Куратор Истории

Причём мои широкие, современные взгляды позволяют один и тот же персик сорвать как минимум дважды. Первый раз – при индивидуальном коитусе с почти незнакомкой. И второй – когда мы предаёмся бурным сексуальным утехам уже в компании с иными партнёрами и партнёршами. Ибо именно тогда, как правило, женщина раскрывается более полно во всей своей чувственности, фантазии, искренности и резвости скрываемого прежде темперамента.
Главное перед вторым разом суметь убедить представительницу прекрасной половины человечества, что стесняться не надо, комплексовать – тем более и что её в тесной компании никто и словом не обидит. И доказать словами, что предстоящее действо – самое то, чего не хватало в её жизни. По поводу обид для женщин особенно важно: ведь они всегда опасаются розыгрыша, едких насмешек и надуманного чаще всего позора. А вот когда понимают, что их приглашают расслабиться искренне, от всей души, и будут при этом относиться как к лучшему другу, сохранив все тонкости отношений в тайне, соглашаются почти на всё.
Вот и Моника ломалась и возмущалась недолго. После моего отработанного комплекса разъяснений всё-таки поинтересовалась:
– Неужели тебе меня одной мало? Обязательно ещё и подругу брать?
Подобный вопрос сразу значил, что она уже согласна на трио, где двое мужчин и одна женщина. Но и не против позвать в нашу компанию свою или мою подругу. Тут уже зависело от наличия у неё именно нужной знакомой, которая пойдёт на подобную забаву.
Но на вопрос следовало ответить, и я вновь повторил уже не раз сказанное:
– Количество поз для оргазма при наличии ещё одного партнёра или партнёрши сразу удваивается. К примеру…
Примеров у меня всегда хватало с излишком.
– А если нас будет четверо?
– При наличии двух дополнительных партнёров количество поз возрастает в геометрической прогрессии. Иначе говоря – вчетверо.
После чего с воодушевлением, не забывая при этом ласкать и поглаживать где следует (очень важно!), перешёл к описанию иных примеров.
Подействовало. Принципиальное согласие Моники было получено. И мы уже вдвоём приступили к обсуждению возможной кандидатуры и выбору пола предстоящего партнёра. Кстати – тоже весьма приятный и полный предвкушения момент. В особенности если девушка всё-таки решает привести свою подругу.
Следующий вечерний отдых представлялся ещё более насыщенным бурными и страстными эмоциями. Вот она – настоящая жизнь!
 
Глава 4
 
Ожидание покаяния
 
По всем признакам бедняге Грэйхемцену грозила печальная, мучительная смерть в ближайшие дни. Потому что подобных прецедентов уже имелось намного более двадцати. Конкретно: двадцать восемь. Именно столько жертв насчитывала прежняя статистика, учитывающая всех людей, укушенных Вампиром.
Лечения от этого не существовало. Наркотики, даже самые сильные, тоже не помогали убрать болезненные ощущения. Медицина, знахарство и даже нетрадиционные методы оказывались бессильны.
Первые сутки после укуса человек покрывался краснотой и синюшными разводами, начинал опухать. Уже тогда у него возникали порой ощущения, что его кожу рвут на части, протыкая её при этом тысячами иголок. И страх! Сознание человека сковывал жуткий, леденящий страх. В перерывах между всплесками боли он вздрагивал от каждого громкого звука, морщился от говора родных и раздражался от яркого света.
Вторые сутки проходили под усиливающиеся болевые ощущения. Кожа вспухала ещё больше, начинала трескаться и кровоточить. Уже тогда, в большинстве случаев, пациент прекращал всякие самостоятельные работы с клавиатурой, не мог писать, у него всё двоилось перед глазами во время чтения. Ну и паузы некоторого облегчения наступали гораздо реже, доходя постепенно всего лишь до пяти минут в течение часа.
Третьи сутки – начинало вздуваться всё тело. Боли становились постоянными и лишь разнообразились по силе или по месту на теле. Орущая от боли жертва приходила в осмысленное сознание очень редко.
На четвёртые сутки пострадавший, как правило, начинал сходить с ума.
В конце пятых суток вздувшееся чудовище, никоим образом не похожее на человека, с растворившимися в гнили внутренностями и костями умирало.
Никаких врачебных рекомендаций не существовало. Любое вмешательство или попытка облегчить страдание лишь многократно усиливали боли и приближали смерть, сводили в могилу всего лишь за трое суток.
Но одно спасение от болезненных кошмаров всё-таки существовало. Хотя о нём никто из первого десятка «укушенных» не признался даже перед лицом мученической смерти. Называлось оно просто и не витиевато: покаяние. Лишь двенадцатый по счёту, сенатор Чарли Бузинский, на вторые сутки после укуса собрал вокруг себя представителей прокуратуры, нескольких следователей, самых прославленных корреспондентов и операторов ведущих телеканалов. После чего устроил свою предсмертную пресс-конференцию. И начал с самого страшного, но не сразу оценённого для присутствующих предупреждения:
– Если вы утаите хоть слово из моего покаяния, то вас настигнет в течение месяца смерть от руки Вампира. Если кто сомневается в своей совести, ещё имеет возможность уйти.
Тогда никто из тридцати не ушёл, все были взбудоражены предстоящим заявлением и думали примерно одинаково:
«Предвидится сенсация! Сейчас я услышу великие откровения и стану знатоком великих тайн! И чего мне бояться? Тем более что у меня есть начальство, и не от меня всё в этом мире зависит».
Чарли Бузинский частил словами более часа. О том, кого и как он убил лично в своей молодости, кого приказал убить впоследствии, у кого где и сколько украл, какими махинациями занимался в последнее время и прочее, прочее, прочее… И к концу его исповеди очень многие из присутствующих пожалели, что остались и всё это выслушали. Ведь чаще всего от многих знаний – многая печали.
Нет, сенатор всё равно умер в начале шестых суток. Точно так же сгнил и превратился в вонючую жижу, как ранее «укушенные». Только вот последние трое суток он не метался и не орал от боли, а просто тихо умирал с блаженной улыбкой идиота на расползающемся подобии лица. Но с тех пор сразу по всей стране и за её пределами вошло в жизнь многозначительное выражение:
«Покаялся, как Бузинский!» или «Покайся, как Бузинский, иначе…» – и много куч производных словосочетаний от этих, ставших нарицательными.
А вот с теми, кто выслушал исповедь, оказалось ох как не просто. Половина из них затаила материалы или кардинально извратила их. А потом ещё и начала поливать грязью тех коллег, которые донесли миру всё услышанное дословно. Вот эти пятнадцать человек и пали первыми жертвами начавшего убивать Вампира. Он их не кусал, он им просто и весьма показательно сворачивал головы. Невзирая на пол, старость, инвалидность, многодетность или прежние заслуги перед обществом.
Ещё шестерых, оказавшихся честными, принципиальными и начавших раскручивать маховик следствия, убили типы, заинтересованные в их молчании. Но было поздно, всё равно правда стала известна всем. Волна последствий прокатилась по всему миру. Начались аресты, многие лишились своих высоких должностей, многие сменили роскошные пентхаусы или приморские виллы на одиночные камеры. Многих банально растерзали разгневанные мстители, узнавшие, от чьих рук погибли их ближайшие родственники или по чьей вине рухнуло дело всей их жизни.
Но именно с Чарли Бузинского сугубо криминальный характер жутких убийств резко преобразовался в сонм острополитических, экономических и личностных проблем. И вот уже более чем три года каждый «укус Вампира» сопровождался всесокрушающим интересом и пристальным вниманием почти всего мирового сообщества. Потому что порой на свет всплывали такие информационные бомбы, что впору было говорить о резкой смене курса развития всей цивилизации.
А «укушения» с последующими жуткими смертями каждого «укушенного» продолжались довольно регулярно, примерно раз в два месяца. Или чуть реже.
Но это не значило, что каялись все. Тринадцатая по счёту жертва заявила о своей невиновности и умерла в жёстких мучениях. Четырнадцатую жертву попросту взорвали вместе с госпиталем.