Дневник чайного мастера
Последовало целое столетие, названное позже Сумрачным веком: нефть вычерпали, большую часть технологических достижений позабыли, выживание стало главным делом, а все, что считалось неуместным в каждодневной борьбе за жизнь, исчезло само собой.
Я вспомнила запись на диске. Мужской голос рассказывал о Тронхейме, Трёнделаге и Ютунхеймене. Они находились на зараженной территории — на Утраченных землях, как их официально именовала государственная пропаганда. Так, если экспедиция Янссона была на самом деле, то что она делала на Утраченных землях в Сумрачном веке? Туда же невозможно попасть, там небезопасно находиться! А может, права Санья, и запись на диске — это всего лишь увлекательно выдуманная история, фальшивка. Но в том-то все и дело, что мне она казалась правдоподобной, хотя лучшие истории — они именно такие: в них веришь, зная, что это всего лишь плод фантазии. И все-таки что-то в рассказанном смущало меня — да, в нем отсутствовала обычная для выдуманных историй форма. Все выглядело как часть живой жизни.
Много вопросов… Я закрыла книги и сложила их в стопку на стол, предварительно загнув уголки страниц.
Неожиданно, через шесть дней после появления военных, на пороге возникла Санья. Она пришла пешком из деревни с пустыми бутылками — с теми самыми, в которых я несколько недель назад принесла ей воду в качестве платы.
— Заходи, — предложила я.
— Отец сказал, что у вас тут целое нашествие в местном масштабе. С чего вдруг? — спросила она.
Санья сняла с головы сетку, я помогла ей снять прикрученные к спине бутылки.
— Они уверены, что у нас в подвале чайного домика вырыт тайный колодец, — ответила я. Мой голос прозвучал даже спокойнее, чем я ожидала.
— Давно можно было догадаться, что вы скрываете страшную тайну, — сказала Санья, и на ее лице появилась привычная гримаса. — Неужели им больше нечего делать, кроме как тратить время на такую ерунду? Кто-то попросту озлобился на твоего отца и хочет ему насолить.
Я натянуто улыбнулась. Похоже, Санья не собиралась вспоминать нашу недавнюю ссору, да и у меня не было особого желания: если и случается, что между нами пробегает кошка, то все образуется само собой.
— Ты не торопишься? — спросила я.
Санья покачала головой.
Я приготовила нам чай со льдом. Кубики льда глухо стукались о стенки глиняной кружки в потоке светло-зеленой прохладной жидкости. Мы уселись за стол, и я достала из шкафа купленные утром сухофрукты.
— Если бы только у нас была морозилка, — вздохнула Санья, отпив немного. — В том году я пыталась починить одну похожую на вашу, но она проработала всего пару недель, а потом вообще развалилась. Запчасти к ней пришлось бы везти из города, но тогда мы остались бы без еды на следующие два месяца.
— Ты не задумывалась о том, сколько всяких археустройств — таких, что еще вполне работают, — можно найти на свалке?
— И что тут странного?
— В школьных учебниках утверждается, что архетехнология была несовершенной и что таких устройств, как тогда, не имеет смысла выпускать.
— Так и есть. Большая часть из того, что можно найти на свалке, это просто хлам.
— А книги?
— Что — книги?
— Почему так мало сохранилось книг?
Я знала, что в доме чайного мастера хранилось больше книг, чем в любом другом. Родители мне рассказывали, что и в городах книги — большая редкость. Их печатают мало из-за дороговизны бумаги, а изданий эпохи архемира вообще найти невозможно, не то что подержать в руках, если есть допуск в государственные библиотеки или — вообще редкость! — в военные архивы. В школах использовали лишь электронные книги.
— Ты же знаешь, что в основном книги хранились в больших городах, навсегда оказавшихся под водой, когда моря изменили очертания своих берегов, — сказала Санья.
— Все так. А видела ли ты когда-нибудь историческую книгу, написанную еще до Сумрачного века?
— Что толку от книги, где нет ни Сумрачного века, ни неомира!
— Ты же понимаешь, что все они просто не могли остаться под водой! Когда города оказались затопленными, почему спасли только часть книг, напечатанных в архемире?
— Откуда же мне знать?! — Санья развела руками. — Может, у них не было времени на это? Может, надо было спасать людей? Может…
Тут ее прервал крик с улицы. Я поднялась, чтобы посмотреть: один из солдат — такой коротышка в очках — размахивал руками, подзывая остальных. Не было слышно, что он сказал остальным, но, обменявшись парой фраз, все трое направились к чайному домику. Из окошка кухни домика было не разглядеть, и через мгновение они скрылись из вида.
— Что там такое? — встрепенулась Санья.
— Не знаю, — ответила я испуганно.
А вдруг солдаты обнаружили что-то? Но ведь ни в доме, ни в чайном домике, ни даже в саду не было ничего такого, что могло представить для них интерес!
Меня словно окатило ледяной водой. Пожалуй, сейчас я впервые поняла, как мало мама с отцом рассказывали мне. А вдруг в чайном домике нашлась карта с указанием места источника? А вдруг отец сделал запись о нем в дневнике чайного мастера — пухлой книге с желтоватыми страницами, испещренной четким отцовым почерком, — иногда он дает ее мне подержать? Или что-нибудь содержалось в аккуратно расставленных в стеклянных шкафах гостиной книгах, где предыдущими поколениями чайных мастеров подробно описывался весь ход чайной церемонии? Я не знала. Мое воображение рисовало тысячу возможных вариантов, и все они имели плохой конец.
— Ты можешь не ходить туда, если не хочешь, — сказала я. — Скорей всего, пустяки.
Все же мы пошли вместе по перерытой лужайке, обходя ямы и кучи земли. Идти по вывороченным комьям было неудобно, даже как-то непривычно. Однако сад камней не пострадал, правда, на песке отпечатались следы солдатских сапог, и чайные кусты рядом с дорожкой зеленели как ни в чем не бывало.
Перед чайным домиком на краю огромной ямы, вырытой прямо посреди лужайки, я увидела своих родителей. Они не смотрели друг на друга, но казались в тот момент одним целым; они были похожи на каменные колонны или на сросшиеся стволы деревьев — такие я видела в Мертвом лесу много лет назад. Командор Таро и солдаты застыли на противоположном краю ямы. Я остановилась в двух шагах от родителей, Санья встала рядом со мной, точнее, я ее не видела, но ощущала ее присутствие.
Яма была настолько глубокая, что вечернее солнце не доставало до дна, однако это не мешало разглядеть на дне каменную кладку, явно сделанную руками человека, а еще ниже поблескивала вода, словно слеза в глазу земли. Я попыталась прочитать хоть что-нибудь на лицах родителей, и тогда уже второй раз за короткое время они показались мне совсем чужими. Я не знала всего того, что знали они, и не знала, сколько они мне успели рассказать.
Солдат зачерпнул из ямы мутной воды специальной емкостью на телескопической трубе и подал Таро, тот приподнял сетку, окунул палец в воду и облизнул его.
— Кажется, на ваших землях имеется пригодная для питья вода, — медленно произнес он и пристально посмотрел на отца. — Могу предположить, что вы не знали о ее наличии?
— Если бы я знал, то разве скрыл бы это от вас? — ответил он, не отводя глаз.
— Вы и ваша семья, мастер Кайтио, свободны. Не сомневайтесь, мы будем держать вас в курсе всех последующих действий.
Отец медленно повернулся, собираясь уйти, затем посмотрел на маму, на меня, и тут его лицо переменилось: отец двинулся к Таро прямо по краю ямы. Солдаты попытались ему помешать, но командор жестом приказал им оставаться на месте. Отец подошел к Таро, и так они стояли напротив друг друга, между землей и небом, рядом с разгромленным чайным домиком, — лощеный офицер в синей форме и мой отец с проблесками седины в волосах, одетый в простое льняное одеяние чайного мастера.
— Послушайте, Таро, — сказал отец, — вы верите, что можно владеть всем, что ваша власть простирается повсюду, но есть вещи, которые заковать невозможно! Я еще буду танцевать на вашей могиле. И если не мое тело, то моя душа, освобожденная из телесной клетки, обязательно совершит это.