Меч Белогора (СИ)

Кухонным ножом подцепляю крышку люка и медленно поднимаю. 
Внизу темно. Видно только несколько ступеней лестницы, ведущей в черноту.
Но темнота не препятствие. У меня сотовый телефон Нокиа со встроенным фонариком. Сейчас он пригодится. Слабенький светодиод даёт мало света, не больше, чем горящая спичка, но и этого тут вполне достаточно.
Осторожно спустившись по скрипучей лестнице, я принялся обследовать подвал.
Вдоль стен стоят стеллажи из потемневших досок с рядами разнокалиберных стеклянных банок законсервированных помидоров, огурцов, компотов, варенья. Пахнет квашеной капустой, мокрым деревом и плесенью.
Слабые лучики света и воздух проходят со двора через несколько малюсеньких окошечек, забранных изнутри металлической сеткой. На полу валяются старые ящики, игрушки, книги, газеты.
А это что за куча тряпья в углу?
Подхожу ближе. В слабом свете фонарика вижу очертания скорчившейся фигуры, лежащей на остатках древнего полуразвалившегося дивана и укрытой старым пальто.
Оля?
Похоже, она спит или без сознания. Наклоняюсь к её лицу и слышу ровное тихое дыхание. Кто же её так напугал, что она двое или трое суток прячется в этом подвале? И где её мать?
Начинаю осторожно приводить девушку в чувство. Тормошу, несильно шлепаю по щекам. Она не реагирует.
Придется тащить её наверх на себе. Взваливаю Ольгу на плечи и осторожно выбираюсь по лестнице к дневному свету.
На руках заношу в спальню и укладываю на кровать.
Осунувшееся бледное лицо с заострившимися чертами, спутанные волосы, сухие запекшиеся губы. Это так не похоже на нашу всегда веселую и жизнерадостную Любимову со здоровым румянцем на полных щеках и светящимся задором и любопытством взглядом.
Так… что теперь? Вызывать скорую или попытаться ещё раз разбудить спящую? С водичкой.
Принес из ванной мокрое полотенце и из кухни стакан воды. Протер полотенцем лицо девушке, побрызгал немного водой, потряс за плечо
- Оля, очнись! Подъём! Так всю жизнь можно проспать! 
Ресницы Любимовой задрожали, и она открыла глаза
- Ой! Сергей Николаевич! Вы? Мне такой страшный сон снился!
Оля попыталась приподняться на кровати, ухватившись за железную раму, но руки не держали. Она изумлённо пробормотала
- Что это со мной?
Затем, оглядевшись по сторонам, с удивлением протянула
- И почему я в маминой кровати?
Я с облегчением вздохнул, ну вот, наконец-то! Погладил её по руке. Говорю
- Оленька, а ты совсем ничего не помнишь? Где ты была в воскресенье?
Любимова вдруг покраснела, прикусила губу и отвернулась к стенке.
Думаю
- Что-то она всё-таки помнит. Надо теперь попытаться выяснить, что именно. Для начала нужно девочке немного помочь. Намекнуть, что я тут тоже, вроде как, не совсем посторонний. Установить мостик доверия.
Я наклонился к маленькому покрасневшему ушку сконфуженной девушки и шёпотом признался
- Не стесняйся. Дима мне про ваши отношения рассказывал, мы с ним близкие друзья. Нужно просто разобраться, что произошло.
Оля вздохнула
- Голова что-то кружится. Ничего не соображаю.
- Да ты, наверное, голодная? Когда ела в последний раз, помнишь?
- Нет… Действительно, есть хочется, - Любимова облизнула сухие губы и сглотнула.
- Ладно, давай я сейчас тебя покормлю, а потом поговорим. Пока выпей воды!
Стакан с водой трясся в Олиных руках, как при морской качке в утлом судёнышке.
На кухне я приготовил на горячем пару по своему фирменному рецепту, нежную яичницу-глазунью из двух яиц, сделал салатик из зелени и яблок, нарезал хлеба. Нашёл вилку, тарелки, поднос. Заварил чай. Потом поставил еду на поднос, взял салфетки и, как заправский официант, бодро понёс всё это в спальню.
В спальне, поставив поднос на стол, я приподнял лёгкое тело девушки, положил ей под спину две взбитые подушки и усадил поудобнее. 
Оля ела с жадностью. Видно было, что и впрямь очень голодна.
Я терпеливо дождался, когда она закончит, потом вытер ей губы и унёс грязную посуду на кухню. По въевшейся многолетней привычке всё помыл и убрал на место.
После еды Любимовой стало получше, щёки её порозовели, и она успокоилась.
Я дал девушке немного отдохнуть и собраться с мыслями. Несколько минут мы молчали.
За окном весеннее солнце поднялось к зениту. Слышно было разноголосое чириканье воробьиной стаи, копошащейся в пыли во дворе. С окрестных садов в комнату просачивался пряный аромат цветущих яблонь, вишен, сирени.
Но размякать было нельзя. Происходящие вокруг события ставили меня в жёсткий цейтнот. Нужно обязательно разобраться в том, что произошло с Халиным, выяснить, что знает Ольга.
Я мягко попросил Любимову
- Расскажи мне всё, что ты помнишь. Ты приходила в воскресенье к Диме?
Оля задумчиво посмотрела на отрывной календарь, висевший напротив неё на стене. Календарь показывал дату – 12 мая, суббота.
- А какой сегодня день? – вдруг спросила девушка.
- Сегодня пятнадцатое, вторник.
Оля с ужасом уставилась на меня
- Вы шутите?
- Олечка, посмотри на меня внимательно. Разве по моему выражению лица можно предположить, что я тут дурака валяю? Ты думаешь, я забрался в твой дом через окно, чтобы пошутить?
Любимова смешалась
- Ну… тогда… я не понимаю… Я действительно в воскресенье была у Дмитрия Петровича, - Оля запнулась, - об этом мы договорились в субботу, на его дне рождения. В воскресенье я пришла около четырёх, мы поели, потом смотрели телевизор, читали новую главу из романа, потом…, - Оля опять покраснела.
Я постарался ей помочь
- Ты останавливайся на существенных деталях. Было ли что-нибудь необычное? Или, может, кто-нибудь приходил?
Глаза Любимовой расширились, и в них появился ужас
- Приходил… Сначала стало очень холодно, несмотря даже на то, что мы с Дмитрием Петровичем были под одеялом. По комнате будто пронёсся ледяной ветер, хотя на улице было тепло и даже окно открыто. А потом… Потом какой-то грохот. Кажется, упала входная дверь… Кто-то вошёл…
- Кто вошёл, Оля? Ты видела этого человека?
Любимова зябко передёрнула плечами
- Помню, что мне было очень страшно. Вошёл какой-то человек в чёрной одежде. У него были такие жуткие пронзительные глаза… Острые… Как два кинжала. Этот человек на меня посмотрел и…
Девушка замолчала
- И что дальше? – подтолкнул я её.
- Ничего, - она виновато опустила глаза, - я больше ничего не помню. Наверное, я отключилась. Мне только всё время было очень холодно и страшно.
Вот так дела! Подтверждается Димкин рассказ о том, как чёрный фантом зомбировал двух грабителей, напавших ночью на Халина. Видимо, этот призрак и с Олей сотворил нечто подобное. Заблокировал сознание, внушил команду идти домой на автопилоте и всё забыть. Она так и сделала. И она понятия не имеет, что Халина убили после её ухода. Слава Богу, что это чудовище хоть девушку отпустило.
Одна вот только несуразица получается. Фантомы, призраки, привидения – это всё нематериальные явления, насколько я знаю. Они, если и существуют, могут напугать живого человека, наслать какую-нибудь порчу, передать информацию. Но вот выбить двери, зарубить человека мечом, устроить погром в квартире – это уж вряд ли. 
Это может сделать только объект из плоти и крови. Загадочный, жуткий, но вполне материальный. Вот из этого факта и надо исходить.
Между тем до Оли, наконец, начало постепенно доходить, что её непосредственный начальник, замглавредактора, неспроста залез незваным гостем к ней дом. И причины для такого поступка должны быть очень весомыми.
Девушка съёжилась и, уже предчувствуя плохое, спросила
- А где Дмитрий Петрович? С ним что-то случилось?
В первую минуту я не мог решить, что ответить. Нельзя же вот так, сразу человека обухом по голове… С другой стороны, а разве тут можно соврать или уклониться от ответа? Оле достаточно позвонить в редакцию и всё узнать. «Крутить динамо» бесполезно и… неправильно…