S-T-I-K-S. Дети подземелий (СИ)

Пеленки, отрыжки, какашки, зубы режутся, постоянное недосыпание, взятка директору детского сада, а потом -  вторая беременность, куда же без этого, ведь один ребенок в семье эгоист, да и вообще, несерьезно как-то.
Муж вечно прячется на работе, ни слова поддержки, пьяные необоснованные скандалы и  початые пачки презервативов в кармане. Слезы в подушку от ощущения собственного бессилия. В определенный момент в ней что-то оборвалось.
Фаина четко расставила для себя приоритеты - ее задача -  сохранить семью, с того момента она определила в своей голове четкий план действий. Идеальная чистота в доме, полный холодильник вкусной еды, никаких скандалов и красивая, довольная и всегда ласковая жена - вот что получил Володька, муж Фаины Анатольевны.
 Знал бы он, каких усилий ей стоило поначалу не выплеснуть ему кофе в морду на «что-то  кофе несладкий». В голове проносилось, руки-ноги есть, иди добавь сахара сколько нужно, в душе не *бу, вчера ты просил одну ложку, позавчера положил четыре. Вместо этого она улыбалась, забирала чашку и шла за сахаром, скрепя зубами.
Со временем свыклась. Впрочем, Володька до сих пор видел в ней прислугу. В душе она тихо его ненавидела. Конечно, не такой уж он был и плохой, после того, как он подцепил хламидиоз от очередной своей пассии, и они дружно вдвоем ходили на прием в КВД( кожвендиспансер - Прим.), гулянки Володьке как отрезало.
Фаечка уже отправила в детский садик второго ребенка, вышла на работу на полставки, и забеременела третьим. Пообещав себе, что этот ребенок будет последним, она свое слово сдержала.
Дети росли, их надо было учить, женить, помогать материально, в общем, когда Фаина поняла, что без нее уже ничего не развалится и можно себе выделить неделю-другую, чтобы поваляться на пляже, все радости полной беззаботности жизни утратили свою прелесть.
Ну не тот уже возраст гулять по ночным клубам, от лишней капли спиртного наутро голова болит так, что хоть вешайся. А в медицинской карте стоял веселенький диагноз - «Пограничное расстройство личности», в нескольких словах, «отвалите от меня все, я вас ненавижу».
Вот так, в суете и заботах о детях, прошла ее жизнь. Все разъехались, в пустом гнезде остались лишь она, Володька и пара овчарок, ведь Фаечке же надо было о ком-то заботиться!
Итог всех страданий был на зависть всем подругам Фаины Анатольевны -  один брак, длиною всю жизнь, обеспеченные жильем дети, хороший загородный дом. Дуры, всю жизнь пропели, ничему не учились, ничего не пробовали, ни к чему не стремились,  - думала Фаина, улыбаясь в ответ на очередные завистливые речи престарелых «подружек».
Она ехала, перебирая в памяти воспоминания. Положа руку на сердце, с внуками в одной комнате она могла находиться не более получаса. На детей за свою жизнь она насмотрелась, желания возиться с ними у нее как не было, так в старости и не появилось.
Всех членов своей семьи она очень любила, никогда не стесняясь эту любовь выражать, но прекрасно понимала, что глубоко внутри страдает острой формой человеконенавистничества.
За окном автомобиля тянулись ухоженные фермерские поля бахчи, Фаине Анатольевне сильно приспичило выйти, хоть до деревни было рукой подать.
 Она остановила машину на обочине, трасса и не была очень оживленной, но она решила добраться до ближайшего перелеска, разделяющего поля. Фая не упускала из вида машину, тем более, что внезапно начал сгущаться туман, отдающий острым химическим запахом. В небе, до того момента  бывшего иссиня-голубым, засверкали молнии, земля ушла из-под ног, Фаина не устояла и свалилась лицом в колючий куст тыквы.
Поднявшись, она обнаружила, что наступила ночь.
 Я что, уснула в этой бахче?! Надо было идти к машине. Обернувшись, она не увидела линий электропередач, идущих вдоль дороги.
На сколько хватало обзора тянулась ровная засеянная местность полей.  Фая пошла в сторону машины, но поле заканчиваться  и не думало, она шагала уже полчаса, возвращаясь, петляя и ища верное направление.
В конечном итоге поняла, что заблудилась. М-да, топографический кретинизм я так в себе и не изжила - думала Фаина Анатольевна. Это ж надо было машину в четырех кустах потерять. Внуки так и не дождались бабушки.
 Меня ж все ищут, наверное. Тут она вспомнила, что телефон-то как раз был при ней. Семья называется, ни одного непринятого вызова. Впрочем, сети тоже не было. Часы на телефоне показывали полвторого дня. Фаина встала на цыпочки, поводила трубкой из стороны в сторону, ища хотя бы слабый сигнал. Безуспешно.
Она села на землю и расплакалась. Впервые за пятнадцать лет. Последний раз она рыдала на свадьбе старшего сына. Так Фаина Анатольевна и сидела, жалея себя и проклиная собственную тупость. Ничего дельного, как дождаться рассвета, ночуя среди тыквы, в голову ей не приходило.
В поле зрения Фаины попала вспышка. Потом еще. Она увидела, а потом и услышала грохот взрывов. Трескотня автоматных очередей и крупнокалиберных пулеметов дополняла прекрасную симфонию разворачивающейся баталии.
 Про себя решив, что кому-то наверняка понадобится срочная медицинская помощь, Фаина Анатольевна приняла направление и пошла в сторону сполохов огня. Поле казалось бесконечным. Ноги путались, цепляясь за каждый куст, она падала, вставала, шла дальше.
Ей понадобилось около получаса, чтобы добраться до места. К тому времени звуки перестрелки стихли.
Фаина Анатольевна  пару раз была свидетельницей страшных ДТП, но то, что сейчас открылось ее глазам, превзошло виденное в сотни раз.
 Похоже, знатная разборка была, - подумала Фаина. Еще бы. Бронетранспортер, черный от копоти, явно обгоревший - похоже что-то пробило бензобак и спровоцировало реакцию с его содержимым. Сами по себе бронетранспортеры не загораются. М-да. Быстренько он сгорел, еще недавно все полыхало, выдавая местоположение сборища за несколько километров.
Сейчас лишь слабо подсвечивается остатками пламени. В кювете два «хаммера», их ни с чем не спутаешь. Напротив сгоревшего исполина повалены транспортные средства неизвестной конструкции. Таких Фаина Анатольевна нигде не видела. Двухэтажные КАМАЗы, ну, или ГАЗоны. Даже в марках отечественных грузовых машин, Фая разбиралась плохо, но крепость внутренностей перевернутых машин говорила о том, что это было сделано в России.
Об этом же и говорили своим видом  неприкрытые колесные диски. Трупы, десятка два, или три. Много, очень много.
 Еще неизвестно, сколько людей было в этих двухэтажных уродцах, походу они были что-то вроде «автобусов», выгоревшим дотла за компанию с броневиком. Фаина Анатольевна решила обойти пепелище. На секунду задержавшись, попробовала по сотовому вызвать МЧС, полицию. Безуспешно. Сеть помахала ручкой и скрылась в неизвестном направлении.
Пепелище было мертвым, ни намека на движение. Вокруг все усеяно покореженными кусками металла, телами каких-то бандюгов, носивших при себе оружие, частями тел, принадлежавших явно не людям.
Ну не бывает у людей клешней с полметра длиной. Фаина Анатольевна, даже растерялась, уговаривая себя, что ей просто все это чудится в темноте, от перенесенных переживаний.
Жуткая бандитская разборка на дороге, невозможность дозвониться до МЧС, все это ввело мыслительные процессы Фаины в полный ступор. Надо двигаться дальше, ловить здесь нечего.
 Фаина Анатольевна наконец сообразила, что она нашла дорогу. Теперь лишь остается поискать свою машину. Предполагая, что нужно двигаться в направлении, откуда пришла, Фая развернулась и зашагала прочь из этого жуткого места.
Ночь была с переменной облачностью, да и света луны было недостаточно. Еще раз осмотревшись, подсвечивая мощным фонариком от смартфона себе под ноги, она семенила, обходя мусор, валяющийся на асфальте. Гильзы стреляные. Оторванная волосатая пятерня. Нож, покореженный  невообразимым образом.
В луч фонаря попала чья-то лысая голова странной формы с опухолью в районе затылка. Фаина ее обошла. Но простое женское любопытство заставило обернуться и подсветить лицо. О, божечка, урод-то какой. Как вообще с таким лицом в обществе жить. Наверное, у бандюгов был в качестве инструмента для запугивания. Без костюма, как говорится. Носа почти нет, мертвые иссиня-голубые мутные глаза, Зубы, полный пэ. Хоть бы к дантисту сходил, подточил. Нельзя с клыками в пятнадцать сантиметров длиной по улице ходить. Убить могут, перепугавшись до смерти.