Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

- Нет, я думал совершенно о другом.
- О чём же?
- Я спрашивала его, хотя скорее себя, зачем он так поступает и для чего делает это.
- Это удивительно, что ты выжила, и больше всего меня поражает то, что, похоже, он не собирался убивать тебя. Если бы хотел, то и доли секунды хватило бы ему на это!
- А, – она запнулась, – вам неизвестно, почему он сохранил мне жизнь?
- Нет, неизвестно. Однако мне хотелось бы узнать это. – Тут Алму заколотил страх изнутри, и она даже не поняла к чему он, возможно из-за этого странствующего мага, ведь как-никак девочка представляла всю силу Аргона, но вот сила Глафнега была неизвестна ей, и из-за этого она начала бояться ещё и за самого Аргона, но больше всего трясла возможность того, что он всё же узнает суть этой угрозы со стороны чёрного мага, не более чем угрозы. Ей не хотелось бы, чтобы все знали об этом, пусть истина сохранится в её голове недоступная никому, кроме Аргона, это больше никого не касается!
Тут она потянулась к тумбочке, на которой лежала толстая переписка, и, хотя эта книга была за одну ночь практически выучена наизусть, тонкие пальцы Алмы быстро перелистывали страницы в поиске любимых строк.
- Что за книга?
- Переписка политиков, выдержки из конгрессов…
- Интересно?
- Конечно, очень. – Тут Глафнег ещё больше заинтересовался девочкой, чем она сама выдержками из выступлений на советах.
- Ты уже разговаривала с Доэлнором о политике?
- Да, вчера за обедом пришлось, хотя обед тянулся до самого ужина. – Алма боялась даже в голове посмеяться над этим, но такие длинные эльфийские застолья казались ей в прямом смысле смехом, это уже были настоящие совещания по вопросам внешних и внутренних дел. И до чего же ей стало легче, когда она услышала тихий смех Глафнега над этим обычаем эльфов.
- Да, – выдохнул он, – в тебе не так много эльфийского, как я думал.
- Это плохо?
- Нет, хорошо. Эльфы, как ты уже заметила, наверное, не так близки к земным делам, но именно проблемы низа определяют судьбу верхов.
- Это слова Эгонора Тулейза! – радостно сказала Алма. Так легко было разговаривать с этим бродяжником, что она уже и не думала о высоких манерах, была как можно проще.
- Да. Ну, ладно! – прервал он скорее сам себя. – Волосы высохли?
Алма сжала в руке сырые без единого завитка пряди и помотала головой, потом что-то дернуло её заглянуть в зеркало. Она увидела всё то же самое, девочку с тонкими руками, слегка проглядывающей ключицей, только волосы стали длиннее и потемнели от влажности. Но больше всего поражали Алму её будто уменьшенные внутренности, живот был настолько разен с грудной клеткой, будто она выдохнула из себя весь воздух, и так ходила каждый миг жизни. Настолько плоский, даже скорее впалый живот был у неё. «Но это ещё что? – подумала девочка, поднимая золотой подол и спуская ноги на пол. – А вот это что!?», – и она начала ногтями шелушить синеющее пятно, идущее от лодыжки по боковой стороне стопы, где плавно и завершалось. Оно на ощупь было гладким и скользким, и Алма никак не могла понять…
- Что это?
«Боже, прямо как с языка снял», – удивилась девочка и поспешила ответить.
- Не знаю.
- Давно? – Глафнег сел рядом с ней на кровать.
- Я себя только два дня-то и помню, – почти прошипела Алма, ей уже надоело тут сидеть, смотреть в зеркало и видеть неподдающееся объяснениям чудище с крыльями, волосами, которые отрастают под водой и сейчас тёмной массой лежат на полу, синеющим пятном чешуи на ногах и разноцветными глазами! – Глафнег, скажите, что даёт заклинание Лапутно? Хотелось бы поскорее высушить волосы.
- Хм… – сказал он и, насколько можно было разобрать под бородой, ухмыльнулся, – что-то, но ты помнишь! Ладно, повернись, – тут же снова резкость и грубость, но Алма пропустила и то и другое мимо.
Повернувшись к нему спиной, она сперва не чувствовала ничего, потом тепло и то, как чистые лёгкие волосы начали электризоваться и лезть в лицо, особенно липнуть к густому блеску для губ.
- Пошли! – буркнул маг и быстрыми шагами направился к двери. Резко вскочив, девочка направилась за ним.
- Ланс! – Алма подошла к нему, эльф бесцельно ходил по залу.
- Алма, я уже думал… – тут он запнулся, – волосы выросли? – тут Алме получилось достаточно глупо, ведь девочка толком не знала, как объяснить всё это. И ответ стал коротким:
- Они очень быстро растут. Под водой. Ладно, не это главное.
До конца Алма и Ланс были вместе. Иногда, слушая мальчика, голова девочки сама собой поворачивалась на миг в сторону Глафнега, который, как она заметила, не спускал с неё глаз ни на миг, и чувство, с которым он смотрел на неё, постоянно менялось. То это было странное презрение, то непонимание и подавленность, иногда возникал оценивающий взгляд, реже он становился нежным и добрым. Сколько девочка не пыталась, но никак не удавалось определиться с тем, какое же чувство испытывал к ней Глафнег хотя бы чаще всего.
После застолья, на котором Алма разговаривала в основном с Лансом (изредка приходилось отвечать на вопросы Неметона и других гостей), снова начала играть музыка, но уже без текста песни. Алма надолго запомнит то, как танцевала с Лансом, и, не осознавая этого, запомнила запах, который ощущала в тот момент. Аромат, который мог почувствовать далеко не каждый – отголоски дождя и росы.
Алма вышла из ванной после приёма, села на кровать и откинулась назад. Её тонкая светлая кожа втянула в себя температуру воды, и таким интересным чувством для девочки сейчас было лежать, ощущая, как ты такая тёплая согреваешь собой всю комнату, эта контрастность убаюкивала сознание. К ночи сильно похолодало, и в открытое окно залетал ветер, но что-то было в этом холоде. Руки, плечи и ноги девочки покрылись мурашками, когда их рой только коснулся её кожи, она вздрогнула и с того момента у неё начали стучать зубы, сначала слегка, потом всё сильнее. Получая от этого, как она сама решила, ненормальное наслаждение, Алма накинула поверх себя плед, пролежав практически «вечность» с открытыми глазами. Она боялась заснуть. Этот страх увидеть тот же сон, что и тогда... Но тут же осознав, что перед завтрашним надо выспаться, она закрыла глаза в надежде заснуть, которая оправдалась только через десять минут.
====== Глафнег ======
Утро одарило улицу холодом, таким, что очнувшись, Алма будто и не засыпая, снова задрожала. Потом встала и закрыла окно, которое в течение ночи распахнул ветер. Только сейчас девочка заметила, что так и спала в перламутровом тонком халате. Повернула голову, глаза сами собой попали на зеркало, не задерживая зрачки на собственных глазах, она спустилась слегка вниз – волосы такие растрёпанные после сна, пятна на лодыжках и полузакрытые глаза еще никак не прояснившиеся ото сна.
В дверь постучали, после слов Алмы: «Открыто!», в дверном проёме показался Глафнег, Его спутанные серые волосы беспорядочно свисали с овальной головы, а оливковые глаза бегали по всей комнате, он был явно чем-то недоволен.
- Что-то случилось, Глафнег? – неуверенно спросила Алма, следуя за ним до самого окна.
- Можно и так сказать… ну, да ладно! Сейчас самое главное другое, одевайся быстрее, только не в платье.
- Эм… – девочка быстро пробралась к шкафу и живо начала листать вешалки, – кажется, у меня кроме них ничего нет.
- Попробуй сейчас сконцентрироваться и вообрази в голове спортивную форму. Желательно, чтобы не выделяться – эльфийскую, подготовительную.
- В которой ведутся войны?
- Учения. Когда представишь, произнеси заклинание «Ловерга».
- Ловерга, – халат плавно перетёк в уличную одежду, в которой эльфийки-воины тренировались. Это были тёмные плотные брюки, кожаные ботинки сидящее крепко на ноге, почему-то Алме в голову пришло сравнение тугости этой обуви с коньками, а наверху эластичная кофта с длинными рукавами.
- Подойдёт, – снисходительно подметил Глафнег, опустив голову, но не взгляд, от чего казалось, что он начал смотреть исподлобья. Сегодня он был каким-то слишком хмурым, резким и грубым, но у Алмы и в голове не было мыслей осуждать его или расспрашивать.