Моргана Фрид (СИ)

- Женщины поняли свою силу, и вы свидетели, что мы прекрасно обходимся без вас, сумев сохранить остатки того, что вы, мужчины, не успели разрушить. Мы жалеем о том, что слишком поздно спохватились. Возьми мы раньше все в свои руки, катастрофы не случилось. Посмотрите, во что вы превратили наш мир. Вина за это лежит полностью на вас. И теперь, чтобы мы, граждане Префектур, могли признать вас и разговаривать на равных, вам придется доказать нам свою необходимость. Но, увы, мужская особь настолько предсказуема, что мы понимаем – этого не произойдет никогда и диалог между Республикой и Префектурами невозможен, хотя бы потому, что мужской сущности понятен язык силы и что вы попытаетесь вновь навязать свое доминирование. Мы не нуждаемся в вас!
Моргану смущало и расстраивало, что она испытывала не только любопытство, но и симпатию к республиканцам. И причиной этому был Федор-Флёр, а ее помимо воли интересовало все, что было связано с ним. Напрасно она прикрывала личный интерес отговоркой, что как офицер УВП должна собрать как можно больше информации о Республике, об этом неожиданном соседе и враге. Но как0й придирчивой она ни была, не видела в Республике врага. Как быть если республиканцы просто не дают ей повода для ненависти? Как защищаться, если они не желают нападать? А ведь она тщательно ищет повод. Одна надежда на женщин Префектур, которых удерживают здесь мужские особи.
- Более того, - продолжала, между тем, Моргана, - если у Республики возникнут подобные намерения в отношении Префектур, они встретят жестокий отпор. Мы не вернемся к вашим законам, унижающим нас, внушающие нам ущербность перед узаконенным мужским превосходством, подавляющие наши способности, обделяющие нас в правах. Более того, мы помним как в своей раздутой гордыне, вы во всех провалах и неудачах винили нас, только потому, что мы другие и были зависимы от вас, а наша слабость перед вами, являлась залогом того, что мы покорно принимали и подчинялись всем вашим бредовым идеям. Ваши законы унижали нас, внушая, что женщины существа неполноценные. Помня это, Префектуры не потерпят, что бы вы даже взглянули в нашу сторону и это в лучшем случае. В худшем – Префектуры вообще не потерпят вашего существования. И Республика может надеяться лишь на то, что сможет быть хоть в чем-то быть нам полезной, но и только. Вы - отмирающая ветвь человечества. Смиритесь!
Понятно, что эмоциональность речи Морганы придавал ее собственный раздрай чувств. Знание того, что оказывается, она полюбила мужчину, стало для нее настоящим потрясением, уже принявшей было, что Флёр диссидентка. Когда Моргана замолчала, над площадью встала тишина, вдруг взорвавшаяся аплодисментами, свистами, восторженными воплями. Кто-то посылал ей бессчетные поцелуи.
Моргана уже ясно видела, что эти мужчины не имели никакого отношения к той идеологии, которой все это время жили Префектуры, и которая составляла основу их мировоззрения, отторгая мужскую особь, лишая его всех человеческих прав, потому что и людьми-то не были по определению, низводя их до уровня чуть выше животных. Но сейчас и того, что она увидела, хватило, чтобы уже не думать о них как о приматах мужской особи. К таким она ни за что не отнесла бы Федора. Столько времени зная его, она не то что не смогла распознать в нем мужчины, но даже умудрилась влюбиться. Позор! Он просто выбил основу ее ненависти, и она… сдалась… так быстро сдалась… Отчего ей было стыдно и не по себе, ее тянуло к этому человеку. Что-то неподвластное влекло ее, подспудно заставляя думать, что это все-таки правильно. Перед ней не стоял бы даже вопрос выбора между личным и государственным интересом Префектур, если бы она ясно увидела подтверждение правоты последней. Но ничто из того, что сейчас окружало Моргану не подтверждало идеологию Префектур на которой зиждился весь ее строй. Если бы эти идеи были подтверждены действительностью, Моргана не отступила. Только все оказалось совсем не так и Моргана попалась в ловушку любви, но она же словно прояснила ее зрение.
- Они вообще слышали, о чем я тут говорила? – удивленно повернулась Моргана к генералу Рау.
- Они не слышали, они слушали, лейтенант, - улыбнулся генерал и обернулся к Скворцову.
Тот тут же сорвался с места, в три прыжка преодолевая ступени помоста. Волнующаяся толпа пришла в движение и из нее, ему навстречу вывалился черный парень, играя мышцами великолепно мускулистого тела. Оба, не сбавляя бега, схлестнулись во встречном ударе.
- Но… разве исход поединка не предрешен заранее? – заметила генералу Моргана, наблюдая как черный двухметровый парень, убыстряясь в беге, пытался подавить Федора своей мощью и немалой массой.
- Вас беспокоят разные весовые категории? Ну, для Федора это не проблема. Он работает в «поле», а не на полигоне.
Такое объяснение не говорило Моргане ни о чем: поле, полигон… Она смотрела как Федор, сдержав сокрушительный удар, начал пятиться под натиском противника и немного нервно уточнила:
- То есть он натаскан убивать своих врагов сразу? А вашими врагами, полагаю, являются граждане Префектур?
В это время черный парень поднажал и под его натиском Федор вдруг резко ушел в сторону и, поднырнув под его очередным ударом, нанес тому свой резкий и короткий удар в пах.
- В том-то и дело, что его натаскивали на то, чтобы избегать затяжной драки, быстро одерживая над противником верх, но не убивать без нужды. Мы не враги Префектурам, лейтенант Фрид.
- Так вы пренебрегаете нами? - сузила глаза Моргана. – Считаете нас не достойными противниками?
- Нет, но… - растерялся генерал от подобной логики. – Вы сейчас говорите как истинная женщина, - пробормотал он.
Моргана с сомнением смотрела на собеседника, потом перевела взгляд на великолепное натренированное тело черного парня, который хрипя, корчился у ног Федора, не в силах сделать вздох от шокирующей боли. Что ж, она увидела достаточно.
ГЛАВА 17
С молчаливым вызовом Федор обвел взглядом стоящих вокруг, но все отводили глаза, не решаясь претендовать на женщину в черном мундире, что наблюдала сейчас за происходящим у импровизированного ринга, заложив руки за спину. А тем временем чернокожий здоровяк все не мог оклематься.
- Ну, так, что? – вышел на середину площадки добровольный арбитр, невысокий рыжеволосый живчик с белой кожей, обводя стоящих пронзительно голубыми глазами. – Никто больше не хочет оспорить право Федора на эту женщину?
- А ты сам, Грегори, рискнешь? – выкрикнули ему из толпы.
Федор глянул на него исподлобья, примериваясь к будущему противнику.
- Ой, - сказал ему Грегори, под общий смех, подняв ладони в умиротворяющем жесте. – Уймись, приятель. Я пас.
Моргана огляделась. Связываться из-за нее с Федором никто не хотел, тогда она вышла в круг ринга и принялась расстегивать мундир.
- У-у-у… - загудела толпа, сдерживая восторг от многообещающего зрелища.
- Лейтенант, - встревожено окликнул ее генерал Рау, не понимая, что у этой женщины на уме.
Федор-Флёр смотрел внимательно, силясь понять замысел Морганы. Толпа затаила дыхание, не упуская своим цепким вниманием женщину в ее центре с волнением, нетерпеливым ожиданием, а кто и с плохо скрытым вожделением.
- Граждане Префектур, не нуждаются ни в чьей защите, - четко проговорила Моргана, бросая мундир на утоптанную землю, оставшись в бойцовке, галифе и высоких сапогах. – Они способны постоять за себя сами.
Мужчины затаили дыхание. Федор начал медленно обходить своего неожиданного противника по кругу, озадаченно потирая уголок рта большим пальцем, не спуская с нее задумчивого изучающего взгляда, словно скульптор разглядывающий свое лучшее творение: критически, но с бесконечной любовью и терпением. Черный парень обретший, наконец, способность двигаться, рассудил, что с ринга пора убираться. Только почему-то поковылял не к товарищам, до которых было три шага, а к Моргане, через всю площадку. Оказалось только для того, чтобы передать ей спортивные перчатки, что не позволяли разбить в кровь костяшки пальцев. Резко отобрав их у добровольного пожертвователя, все еще болезненно переводящего дыхание, Моргана старалась объяснить лишь враждебностью, такую вот реакцию окружающих, что смотрели почти не дыша на ее узкую талию, высокую грудь, обнаженные гладкие плечи и руки.