Омут (СИ)

- Коля, твою мать! – Леха уже кричал во все горло, – Ты будешь что-то делать или нет? Не могу больше!
- Да подожди ты!
- Не могу!!! – он снова выругался.
- Нужен трактор, чтобы тебя отсюда вывезти.
- К хренам трактор! Сначала занозу эту долбанную вытащи!
- Да я тебя до больницы дотащить не успею! Как ты не понимаешь? Ты кровью истечешь раньше! Надо в деревню идти, трактор искать! Только так, кум! Надо потерпеть!
Внезапно Леха забыл о боли, отдернул одну руку от колена, схватил меня за ворот куртки и с силой дернул на себя. Такого отчаянного страха в его глазах я не то, что никогда прежде не видел… Я даже мысли не допускал, что мой кум вообще может впасть в отчаянье! Нижняя челюсть тряслась, из-под век выступили слезы. Некоторое время он просто молча смотрел на меня, будто обдумывая говорить или нет, а затем медленно и внятно сказал:
- Там… в балке, внизу – болото. Оно это… Шепчет оно, в-общем. Воет, Коля. Я его и сейчас слышу, - он обвел взглядом верхушки деревьев, что росли вокруг нас, а потом снова посмотрел на меня и замотал головой, - Не бросай, кум. Одного не оставляй. Что хочешь – делай, только не бросай. Помру, если уйдешь. Оно только этого и ждет, понимаешь?
Мне, вдруг, стало отчаянно жаль Леху. Даже комок к горлу подкатил, а в носу защекотало. Он, конечно, был в шоке. Он был напуган. Может даже сам не верил в то, что говорил. Просто выдумал и рассказал первое, что в голову пришло, чтобы я его одного не оставлял. А что еще может прийти в голову в таком состоянии? Только чушь.
Я положил руку ему на плечо и, глядя в глаза, сказал:
- Не бойся, кум. Не брошу.
Хотя сам, при этом, не представлял, что теперь буду делать.
Я ругнулся и, стараясь не поскользнуться на мокрой траве, вскарабкался по покатому склону к голове кума. Подхватил его под плечи, нашел хороший упор для ног и сделал глубокий вдох, собираясь с силами для рывка. И вот уж чего не ожидал, так это прикосновения чьей-то руки к собственной шее! У меня за спиной кто-то был…
Глава 3. Гена 
– Загораем, мужики? – после Лехиного мистического откровения, пусть я его всерьез и не воспринял, этот бодрый, низкий и – главное – человеческий голос звучал просто как благословение какое-то! Крупный, усатый мужик неопределенного возраста в зеленом клеенчатом дождевике неуклюже пытался удержать равновесие на крутом, скользком склоне, крепко ухватившись одной рукой за мою шею, а другой – неловко жестикулируя в воздухе, - Ну, че тут? Помощь нужна или как?
– Спрашиваешь! – воспрянул я духом, не веря в такую удачу, – Ему к врачу надо.
Мужик присел на корточки, присмотрелся к Лехиной травме и спокойно, будто каждый день видел подобное, пробубнил:
– Жить будет, – затем усмехнулся, хлопнул Леху по плечу, от чего тот взвыл, закусывая губу, и весело прогорланил,– Заштопают, будешь как новенький, ели-пали! Только ты мне больше такого не показывай, а то могу в обморок грохнуться. Будете потом еще и меня вытаскивать.
Он подошел поближе, бесцеремонно отодвинув меня в сторону, и ухватил Леху под плечи. Я хотел было тоже взяться, но тот снова оттолкнул меня и пробасил:
– Ну, какого лешего лезешь, ели-пали? Иди, давай за ветку хватайся. Я живца этого тащить буду, а ты ее родимую на себя дергай. Может и соскочит… Так... Дергаешь на счет «раз», понял? А ты давай терпи, братуха! И постарайся ногу расслабить, так легче пойдет. Ага? Ща все будет «шоколад», ели-пали! Держись!
Когда мужик начал обратный отсчет, я уже держался за злополучную ветку, глядя на бледное Лехино лицо. Сердце безудержно колотилось, руки дрожали, несмотря на то, что изо всех сил сжимали скользкое дерево.
– Три! Два!..
Команды «Раз!» я так и не расслышал. Ее заглушил Лехин крик, разбавленный отборным русским матом. Он рычал и корчился от боли еще не меньше минуты, пока я колдовал над его ногой, перетягивая ремнем рану. Жгут получился так себе, но сильного кровотечения не было. Я мельком оглянулся на огромную занозу и невольно передернулся. Ощущения кума не подвели: острый, обломанный сук вошел в бедро по самое «некуда», а то, что удалось его выдернуть с первого раза, казалось просто невероятной удачей.
Дождь пошел на убыль, и мы, немного переведя дыхание, волоком потащили раненого вверх по склону. Леха старательно помогал, отталкиваясь здоровой ногой и шумно кряхтя, а уже на вершине я впервые услышал то, что так сильно его напугало.
Сначала это был шепот. Еле уловимый шепот, который то усиливался, то становился тише. Будто волны, накатывающие на берег. Каждая волна становилась громче и отчетливее прежней. Постепенно шепот стал больше напоминать душераздирающие вопли. Но вопли эти тоже были не слишком громкими. Создавалось впечатление, что их источник находится вокруг нас и, в то же время, пребывает в постоянном движении. Перемещается, кружится, парит. Волна, еще одна. Вопль пошел на спад и снова стал превращаться в шепот. Казалось, я вот-вот смогу разобрать слова, да только никак не получалось. Как будто кто-то прокручивал аудиозапись в обратном направлении на низкой скорости.
На мгновение мне показалось, что это происходит только в моей голове и никакого звука, на самом деле, нет и быть не может, но тут я посмотрел на Леху и понял, что слышу это не я один. Кум тоже озирался по сторонам, блуждая взглядом между черными стволами деревьев, которыми густо поросла глубокая балка. Лицо усатого мужика сделалось беспристрастно-серьезным, но он либо не замечал того, что слышали мы, либо делал вид, что не замечает.
Видимо я замешкался, потому что Гена – так звали нашего нежданного спасителя – хлопнул меня по плечу и бодро скомандовал:
– Давай, мужики! Последний рывок и будем дома! Навались!!!
Мы, наконец, вытащили Леху на ровную поверхность и обессиленные распластались рядом с ним на траве. Переведя дыхание, я снова попробовал прислушаться к странным звукам, но больше ничего необычного так и уловил. Дождь прекратился также резко, как и начался. Глухие раскаты грома отдавались теперь гулким эхом где-то вдалеке. С деревьев падали редкие крупные капли и бесшумно таяли в сухой траве.
– Чтоб вы сто лет жили, мужики, и горя не знали, ели-пали… – тяжело дыша, прохрипел Гена, – Вот ты скажи мне, деревянная нога, накой хрен тебя в эту яму вообще понесло, а?
Леха не отвечал. Да и мне не хотелось ничего никому объяснять. Мы просто лежали и смотрели в небо, по которому в сумерках неспешно плыли ватные тучи. Смеркалось. И даже быстро очищающееся небо не спасало от надвигающейся темноты.
Гена оказался местным комбайнером. Он жил в деревне, в паре километров от злополучной балки, и заметил нашу машину еще до того, как ударила гроза.
– Ну, а у добрых людей как водится? Если попал кто в беду – помоги. Вижу, в поле стоите, а тут такое с реки находит! Значит, после такого дождя на своей торохтелке точно застрянете. Бывало, что и на «УАЗиках» застревали! Тогда только трактором и тянули. А тут на «зубиле»… Куда там! – он многозначительно махнул рукой.
Старый Т-16, громко гремя каждым болтом, уверенно шел по раскисшей пахоте в сторону трассы. Мы с Лехой полулежали в кузове на мокрой соломе и слушали через разбитое лобовое стекло воодушевленного Гену. Ему приходилось кричать, чтобы мы могли хоть что-то расслышать:
– Так я комбайн загнал, а сам на трактор и – к вам. Как задницей чуял, ели-пали! Вчера только мотор запустил первый раз после капиталки. Месяц разобранный стоял! Хотя, если б знал, что такое лить будет – переждал бы, не ехал… Хотел даже на полпути назад развернуть. Но, чую – надо и все тут! Хоть тресни, а надо! Вот как так? А? Шестое чувство? Или как? Видели кино? Там этот лысый… Как его? Ну, «крепкий орешек» этот… Видели, да? Ну, вот! Вот те и не верь! Так я – к машине, а там баба с собакой. Перепуганная вся, волчком на меня глядит. Ушел, говорит, муж товарища искать, и показала куда пошел. А сама двери захлопнула и замки позакрывала. Может думала, маньяк какой или еще какая нечисть. Сейчас кого только нету, идиотов хватает, - Гена засмеялся, - Вот я по следам вас и вынюхал. Такие дела, ели-пали, такие пироги… - он посмотрел на Леху, который морщился каждый раз, когда трактор наезжал на кочку или попадал в канаву, - Ничего, братан, терпи! Сейчас на трассу выскочим, а там до поселка не далеко. С ветерком, как говорится. Там у нас больница есть. Теща моя главврачом работает… Старая зараза, но без нее больница – не больница. Как сама заболеет, на больничный уйдет, так все! Конец света! Паника у всех! А сейчас она как раз на смене. Все в лучшем виде организует. Будешь как новый, ели-пали!