжались.
- Ваше промедление стоило жизни моим родичам. - Зверолюд не кричал, он говорил поразительно тихо, медленно сжимая кулаки. - Аише было всего восемь зим и она, вместе со Скаром, погибла от лап тварей, сражаться с которыми, по вашим словам - ваш долг. - Он с вызовом взглянул в глаза гиритца.
- Я не стану оправдываться перед тобой, - так же тихо ответил Фалкон. - Я воин и я выполняю приказы. Мы выступили сразу, как только нам сказали и спешили, как могли.