Зона Салам (СИ)

  
Зона Салам
 
Игорь Соловьев
 
" Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их; и имеют власть над водами, превращая их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят. И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улицах великого города...."
Откровение от Иоанна
Экспертно-криминалистическое отделение ГУ МВД Украины
Справка эксперта №20212 Представленная на экспертизу биметаллическая гильза от патрона 9Х18мм ПМ, имеет на наружном дне цифры 138 и 88, соотвествующие номеру завода-изготовителя и году изготовления, соответственно.
Проведенным анализом, был выявлен ряд характерных признаков: веерообразный след скольжения, расположеный на корпусе гильзы на расстоянии 7мм от дна, ориентированный на 4 часа по циферблату (данный след образуется от касания гильзы о правую губу магазина при эжекции), а также характерные следы от бойка ударника и отражателя, соответствующих определенной модели оружия (ПМ). Что в совокупности позволяет сделать заключение: данная гильза отстреляна из пистолета "ПМ" 9мм.
                                                               Зона салам!
Май 2005 года
 - Салам, бача!
От неожиданности, Сергей медленно обернулся. У незнакомца были внимательные, чуть прищуренные глаза, в которых хорошо читался опыт прожитых лет. Выцветший тельник под вытянутым свитером, коротко обрезанные кирзовые сапоги. Лицо человека было сильно обветренным, как у тех, кто проводит много времени на открытом воздухе.
- Ну, салам.... «Шурави», - помедлив немного, ответил Сергей.
"Бача" - малыш, «шурави» - друг. Слова из далекого Афганистана, пришедшего в наш мир с друзьями и братьям, побывавших ТАМ, с их песнями и стонами, тостами и болью. Той первой, по-настоящему большой болью, после Великой отечественной войны. Глаза незнакомца на миг сузились, а потом вспыхнули тем особенным огнем, что характерен для них - «подранков войны», птенцов всех «точек» бывшего Союза. - О как! За «речкой» был? Или так, наслышан? - человек, мужчина лет пятидесяти, медленно достал початую пачку «Беломора», щелчком ногтя выбив папиросу.
- Группа российских войск в республике Таджикистан. Погранец я, с таджико-афганской, - добавил Сергей, достал спички и в свою очередь вопросительно посмотрел на собеседника. Тот же, неспешно продув конец папиросы, прикурил от протянутой спички и пряча табачный огонек в ладони, сказал:
- Смотрю стоишь, а дождик вон как зарядил. Автобус, когда он теперь будет? А я могу подбросить.
И, опережая вопрос Сергея, добавил:
- Насчет денег не переживай, договоримся!
Они сели в помнивший, еще брежневскую оттепель, «москвич». Дворники уныло скрипнули, смахивая крупные капли со стекла и прежде чем тронуться, водитель протянул Сергею широкую ладонь:
- Николай!
Потом Сергей Сокольских, со звучным армейским погонялом «Птица», еще долго думал об этой встрече. Как бы оно обернулось тогда, не опоздай он на автобус и не застрянь под дождем на одинокой, продуваемой холодным весенним ветром, остановке. Все могло бы сложиться иначе, но, как известно, лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, на что ты так никогда и не решился. И Сергей не жалел. Старался не жалеть.
До города ехали долго. Раскисшие поля, асфальт «царя Гороха» и непрекращающийся дождь располагают к неторопливой беседе. Говорил в основном Николай, вспоминая то неурожай, то бывшую жену. Добрался и до последнего «генсека». А оттуда, на «Афганистан», провинции: Кабул, Газни, Мазари-Шариф - полный набор. Потом о том, что после было. Как «рыжье» мыл на золотых приисках Магадана, пытаясь скопить на кооперативную квартиру. Как чуть не сгинул там, от лихого «босяцкого» пера. Как все шло не в лад - хоть и жилы рвал и трудностей не боялся. И как, внезапно, засветил ему уголовный срок. За спекуляцию. Уже находясь под подпиской «о невыезде», продал все что имел и откупившись, ухитрился получить «условно». А через полгода, Союз развалился, как не обожженный глиняный горшок и вчерашние «спекулянты» стали «предпринимателями», ловко войдя в новую, дикую жизнь рыночного капитализма. Но к тому времени, он, Николай, фактически бомжом и поехал в Чернобыль. Там как раз все начиналось... «А что начиналось? Чернобыль-то в 86-ом был?», - автоматически подумал Сергей, но вслух ничего не сказал. А Николай продолжал:
- Вернулся оттуда. Чудом или нет, но кое-что привез. - Коля-афганец загадочно подмигнул, - в общем, мало-мало, а на домишко хватило, машина опять же... Можно и поболее, конечно, было срубить, да как говорится «жадность губит фраера» - мне хватает, а больше и не надо.
Так и доехали до города. Заночевали у Николая. Деньги за подвоз он брать с Птицы, категорически отказался, а вот в дом пригласил: - Уважь браток, один я межуюсь, поболтать и то не с кем. А так хоть поговорим, выпьем. Тебе ведь все равно, наверное, идти некуда. Сергей вопросительно вскинул бровь, а потом махнул рукой. Дела шли совсем, хуже некуда. Даже незнакомые люди практически безошибочно определяли его бедственный статус. Не так чтобы сразу конечно, но все же. Всех перипетий свой судьбы Сергей Сокольских рассказать не мог, да и не хотел. Одно верно: перспектив нет, нормальной работы тоже. В кармане денег в обрез: перекусить, на на билеты, да на номер в самой задрипанной гостинице. Еще была пара бумаг-поручений, из-за которых, в надежде заработать, он и мотался уже вторую неделю по незнакомым местам и неприветливым людям.
Все началось с месяц назад, когда и так не располагавшая к нему удача, окончательно повернулась к Сереге, задницей. Проблемы накапливались одна за другой, толпились на пороге, а потом бесцеремонно вваливались в его жизнь. Долги, внезапно разросшиеся до чудовищных размеров, смерть отца, увольнение из НИИ, где Сергей Сокольских давно работал электриком, а вот теперь еще и из редакции поперли. Не то чтобы там большие деньги платили, но все же на хлеб зарабатывал. Чтоб как-то выкрутится, он устроился курьером. Исполняя нудные и зачастую, какие-то темные поручения своих работодателей. Впрочем, выбирать не приходилось. Было уже около трех часов ночи, когда первая бутылка стояла пустой, а вторая ещё не заканчивалась. И тогда, посуровевший Николай, опершись на край рассохшегося, некогда полированного стола, спросил:
- Помнишь, я тебе сегодня про Чернобыль рассказывал? Про землю украинскую, многострадальную?
Сергей, внезапно прояснившийся головой, словно почувствовав что-то, осторожно кивнул. Глядя ему в глаза, бывший воин-интернационалист Николай, внезапно трезвым голосом сказал:
- В Зону тебе Сережа надо. И, глядя на обалдевшего, от такого абсурдного заявления Птицу, разлив водку по стаканам, добавил:
- Вот о ней, я тебе сейчас и поведаю, - закончил свою фразу «шурави».
... Так, не «РД-54» конечно, но тоже сойдет. Расправив пустой, небольшого размера рюкзак, он стал укладывать вещи. На дно упали солдатские ботинки - берцы, ношеные и стоптанные, но тем и лучше. В новых, пока разносишь, нога быстрее сотрется и устанет. Дальше теплый свитер, спортивный костюм попроще, шерстяные носки (стопа не преет и не мерзнет) и подумав, добавил портянки. Отдельно, завернув в мятый пакет, положил туристическую штормовку с брюками, из плотной непромокаемой палаточной ткани. К сожалению, армейский костюм - «горку», незаменимую как предмет снаряжения для таких вот случаев, достать не удалось. Так что пришлось ограничится ее гражданским аналогом. Далее последовал дачный гамак миниатюрного размера, в свернутом состоянии помещавшийся в пивную, жестяную банку. Кусок клеенки и бухта хорошей альпинистской веревки. Она, да еще и японский бинокль, обошлись ему дороже всего. Менеджер дорого магазина «Экстремальный туризм» сообщил, что, несмотря на небольшую толщину, данным тросом можно буксировать трактор. «Такие нынче технологии» - заявил многозначительно продавец, заметив удивление и недоверчивость покупателя. Последней легла аптечка. Внутри обычного набора медикаментов и бинтов, лежали новенький стетоскоп и полотна лобзика. Плотно набитый рюкзак, в свою очередь, улегся в более вместимую, объемистую спортивную сумку, с выцветшей надписью «Олимпиада 80». С ее левого бока грустно улыбался облезлый олимпийский мишка, а с правого, краской, почему-то было накарябано «Фергана». Сумку, Сергей приобрел за бесценок на ближайшей барахолке. Это здесь она бросалась в глаза своей ущербностью, а там, куда он ехал, была обычной и непримечательной вещью. В предстоящей поездке чужой интерес ему был совсем не нужен. В сумку же положил: рыболовную сеть, моток с леской, крючки и колокольчики, поплавки и другую рыболовную снасть. Потом добавил малую пехотную лопату, матерчатый чехол которой, скрывал остро заточенную миллиметровую сталь. Таблетки сухого спирта, фонарь с самодельным светофильтром (куском прозрачного синего пластика). Свет такого фонаря не виден издали, но вполне удобен для личного пользования. Уложил нехитрый запас продовольствия: чай, кофе, шоколад, упаковки с гречкой и перловой крупой, галеты и сушеные овощи. В отдельный карман - охотничьи спички, которые горят даже под водой, соль, сахар и пакет, содержимое которого представляло собой молотый черный перец, густо перемешанный с дешевым табаком. Затем, он спрятал в глубине вещей нож, купленный в магазине «Охота и рыбалка». Двенадцатисантиметровый клинок, толщиной в два миллиметра, по длине явно превосходил ширину ладони: неофициальное мерило для отечественной милиции, в отношении холодного оружия. Также нож имел упор для пальца, иначе «гарду», и ко всему прочему обоюдоострую заточку, что явно подводило владельца под уголовную статью. Оружие не имело ярко выраженного устрашающего вида: ни страшной пилы-стропореза, ни хищного изгиба на конце клинка. Но профессионал сразу бы оценил всю опасность, от невзрачного своею простотой инструмента. Сталь, как уверял торговец, была отличной. Таким ножом одинаково удобно резать хлеб, древесину, людей. А от ментов всегда и откупится можно, решил тогда Сергей и приобрел себе «средство последнего шанса». Сокольских аккуратно уложил кофр с японским биноклем, обладавшем отличной просветленной оптикой. На всяких случай, он дополнительно обматал его махровым полотенцем. - Не разбить бы! Осталась не менее важная часть. Документы «прикрытия»: папка бланков с нанесенными печатями, липовые направления с реквизитами, все позаимствованное Серегой на «дембельский аккорд» с родного НИИ. Отдельно легло «удостоверение корреспондента», также заполненное самим Сокольских и таким же образом «похищенное» из стопки незаполненных «ксив» «пресса», в редакции, где он когда-то промышлял внештатным спортивным обозревателем. Все вещи были тщательно упакованы и уложены, можно было двигаться в путь. Он взял сумку, прошелся с нею по комнате. Потом придирчиво осмотрел себя в зеркало. Обычный парень 27-ти семи лет, уроженец своего города. Устало-серьезный взгляд как у какого-нибудь работяги с оборонного завода. Старенькие кроссовки, синие вылинявшие джинсы с лохматыми нитками, вязаный свитер и спортивная куртка с капюшоном. Ничего особенного - лицо толпы, одежда масс. Птица вздохнул, подтянув на поясе ремень и незаметно пробежался пальцами по талии, там, где джинсовая ткань шва скрывала обернутую вдоль тела гитарную струну. Потом пощупал строчку заднего кармана (во вспоротой бритвой складке лежал ключ от наручников). Обычных типовых ментовских браслетов. Береженого Бог бережет. Сергей огляделся напоследок. В пустой квартире из мебели осталась только старая рухлядь. Все остальное было вынесено и продано. За немалый процент, его жилплощадь (в реальности принадлежащая государству) в кратчайшие сроки была неведомо-темным образом приватизирована, и продана новым, ничего не подозревающим об этой махинации владельцам. Данное «мероприятие» квалифицировалось в УК РФ как «мошенничество», и каралось сроком до восьми лет. На вырученные деньги, Сергей рассчитался с долгами, где уже во всю бандитскую мощь тикал кабальный счетчик. Закупил снаряжение и амуницию, а также приобрел билеты на сегодняшний поезд. Он не собирался больше сюда возвращаться, так как чувствовал, что в его жизни произошел какой-то поворот. Еще не зная, что его ждет ТАМ, он уходил отсюда навсегда. В последний раз окинув взглядом квартиру, он закинул сумку за спину и вышел на лестничную клетку. Бросив ключи от входной двери в почтовый ящик, человек с лицом «толпы», не оборачиваясь, зашагал к железнодорожному вокзалу.