Лед. Кусочек юга

Так двигатель и прогревали все это время? Странно.
Но если это слежка, то имело бы смысл подождать, пока Ермолов отъедет. А раз ждать не стали…
Я рванул полу куртки и крикнул:
– Саня, падай!
Выходцы из Патруля исполняют такие приказы на уровне рефлексов. Всем в подкорку въелось, что промедление смерти подобно. Шагавший к своему «форду» Шурик как подкошенный рухнул в раскисший на солнце снег, вжался в него, распластался за бетонным бордюром. И сразу из проезжавшей мимо «Нивы» ударил автомат. Пули прошили окна внедорожника, очередь ушла вниз, перечеркнула переднюю дверцу, пробила колесо и разлетелась осколками наледи, но Ермолова не зацепила, его прикрыл бордюр.
Взревел двигатель; «Нива» резко ускорилась и, оставляя за собой черные клубы выхлопа, понеслась прочь. Я выдернул из петель жезл «свинцовых ос», перехватил его двумя руками и утопил гашетку. Оружие задергалось и запрыгало, свинцовые шарики большей частью прошли выше машины, но один или два прошили заднее окно, и тотчас в салоне хлопнуло, сыпанули на дорогу осколки стекла.
Даже не вильнув, «Нива» проскочила дом и под визг покрышек свернула на перекрестке. Рычание двигателя быстро удалялось, и стало ясно, что водителя зацепить не удалось. Да и стрелок, скорее всего, не ранен – взрыв угодившего в защитное поле амулета свинцового шарика мог разве что оглушить.
Шурик Ермолов поднялся земли и с пистолетом в руке присел за изрешеченный автомобиль, осмотрелся оттуда и уже без особой опаски выпрямился.
– Что за на фиг? – Выглядел здоровяк скорее удивленным и сбитым с толку, нежели напуганным.
– Привет от Хозяина? – предположил я, спускаясь с крыльца.
– Ерунда! – отмахнулся Ермолов, пошарил в снегу перед бордюром и продемонстрировал смятую пулю, блестевшую на солнце каплей расплавленного золота. – Вот ведь суки…
Я невольно поежился. Отвести спецпули «Чешуя дракона» не могла. И никакой другой колдовской амулет бы не мог. Только алхимический «Ангел-хранитель», а они в Форте под запретом. Полоснули бы сейчас по мне очередью – и привет…
– Это не Хозяин и не Воевода, – решил Ермолов, кинул пулю на капот изуродованного автомобиля и достал чарофон. – Это какой-то голимый беспредел…
– Удачно во всем разобраться, – пожелал я, протер жезл «свинцовых ос» и зашвырнул его через дорогу в самую середину мутной лужи. – Меня здесь не было.
Я уже зашагал прочь, когда Шурик встрепенулся и крикнул:
– На вечер все в силе!
– Хрен с тобой, золотая рыбка… – отозвался я и свернул за угол.
2
Встреча была назначена на восемь, я пришел ближе к семи. В кафе заходить не стал и прогулялся по улице, внимательно поглядывая по сторонам. На первый взгляд все было как всегда, но после утренней стрельбы это особо как-то даже не успокоило.
Я потер грудь, лишний раз проверив, на месте ли отводящий пули амулет, дошел до колхозного рынка и набрал там рекламных листовок. Потом начал раздавать их на ближайшем к «Цапле» перекрестке и моментально превратился в невидимку.
Не стою ведь без дела, стену подпирая, от людей не прячусь, а совсем даже наоборот, на виду у всех листовки раздаю. На приставал с рекламой прохожие внимания никогда не обращают, сразу отводят глаза и ускоряют шаг, проходя мимо.
В руках у меня оставалась примерно треть от первоначальной пачки, когда на парковку «Цапли» заехал автомобиль Ермолова. Не расстрелянный утром фордовский внедорожник, а новенький RAV4, который он по случаю купил для жены. Или не купил, а подарили. Я не вникал.
Хвоста за начальником погранслужбы не было; никто не проехал мимо кафе, никто не припарковал машину в соседнем переулке. Вообще автомобили редко сюда с Южного бульвара сворачивали, все больше телеги на глаза попадались. До поселка Луково рукой подать, а там много кто извозом и перевозками грузов на жизнь зарабатывает и лошадей держит.
На экране вытащенного из кармана куртки чарофона высветилось девятнадцать сорок; я немного поколебался, но все же остался на перекрестке и продолжил втюхивать листовки. Заодно наблюдал за обстановкой, и вновь – ничего подозрительного. Разве что китайцы беспрестанно туда-сюда шастают, но какое мне дело до китайцев, а им до меня? Не пересекаются наши интересы вообще никак.
Когда время подошло к восьми часам, я оставил попытки вычислить «представителя второго пайщика», бросил остатки листовок в закопченную урну и отправился в кафе.
В свое время водки здесь выпил немало и кровушки тоже довелось пролить, своей и чужой, но с тех пор как заведение выкупили китайцы, бывал в «Цапле» только раз, да и то по делу. Поэтому по сторонам смотрел с нескрываемым интересом. На обновленной вывеске замерла изображенная в восточном стиле цапля, под русским названием шли иероглифы. Фасад дома красовался свежей штукатуркой, окна кафе были закрыты жалюзи.
Я пересек парковку, и швейцар услужливо распахнул дверь, но в коридоре навстречу сразу выдвинулась парочка вышибал. Невысокие жилистые китайцы загородили дорогу, и один из них почти без акцента поинтересовался:
– Столик заказан?
Я ничего отвечать не стал, лишь стянул лыжную шапочку и склонил голову набок, ожидая развития событий.
– Столик заказан? – повторил вопрос второй парень, который говорил по-русски куда хуже напарника. – Нет?
– Это проблема? – широко улыбнулся я в ответ.
Китайцы напряглись – голливудской красотой моя улыбка похвастаться не могла, да и когда подобные люди улыбаются, обычно ничем хорошим это не заканчивается.
Но прежде чем вышибалы нашлись с ответом, из зала выбежала низенькая официантка и что-то быстро-быстро затараторила по-китайски. Парни послушно расступились в стороны, освобождая мне дорогу.
– Уважаемый гость, идите за мной! – попросила девушка.
Я в ответ на такое обращение только хмыкнул, но стоять столбом не стал и зашагал за официанткой, а когда та привела меня к гардеробу, спросил:
– Это обязательно?
– Обязательно, – кивнула китаянка.
Стянув перчатки с озябших за время блуждания по улице рук, я убрал их в карман, туда же сунул шапочку. Переложил чарофон в брюки и передал куртку лысоватому старичку-гардеробщику. Взамен тот выдал мне деревянный жетон: на одной его стороне была выжжена цапля, на другой – цифра семь.
Оправив фланелевую рубаху, я глянул на себя в зеркало, убедился, что ничего не топорщится из-за засунутого сзади за ремень брюк кольта, и вслед за официанткой спустился в основной зал.
Как и в последний мой сюда визит, просторное помещение было разделено на части свисавшими с потолка ширмами, а у низеньких столиков вместо стульев лежали циновки. Дымившиеся тут и там палочки наполняли воздух ароматом благовоний, запаха табака совсем не чувствовалось. Но курили прямо в зале – я заметил пепельницы.
По проходу меж циновок мы дошли до задней стены, и там официантка распахнула передо мной неприметную дверь. В просторном кабинете на самом обычном диванчике за самым обычным столом сидел Ермолов. Да и в остальном обстановка была напрочь лишена малейшего намека на китайский колорит; под потолком люстра, на стенах фотообои, не хватает только бильярдного стола…
Шурик оттянул рукав свитера, взглянул на часы и усмехнулся:
– Точность – вежливость королей?
– Типа того, – подтвердил я, уселся напротив приятеля так, чтобы видеть входную дверь, и предположил: – Пацанский кабинет?
– Типа того, – моими же словами ответил Шурик и многозначительно покрутил пальцем в воздухе. – Просто ужинаем, дела не обсуждаем.
Я намек понял и постучал по пустому столу.
– Воздухом питаться будем? – После этого достал заткнутый за ремень кольт и принялся накручивать на него глушитель.
– Это лишнее! – вскинулся Шурик.
– Утром тоже лишнее было? – напомнил я, положил пистолет рядом с собой на диван и накрыл оружие подушечкой.
Ермолов поморщился, но спорить не стал, вместо этого дернул свисавший с потолка шнурок. Вскоре дверь распахнулась, и в кабинет вошла давешняя официантка.